дневник

Здравствуйте!

В 2000-м году в марте я единственный раз побывал в здании мэрии Москвы. Там мэр столицы Ю.М. Лужков вручал лауреатам «Золотой маски» нагрудные знаки лауреатов. То есть, большую фарфоровую маску вручал Союз театральных деятелей, а маленький золотой значок с шестью бриллиантиками и одним рубином был подарком мэрии. Хоть я тогда получил две Золотых маски, но значок мне подарили один.

Когда назвали мою фамилию, я встал и подошёл к Лужкову. Он пожал мне руку, дал коробочку со значком и под аплодисменты спросил тихонечко: «Ты откуда? Москвич?» Я к тому времени ещё не долго жил в Калининграде, поэтому ответил следующим образом: «Из Кемерово-о-о-ой! Из Калининграда». Юрий Михайлович усмехнулся и сказал: «Ты уж разберись, откуда ты». Потом он приобнял меня за плечо, специально для фотографа. Пыхнула вспышка. На следующий день мне передали эту фотографию.

Фотография та очень мне помогла, точнее, какое-то время помогала. Я в то время много и часто ездил в метро, когда приезжал в Москву. Ездил на станцию Текстильщики, то есть, не самую близкую. Чаще всего приходилось возвращаться поздно, и моя небритая физиономия привлекала внимание скучающих на пустой станции милиционеров. Никакой регистрации у меня не было. Я считал и считаю эту регистрацию беззаконием и произволом по отношению к гражданам России. Но у меня с собой всегда была фотография меня с Лужковым. Она работала безотказно. За год она поистрепалась, и у меня даже возникала мысль, не заламинировать ли её, как пропуск. Но не успел. Потерялась моя фотография. Пропала. Благо, к тому времени уже вышла первая моя книжка, и она неплохо работала в качестве убедительного аргумента в пользу моего пребывания в столице. Правда, милиционеры часто книжку забирали, а мне было жалко. Мне было жаль отдавать сборник пьес людям, которые точно никогда их не прочитают (улыбка).

И вот Лужкова убрали. Невероятное событие! Казалось, он просто прирос к Москве. 18 лет!!! В нынешнее время это несколько эпох! И эти лужковские эпохи останутся на лице столицы надолго или навсегда в виде чудовищной архитектуры, нелепейших памятников и, самое главное, в виде безвозвратно утраченных черт Москвы, которые во многом создавали неповторимый её облик. Сейчас облик тоже неповторим. Но что это за облик?

Всё в истории правления, руководства и всё в истории отстранения от власти Юрия Михайловича какое-то очень несовременное и какое-то очень наше. Нигде, ни в какой другой стране такого не могло произойти.

А сегодня в Калининграде пройдёт инаугурация (одно из самых чудовищных слов, которое нам подарило новое время) нового губернатора Калининградской области. Георгий Боос, который пять лет проработал губернатором, а когда-то был членом команды Лужкова в мэрии Москвы и даже министром, отправлен в отставку. Новый губернатор, некий Николай Цуканов, до этого был руководителем районного масштаба, т.е. руководил райцентром. В лицо его пока знают только жители города Гусева, котором он и руководил. А кто займёт место Юрия Михайловича… Это, конечно, уже известно тем, кто санкционировал и даже дал команду на уничтожение его имени в прессе и тем, кто его отставку готовил. Мы узнаем об этом вскоре. И вот жители Калининградской области и москвичи, говоря сами себе, мол, какая разница, ничего толком не изменится, да и что может измениться… всё равно думают о том, что же за люди придут на смену?… И ни на что хорошее не надеясь, всё-таки этого хорошего хотят.

Представляете, какие сейчас коллизии, сюжеты и драмы разыгрываются в здании московской мэрии и в красивом, ещё некогда немецком, здании Калининградской областной администрации. Какие же там происходят сейчас перипетии! Как раскалены телефоны многих и многих людей. Какие отчаянные ужасы кто-то переживает, и какие алчные надежды будоражат кого-то другого.

А до Георгия Бооса в Калининграде был губернатор Егоров. Через какое-то время после прихода Бооса к власти появилось в народе высказывание: «раньше мы были объегорены, а теперь мы обоосаны». Всё-таки, как припечатает что-нибудь народ, так и не отвертишься потом.

Эх, Россия-матушка! Те, кто ещё буквально вчера исходил желчью по поводу Лужкова, его кепки и его жены, сегодня говорит о нём чуть ли не с дрожью в голосе. Те, кто выходили на митинги и требовали отставки Бооса, прекрасно понимая положение вещей в области а также понимая, что Георгия Валентиновича не сняли под давлением этих митингов только чтобы не создавать прецедент, мол, под давлением общественности сняли губернатора… Многие из тех, кто готовы были плевать на его изображение, сейчас говорят о том, какой сильный и мощный государственник он был, и как области повезло с такого уровня человеком… Любят у нас пострадавших. Любят у нас приложить, а потом всплакнуть по невинно обиженным. И как-то уж очень хочется мне напомнить сразу две песни группы ЧайФ: «Поплачь о нём, пока он живой…» и «Не доводи до предела, до предела не доводи». (этакая двусмысленная улыбка).

Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

Какие-то шебутные выдались выходные. Приезжали знакомые в гости, всё показывал, рассказывал, выпивали, конечно. Погода, как специально, была напоказ. А сегодня понедельник, и за окном — хуже не придумаешь.

22-го сыграли в Калининграде «ПоПо». Мой сын Саша впервые видел отца на сцене. Он впервые увидел меня на рабочем месте в процессе работы… Боюсь, что он был слегка разочарован. Ему, конечно, было очень приятно, что так много людей собрались, чтобы посмотреть на его папу. Но во время спектакля он скучал, ёрзал, интересовался, когда всё это закончится. Потом вежливо сказал мне, что ему всё очень понравилось (улыбка).

А вчера случилось забавное происшествие. Я сидел у окна на диване и вдруг услышал сильнейший удар в стекло. Первая мысль была, что это кто-то метнул камень, а на самом деле это нам в окно угодил со всей силы и дури маленький ястреб. Не знаю, как точно называется эта птица, но по форме клюва ясно, что хищник. Небольшой, не больше голубя. Он ударился о стекло и упал в ящик для цветов, который крепится за подоконник. После сильнейшего нокдауна он сел, и было видно, что он ничего не соображает. Он вёл себя абсолютно как человек. Мы всем семейством разглядывали его, оставаясь невидимыми за стеклом. Он долго и тяжело дышал, совершенно по-человечески и так же совершенно по-человечески периодически потряхивал головой. Посидел, попробовал взлететь, но тут же вернулся обратно, сообразив, что пока не окончательно пришёл в себя. Если бы его клюв мог улыбаться, я думаю что он досадиво улыбался бы, говоря самому себе что-нибудь вроде: «Ну надо же, вот это я лоханулся! Вот дожил! Надо же быть таким дураком! Были бы мозги — было бы сотрясение. Хорошо, что не видел никто.»…

А ещё, вчера я посмотрел программу «Естудей лайф». До чего же грустно мне стало! Грустно стало не от того, что программа плохая, или не от того, что она могла бы быть лучше и смешнее. А просто вчера мне стало ясно, что всё это надолго.

Мне стало ясно, что очень надолго на нашем отечественном телевидении установлены уже внятные стандарты юмора и около-юмористических передач. Телевизионный КВН породил огромное количество производных, а самое главное он выпустил какое-то колоссальное количество людей. Камеди Клаб — это же тоже порождение КВНовской жизнедеятельности. И если кто-то говорит о том, что Камеди умер, то он сильно ошибается. Камеди совсем не умер. Он распространился в той или иной форме на все телевизионные каналы. И это теперь уже не какие-то мальчики, которые весело шутили и остроумно себя вели, это уже продюсеры, это уже люди, владеющие существенными ресурсами. Что-то у них получается лучше, что-то хуже, но всё больше и больше людей, прошедших именно КВНовским путём, занимают место на телеэкране. Кто-то из них более талантлив, кто-то менее… Я не об этом.

Дело всё в том, что всё то, что они производят, имеет некие КВНовские форматы и стандарты. Большинство этих передач наверняка делают КВНовские авторы, КВНовские люди пишут сценарии, производят шутки и воспроизводят КВНовский же юмор. И за рамки того, что и так существует в КВНе они выйти не могут и не смогут, в силу КВНовского же воспитания.

Поймите, я не говорю об уровне юмора. И в КВНе и в его производных и даже в каких-то очень дальних его ответвлениях производится много смешных и остроумных шуток. Но просто у этого есть единая основа, и за всем этим стоят довольно внятные стандарты. КВНовцы разных поколений всё равно очень похожи. Их ряды настолько обширны и при этом так плотны, что никакие новые люди, свежие, так сказать, люди «со стороны» с другим видением, с некими другими идеями просто не проскочат. КВН — это такая мощная кузница кадров, и там настолько внятна конъюнктура, что ничего свежего мы долгое время не получим.

Да, сейчас можно говорить, что Камеди Клаб и КВН в лице Камеди и в других многочисленных лицах сместил с пьедестала Петросяна и прочую юмористическую шушеру, отправил на периферию Аншлаг, Задорнова и прочих, сильно сократил их возможности и время в эфире. Это, наверное, неплохо. Но, захватив эфирное время, прочно закрепившись на всех каналах и внедрив своих людей практически во все возможные места, а также нахраписто и безответственно начав производить «кино» и явно имея большие, амбициозные планы в каких-то иных культурных сферах КВН откровенно демонстрирует неспособность к качественному развитию, но, при этом, показывает мощные мускулы и захватнические способности.

Ещё ясно, что, потеснив прежний юмор и получив аудиторию, оставшуюся от тех, кто веселил людей до, новые не будут ставить перед собой просветительских задач, они будут бороться за аудиторию самым простым способом, т.е. опускаясь вниз, а не наоборот. Что, собственно, с ними повсеместно и происходит. Так что на долгое, а может быть на очень долгое время, нам предстоит наблюдать уже знакомые нам формы, способы и методы производства юмора. Мы увидим пародии на всё, что только можно пародировать и, возможно, дождёмся самопародий, когда уже некого будет пародировать. Мы не увидим в ближайшее время ни новых людей, ни новых и свежих идей. А кто придёт им на смену, а главное откуда, совершенно непонятно.

Хорошей ВАМ трудовой недели.

Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

Всё не отпускает меня Дальневосточное впечатление. С Сахалина прилетел во Владивосток. 11 сентября и на острове, откуда я вылетал, и в столице Приморья было полное ощущение конца июня и начала лета. То есть, солнце было вполне жаркое, но не утомительное, не знойное. Ему хотелось радоваться. Просто в июне ему радуешься, ощущая только начало, а в сентябре радуешься, ценя каждое мгновение уходящего.

Летел из Южно-Сахалинска во Владивосток Боингом сахалинской авиакомпании. Самолёт был забит до отказа. Аэропорты обоих городов наполнены жизнью, и чувствуется, что на Дальнем Востоке внутренние перемещения активны… Вообще, дальневосточный уклад жизни совсем другой. Определённо, у людей есть своё непохожее ни на какое другое ощущение расстояний, времени, географии… Иное, чем у жителей Сибири, Центральной России, а также Урала , Юга и Северо-Запада представление о том, что близко и что далеко. Например, для меня, когда я жил в Сибири или когда я живу в Калининграде, Япония стабильно и одинаково далека…

Забавно, при этом, во Владивостоке меня водили, по мнению владивостокцев, в лучшие заведения японской кухни. Но хорошую японскую еду во Владивостоке делать не умеют. А когда я был в мае во Владике и заказал себе стейк из лосося… в результате я получил стейк из норвежского лосося, который во Владивосток привозят из Москвы. В местном японском ресторане мне сказали то же самое. Вот они, чудеса глобализации! (улыбка) При этом, в магазинах столицы Приморья можно увидеть японские и корейские товары… Товары совершенно разные, предназначение которых мне совершенно не понятно. Далеко находится Владивосток, уж очень он как-то «за холмом». Если говорить о моём ощущении некоего обозримого пространства, то некий «холм», за которым находится «совсем далеко», находится где-то между Красноярском и Иркутском (улыбка). Вот такая гигантская страна, где жители Владивостока получают из Москвы вчерашние новости, а москвичи от владивостокцев завтрашние.

Мне очень и очень повезло с погодой в этот раз. 13 сентября с утра стоял мёртвый штиль, и на быстроходной лодке моих друзей мы небольшой компанией вышли в море. Точнее, мы предприняли двухчасовой переход и оказались в невероятном месте… Я много раз бывал во Владивостоке. Мне много показывали разных уголков, бухт и островов. Меня с радостью и при первой возможности приглашали на какое-нибудь плавсредство и вывозили куда-нибудь. Но в этот раз я пережил неиспытанное ощущение и увидел невиданное. Меня отвезли в заповедную зону в районе бухты Средняя.

Описать те места я не смогу, мне не хватит моих литературных возможностей, да и слов я таких не знаю. К тому же, как описать чудо?

Я нигде не видел такой красоты скалистых берегов. Но среди невысоких скал регулярно расставлены и очень удобно расположены маленькие, укромные пляжи. Бухт тоже хватает. Я думал, что у нас на Балтике самый белый и мелкий песок, так оказывается нет! Там белее и мельче. Вода такой кристальной чистоты, что на отмелях зелень кажется неестественной, как в рекламе. Глядя за борт, даже на пятиметровой глубине хорошо видны морские звёзды. Купание в этих бухтах и в этих водах какое-то особенное. Не понимаю, чем оно особенное, но определённо в нём есть что-то захватывающее. Да, ещё можно взять ласты, маску и какой-нибудь железный инструмент, типа отвёртки, и, ныряя на трёхметровую глубину, наковырять из песка больших ракушек, которые чертовски вкусны и не похожи по вкусу на другие. Так вот, их там полно.

Нет места лучше, чтобы снимать фильмы про пиратов и скрытые сокровища. Красивые, острые скалы торчат из воды, рядом с ними видны боруны над острыми рифами. Скалы, торчащие из воды, и отвесные берега покрыты карликовыми соснами. Эти сосны таких причудливых форм, что мне кажется, что любой японский любитель карликовых деревьев отдал бы за каждую всё своё состояние да и душу в придачу. А этих сосен там… В довершение всего мне показали лежбище морских котиков (точнее, это не морские котики, а какие-то нерпы). К этим животным можно было подплыть совсем близко. Они не уплывали. Они просто при нашем приближении ныряли в воду и даже подплывали к нам ближе, с любопытством рассматривая нас своими огромными, чёрными глазами. Их усатые морды больше всего напомнили мне морду моей собаки. Этакие диковинные плавающие мопсы.

Я видел пещеры, со свисающими с их сводов летучими мышами… Помню, я впал в какое-то тихое изумление. С уверенностью могу сказать, что я перестал думать, перестал восторгаться и даже перестал получать впечатления. Даже если бы у меня был с собой фотоаппарат, я не стал бы пытаться что-нибудь там фотографировать. Не получилось бы. Да и отвлёк бы фотоаппарат, нарушил бы остроту проживания. Помню, я просто превратился в зрение, в слух и дыхание. Только губы у меня что-то прошевеливали безмолвно, прошевеливали одну и ту же беззвучную фразу. Я не сразу понял, что я бормочу себе под нос. А потом прислушался к себе и услышал: «А Бог всё-таки есть, Бог всё-таки есть!»

Как хорошо, что эта частичка планеты давно назначена заповедником. Я рассказывал владивостокцам о том, где побывал, и большинство из них говорили, что никогда там не были и вряд ли побывают. А мне повезло. Да и скалам, пляжам, нерпам и летучим мышам тоже повезло, что к ним добраться сложно, да, к тому же, и практически запрещено. Как бы грустно это не звучало.

После мощи Сахалинской природы, после оглушительной красоты Приморских заповедных берегов наше калининградское Прибалтийское побережье, да и сама Балтика кажутся такими крохотными, тихими, обжитыми, аккуратными, даже домашними. Этакие домашние радости. Здесь всё располагает к неспешному и созерцательному проживанию. Здесь всё совсем другое. А там всё бурлящее, всё яркое, контрастное, даже дикое. В людях там как-то больше свободы, лихости, переходящей в разухабистость, в отличие от уже родных мне калининградцев. Что мне больше нравится, что мне ближе?… Не знаю. Я родился в Сибири, строго посередине.

Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

Ну что вам рассказать про Сахалин?…

Я подлетал к Сахалину 9 сентября после полудня по местному времени. Погода была совершенно ясная. Ни одно облачко не закрывало вид с высоты десяти тысяч метров. За час до назначенного времени прилёта я прилип к иллюминатору и всматривался с безлюдные, коричнево-зелёные просторы сплошных, невысоких гор. Я старался по возможности заглядывать вперёд и хотел не пропустить момент, когда появится край земли. На этом краю и за краем я провёл когда-то два с половиной года своей юности. После учебного отряда на Русском острове меня отправили служить в Сахалинскую флотилию, которая базировалась в районе города Советская гавань. Оттуда же, из Совгавани, поздней весной 1988 года я вылетел на маленьком самолёте в сторону Хабаровска и пролетел над гористыми, безлюдными просторами. С тех пор в этих местах я не бывал.

Задумавшись, я, конечно, пропустил тот момент, когда стала видна кромка материка. Я не ожидал, что мы пролетим почти прямо над Совгаванью и портом Ванино, оставив их справа по борту. Я с трепетом узнал очертания бухт, разглядел строения и даже точечки кораблей. Узнал бухту Постовую, в которой на таинственной глубине лежит знаменитый фрегат Паллада. Я смотрел с неба на этот кусочек земли и понимал, что в моей памяти всё сохранилось намного отчётливей, чем я мог теперь это разглядеть. Хотя давно нет ни моего корабля, да и всех кораблей 93-ей бригады, нет Дома офицеров и Матросского клуба, куда мы ходили смотреть кино, нет Театра Тихоокеанского флота, который выпускал из трубы своей котельной в небо чёрный дым. Там, где некогда кипела жизнь огромного военно-морского соединения нынче запустение. Это я знаю из писем и рассказов местных жителей и очевидцев.

А потом я увидел остров Сахалин!!! Я думаю, что каждый человек на Земле, который заглядывал в атлас мира или разглядывал карты, наверняка обращал внимание на остров, который своей формой напоминает диковинную рыбу с высоким и острым спинным плавником. Остров Сахалин бросается в глаза, в отличие от других невыразительных островов и архипелагов… Сколько раз со школьных времён я рассматривал его на картах и глобусе, сколько раз я видел его берега с борта корабля. Но сверху не видел никогда. А тут я не только увидел остров, но и заглянул за него. То есть, увидел Охотское море.

Как же прекрасен Сахалин, как он ярок по сравнению с однотонным краем материка! Сахалин сверкнул зеленью, живописными вершинами и голубизной прибрежных отмелей… Вскоре я впервые вступил на этот остров.

Если идти или ехать по какой-нибудь улице Южно-Сахалинска и не знать, что ты на далёком острове, то можно подумать, что ты едешь по какому-нибудь не очень центральному району города Кемерово, Перми или Вологды. Стандартные пятиэтажки, деревца, стандартные магазинчики и вывески. Единственное, только в Кемерово, Перми и в Вологде машины в основном с левым рулём. Да ещё на улицах Южно-Сахалинска заметно много людей с определённо восточными лицами. Никаких архитектурных особенностей в столице Сахалина искать не стоит. От японцев, как мне сказали и показали, осталось два с половиной здания. Это два музея и половина здания военкомата.

В Южно-Сахалинске проживает чуть более ста пятидесяти тысяч человек. То есть, по российским меркам город маленький. Но если находиться не на окраине города, то размеры его непонятны. Движение весьма оживлённое, машин очень много, люди на улицах нарядные. Город хорошо подметён, на клумбах цветы. Строек много. То есть, город себе как город.

Если недавно, а я знаю, в Южно-Сахалинске были проблемы с гостиницами, то теперь скорее есть проблема выбрать, в какой остановиться. Как минимум несколько гордо претендуют на название «Лучшая гостиница Дальнего Востока». В городе полно разнообразных заведений. Есть даже типа «модные», с вполне современными интерьерами, хорошим меню, отличной картой вин и хорошим набором сигар. Вот только даже в этих модных интерьерах могут сдвинуть столы, да и гулять по старой памяти, как привыкли, большой компанией. Я сам это видел и с большим трудом избежал участия в застолье. В каких-то заведениях видел компании серьёзных и явно авторитетных мужчин, которых, если бы они не говорили по-русски, можно было бы принять за якудза.

Город живой. Цены на жильё существенно выше, чем в Калининграде. Я встречал и общался со многими людьми, которые говорили об искренней и глубокой любви к Сахалину. Правда, многие из них были студентами, которые приехали к родителям, или бывшими сахалинцами, которые прилетели в родные края на бархатный сезон, или командировочными из разных городов Большой земли, которые, по их словам, не знают места лучше Сахалина, но почему-то не остаются на нём жить. Правда, встретил одного человека, который двадцать лет назад прилетел на Сахалин из Таллина, да так и остался навсегда, понимая свой случай, как редкий, если не уникальный.

Нет-нет, в Южно-Сахалинске нет ощущения захолустья или глухой периферии. Только однажды я почувствовал тоску и скуку из-за того, что Южно-Сахалинск город маленький и находится далеко от неких больших жизненных процессов. Эту тоску и скуку я прочёл в глазах молодого человека, сидящего за рулём очень навороченного и тюнингованного Хаммера с нереально сверкающими дисками колёс. Мы поравнялись с ним на светофоре и мне удалось не только разглядеть его, но я заглянуть ему в глаза. В них я прочёл то, как скучно ему живётся, как мал ему город, как некуда ему ехать на этой дорогой машине… Я увидел в его глазах тоску от того, что он всех знает, а его машину знают все, и что никто уже ей не восхищается, и что некуда ему пойти в его новых крокодиловых туфлях, и что место его не здесь, а в Майями.

Я разговаривал с сахалинским молодыми дамами, жёнами и подругами богатых местных людей. Никто из них не связывает своего будущего с островом. Одна красивая особа, на шестом месяце беременности, когда я спросил придумали ли они имя ребёнку, назвала такое диковинное имя, что я даже не понял, мужское оно или женское. На моё недоумение она сообщила мне, что это традиционное испанское женское имя, и с этим именем её дочери будет удобнее жить в Европе.

Мне понравился Южно-Сахалинск. Мне понравилась публика в театре, понравились мои новые знакомые, которые, я надеюсь, станут настоящими приятелями, мне понравился мэр города. Молодой, симпатичный, энергичный, остроумный и даже самоироничный, что редкость для руководителя.

А на следующий день меня отвезли на ближайшее к городу побережье Охотского моря. Дорога извилистая и очень живописная. Вдоль всей дороги растут гигантские лопухи. Эти лопухи не большие, не очень большие, а именно гигантские. Но никакие описания не дадут представления об этих огромных лопухах. Рядом с ними чувствуешь себя гномом… Мы проехали мимо прекрасных озёр, которые соединяются с морем, и от этого вода в них солёная, я видел чистейшие реки… И при этом в какой же печали я вернулся обратно в гостиницу.

Я побывал и даже можно сказать проехал почти по всей стране, и не только… Я знаю, что вся территория бывшего СССР, кроме Прибалтики, замусорена равномерно. Где-то погуще, где-то не очень, но всё же везде. Нет ни одного квадратного метра вдоль дорог, даже в самых безлюдных местах, где не было бы мусора. Почти нет не обезображенных человеком пейзажей вблизи человеческого жилья. Каждый посёлок или даже небольшая деревня похожи на последствия некого взрыва. Большая деревня — больший радиус вреда, нанесённого красоте и природе, меньше деревня — и радиус поменьше… Но на Сахалине следы и последствия деятельности человека уж очень заметны.

Может быть, из-за того, что находясь там, ты каждую секунду понимаешь, в каком диковинном месте ты находишься, от того, что знаешь, что здесь живёт совсем немного людей, и все мегаполисы очень далеко… Или от того, что Сахалин так прекрасен?… Может быть от этого безумие и варварство так непереносимо отчётливо видно на фоне синевы озёр, прекрасных фантастических скал, сопок, бухт, рек и нереального морского горизонта.

Представить себе дикость и масштабы этой дикости по отношению к той рыбе, которая сплошным потоком идёт из океана в реки Сахалина на нерест, не увидев, совершенно невозможно…… Только я не хочу сказать о том, что рыбу ловить не надо, и нужно немедленно стать вегетарианцем. Я люблю есть рыбу… Но во все века и у всех народов всегда было почтение к тем живым существам, которых они употребляли в пищу…… Если бы вы видели какими ужасными способами там ловят, тащат, хватают, черпают ковшами или при помощи кранов загребают несчастную рыбу, идущую к месту своего появления на свет на нерест. Я видел плывущую вниз по реке потрошёную, ещё шевелящуюся рыбу, из которой просто извлекли икру и бросили. Я видел людей, которые тупыми ножами кромсали прекрасных рыб, для того, чтобы засолить себе прямо на берегу икру «пятиминутку» и закусить ею тёплую водку. Они потрошили её, тут же бросали и наступали на неё грязными сапогами. И масштабы этой дикости непонятны, непредставимы. Нет в людях там почтения к удивительной красоты и совершенства созданиям, которые стремятся через весь океан, чтобы накормить этих людей, принести им самое ценное, свою икру, да и просто обеспечить жалкую, грубую и бессмысленную их жизнь. Есть в этих людях только душевная лень и пресыщенная развращённость богатством той природы и мест, которыми они так бездарно и неуёмно пользуются. Наступают эти люди грязными сапогами на трепещущую рыбу, бьют палками мощную кету, пинают горбушу, и даже не чувствуют того, что потрошат и бьют сам остров, который так похож своими очертаниями на стремительного лосося.

Про том, как обезображены берега я даже говорить не стану…

Нигде так, как на Сахалине, я не почувствовал и так наглядно не увидел полного отсутствия в нашей стране внятной идеи, желания, а самое главное, воли к лучшей и достойной жизни и к осмыслению того, что у нас есть.

Я не фанат и даже не поклонник ничего американского… Но в Южно-Сахалинске мне показали закрытый посёлок, который построили американцы для себя. Это практически маленький район города на отшибе. Построили его американцы, чтобы там жили их специалисты, которые занимаются разработкой и добычей нефти. Это никак не Рублёвка и не элитный посёлок местной бизнес-элиты. Посёлок нефтяников. Вот и всё. Правда, нефтяники американские. Дома там стоят типично американские, на две, а то и три семьи. Этакие щитовые дома, которые не рассчитаны на то, что они простоят сто лет. Но видно, что удобные, светлые, а главное, аккуратные. В посёлке есть школа, магазин, асфальтовые дорожки. Ничего особенного. Только мусора нет. Пострижена трава, вычищен ручеёк, деревья ухожены. Ничего особенного. Но при этом красиво, потому что дома поставлены с учётом ландшафта. Ландшафт не загажен… А сахалинский ландшафт сам по себе прекрасен.

Я улетал из Южно-Сахалинска, видел с высоты проложенную японцами железную дорогу, видел контуры некогда разбитых японцами полей. Очертания каналов, дорожек и системы устройства полей с самолёта видно. Но эти поля брошены. В лучшем случае на них пасётся скот. А когда-то японцы смогли возделать эти совсем непростые земли, смогли проложить дороги, которые до сих пор являются основой нынешних… Точно также, когда подлетаешь к Калининграду, видны системы маленьких каналов, видна вся система орошения полей… Большинство полей запущено, каналы заросли. С неба видны только следы кропотливой и вдумчивой деятельности жителей Восточной Пруссии… На руинах древних кирх гнездятся аисты, в некогда живописных местах зияют окнами пустующие старые фермы, хутора…

Я обязательно вернусь в мае на Сахалин. Я чувствую, что как-то болезненно сильно почувствовал этот остров, эту землю своей, родной. Я улетал с Сахалина, долго всматривался в исчезающие его очертания, унося с собой восхищение и сильную печаль. Я был печален, как наверное любой русский путешественник, заглянувший за горизонт.

Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

Десять дней меня ЗДЕСЬ не было. Никакой возможности всё это время сообщить что-то не случилось. Мешала занятость. Но главное — часовые пояса. В то время, когда я мог продиктовать что-то по телефону, Калининград и Москва спали, а когда просыпались, я уже был либо сильно занят вечерним спектаклем, либо вечерней программой кинофестиваля «Меридианы Тихого». Потом уже спал я.

Пережил сильнейшие впечатления. Впечатления очень разные. Самое сильное впечатление связано с Сахалином. Впечатления от восторга, до ужаса… Об этом я хочу написать отдельно. Но главное, что Сахалин теперь связан с совершенно конкретными людьми, лицами, именами… А ещё, после одиннадцати лет существования спектакля «Как я съел собаку» я впервые ощутил столь сильное и почти сюрреалистическое переживание, когда увидел название этого спектакля на афише южно-сахалинского театра. Город, в котором корейцев больше, чем где-либо в нашей стране, ждал этого спектакля во-первых, дольше всех, во-вторых, наверное сильнее всех. Мне говорили, какое недоумение и веселье вызвало появление этой афиши у тех людей, которые знать про меня не знают. И ни в одном городе эпизод про съеденную собаку не вызывал такой бурной реакции. Могу сказать с уверенностью, что такой реакции мой художественный замысел не предполагал (улыбка).

Владивосток, когда я прибыл с Сахалина, встретил роскошной погодой, жарой и водой в море-океане выше двадцати градусов по Цельсию. Побывал в удивительных местах, но об этом тоже отдельно. С фестиваля «Меридианы Тихого» мы привезли приз зрительских симпатий, который получили в результате зрительского голосования. Это для нас большая радость, к тому же, наша картина в конкурсной программе не участвовала, а была просто гостем фестиваля. Общения на фестивале было много. Особенно приятны были два дня общения с Валерием Тодоровским, с которым прежде я не общался. Я ему рассказывал про Владивосток, Дальний восток, про флот… А он никогда в этих краях не был. Он же мне рассказывал про отца, про съёмки, про тех артистов, с которыми ему довелось поработать. Он оказался очень интересным рассказчиком, надеюсь, что он про меня может сказать то же (улыбка).

Всё-таки любят меня во Владивостоке! Это так приятно ощущать. Чувствую, что жители Владивостока уверены, что имеют на меня особые права. Не буду их в этом разубеждать. Очень забавный был эпизод, подтверждающий это… На фестиваль приехал среди почётных гостей знаменитый французский актёр Винсент Перес. То, что он настоящая знаменитость и подлинная звезда, а главное, прекрасный актёр, нет никаких сомнений. К тому же, он оказался очень общительным и весёлым человеком. Вечером мы сидели в кафе небольшой компанией. Говорили о том, о сём, выпивали, мы во Франции обнаружили довольно много общих знакомых по театральному миру… Вдруг подошли девушки с фотоаппаратом, Винсен приподнялся навстречу, привычно и мастерски заулыбался, приготовился фотографироваться… Но вместо этого, девушки сунули ему в руки фотоаппарат и попросили его сфотографировать их со мной. Мы дружно посмеялись этой ситуации, он исполнил роль фотографа, но когда это случилось в третий раз, я увидел, что ему не до смеха (улыбка). Я успокоил его, сказав, что это объясняется только тем, что я служил на Русском острове.

Вчера в четырнадцать сорок пять по владивостокскому времени вылетел из Приморья в Москву, а в двадцать три пятьдесят уже по калининградскому времени приземлился в самом западном аэропорту нашей страны, т.е. в Храброво. Сейчас надо снова войти в местное время. Потрачу на это всё сегодняшнее воскресенье. За то время, пока я переживал новые впечатления и летал туда-сюда, у Маши вылезло два верхних зуба. Нижние появились ещё два месяца назад. А теперь два верхних. То есть, меня не было всего двенадцать дней, а зубов за это время стало в два раза больше. И что важнее — увидеть целый, огромный остров Сахалин или появление маленького зуба — я не знаю. (Улыбка)

Ваш Гришковец.