Интервью Ксении Собчак, данное 15го февраля 2022 года.

Это интервью состоялось 15 февраля. Тогда мне было 54 года. Сегодня мне 55. И я чувствую, что постарел на век. Постарел сердцем. Постарел от горя. Глядя на себя довоенного, я вижу, как был наивен и самоуверен. 

Теперь же я понимаю, что случилась такая беда, какой я не переживал, не представлял себе и мне такое даже не снилось. То, что я говорил тогда, давным давно, до 24 февраля, я теперь бы не сказал. Даже прежняя интонация теперь невозможна. 

Я постарел от того, что горюю… Горюю, видя и слыша с какой ненавистью, с какими искажёнными лицами произносится имя моей любимой Родины. Горюю от того, что большинство моих соотечественников беспечно верят в то, что всё идёт по плану, план есть и он направлен на достижение справедливости. Горюю от того, что множество близких мне людей и коллег покидают Родину подгоняемые страхом, убеждениями и невозможностью оставаться в стране, которую они не могут считать своей. Горюю от того, что их считают предателями. Горюю от того, что русские солдаты проявляют, как говорит президент и командование, мужество и героизм на территории Украины, где люди называют их оккупантами, захватчиками, убийцами… Мне жалко солдат, которые там, потому что солдаты и верны присяге. Мне жалко тех солдат, которые верные присяге защищают от русских солдат свою родину. Я горюю и молюсь за всех мирных людей, которые перестали быть мирными 24 февраля, то есть давным давно. Молюсь за детей Харькова, Чернигова, Киева и других несчастных украинских городов…

Всем тем, кто сейчас наблюдает крушение своего бизнеса, потерю денег, переживают жизненный крах, боится за себя и за детей своих, пытается что-то успеть купить за обесценивающиеся деньги… Всем говорю я: “Это всё только неудобства по сравнению с тем,что происходит с жителями Харькова”. 

Это составляющие моего горя. Я говорю про себя. И горюю от того, что не могу, не решаюсь, не имею свободы сказать, так как хочу. И даже не из-за страха за себя и свою работу, а из-за понимания, что это приведёт к разрыву не только дружеских, но и родственных и даже семейных уз и отношений…

А ещё горюю от беспомощности, невозможности найти точные слова, горюю от непонимания что правильно и что нет, от отсутствия того, что я лично мог бы назвать правдой…

Когда-то я написал: В России признание в том,что боишься высказаться часто считается смелостью… Потому что когда признаёшься в том,что не решаешься высказаться — становится понятно что ты хотел сказать. 

Господи! Как же давно было 15 февраля! Как прекрасно мы жили тогда! Как весело нам было во время этого интервью.

2 ноября.

Здравствуйте!
На прошлой неделе был на гастролях в Крыму. Пять дней провёл на полуострове. Ровно год не был. Нынче, хоть и погода была похуже, но понравилось мне существенно больше. Получил настоящее удовольствие от гастролей и пребывания в Симферополе, Севастополе и Ялте.

Нет, нет! Никаких разительных изменений с прошлого года в лучшую или худшую сторону я не увидел. Только, пожалуй, набережная в Ялте стала или становится такой, как и должна быть. Всё же остальное находится приблизительно в том же состоянии, что и год назад. Где-то дороги сделали, но где-то они стали похуже. Что-то разобрали, что-то достроили. В аэропорту видно проведение каких-то грандиозных работ, похоже, что делают ту самую новую взлётную полосу, которая необходима.

Те масштабнейшие работы, которые регулярно показывают в новостях, то есть, новая трасса и Крымский мост, всего этого не увидеть, если не ехать туда специально. В той части Крыма, в которой был я ничего грандиозного не происходит.

А что же мне тогда понравилось больше, чем в прошлом году?

А мне понравилось то, что нынче никто со мной не говорил и не собирался говорить на тему, которая в прошлый мой приезд у всех была на устах, которая поднималась в любом разговоре. То есть, тема недоумения и обманутых ожиданий. Тема удивления тем, как новая федеральная власть распорядилась мощным патриотическим порывом людей, которые с радостью решили стать гражданами России.

В прошлом году многие жаловались на то, что разочарованы теми чиновниками, которых прислали из Москвы и теми местными руководителями, которых оставили на властных постах. Ну и так далее, и так далее.

Читать далее…

11 сентября.

Здравствуйте!

Начинается третий сезон спектакля «Шёпот сердца». Это единственный спектакль, который мне не удалось сыграть в Украине. И боюсь, что вряд ли удастся, особенно после официального запрета на мой въезд в Украину. Очень. Очень жаль! Всю прошедшую неделю занимался тем, что готовил текст этого спектакля к публикации в книге. Записывал «Шёпот сердца» как литературный текст, возможный для прочтения глазами. Это довольно сложная работа.

Занимался этим и со всей остротой почувствовал, как мне жалко, что не смогу я это сыграть на сценах Киева, Харькова, Одессы, Днепропетровска, Житомира и так далее. Очень жаль, потому что много прозвучало бы именно со сцен этих городов особенным образом, было бы также особенным образом услышано и понято. Когда я задумывал и начинал работу над текстом этого спектакля, мне не могло и в голову придти, что целые куски монолога «Шёпот сердца», монолога с которым обращается сердце к человеку, могут приобрести совершенно иные смыслы. Но так случилось. Вот и хотелось бы мне исполнить для украинских своих зрителей то, что я много, больше ста пятидесяти раз сыграл в России. Однако, если они услышать этого от меня не могут, то хотя бы прочтут. Особенно вот этот кусочек.

Я вижу в этом тексте только тему примирения.

Читать далее…

24 июня.

Здравствуйте!
Вчера закончил сезон и из зрительного зала получил вот такой букет.

Ирисы и жёлтые каллы. Букет перехвачен голубой и жёлтой ленточками. Нет сомнений, что это послание с Украины. Украинский букет. Это было очень радостно получить в Москве вместе с другими букетами.

Я давно ничего не говорил про Украину. Совсем. Но этот букет подталкивает меня к тому… а точнее, вдохновляет меня на то, чтобы что-то сказать…

Не так давно был в Кишинёве и на мой спектакль, а также на творческий вечер приехало много людей из Одессы, да и не только из Одессы. После творческого вечера мы общались, это было существенное и очень насыщенное общение.

В то время когда я был в Кишинёве, одновременно с моими гастролями в столице Молдовы, в Одессе проходили гастроли театра Школы Современной пьесы, с которым я давным-давно и плодотворно сотрудничаю. Многие актёры этого театра в Одессе были впервые. После гастролей мы встретились, делились впечатлениями, весь театр Школа современной пьесы возбуждён и вдохновлён гастролями, полными залами, ажиотажем и тем успехом, который у них случился в Одессе. Но главное, все были потрясены радушием и вниманием. Мои коллеги ехали на гастроли не без опаски, а семьи некоторых были даже против того, чтобы их близкие и родные ехали на Украину.

Ребята без умолку только и говорили о том, как их принимали, что на спектакле было всё руководство города, что зрители и горожане только и делали, что старались всячески проявить радушие и никакого намёка на вражеские акции или попытки сорвать спектакль не было.

Перед тем как поехать в Кишинёв, я, в отличие от моих коллег, получил несколько анонимных звонков в угрозами. Номер был не определён, но когда я ответил, то услышал запись, она повторилась одинаково несколько раз. Записанный голос сообщил мне нечто в том роде, что от Одессы до Кишинёва недалеко, и Одесса мне напомнит о том, что я говорил о событиях мая четырнадцатого. Угрозы звучали действительно угрожающе. Об этом я сообщил кишинёвским своим организаторам, и они приняли дополнительные меры безопасности. Звонки такие поступали мне несколько дней. Я просто перестал реагировать на анонимный вызов.

Читать далее…

20 ноября.

Весточки из Украины.

Хочу поделиться открытием, о сути которого я долго думал, и понял, что хочу на эту тему высказаться. Кому-то мои соображения покажутся очевидными, кому-то — наоборот. Но выскажусь. К тому же, на тему Украины я не высказывался очень давно.

Полтора года назад моя телефонная книга лишилась многих десятков номеров, начинающихся на +38. Украинские приятели, знакомые, коллеги и даже друзья из разных городов Украины исчезали из списка тех, кому я могу позвонить, и кто может позвонить мне. С кем-то из них я регулярно встречался во время ежегодных и частых гастролей. С кем-то ещё чаще. А с кем-то иногда переписывался. Но под общий гул и хор проклятий в мой адрес после текста «Неевропеец» и после того, что я написал про Одессу, почти все мои украинские визави исчезли из поля моего общения, приятельства и дружбы. Кто-то нанёс ощутимые душевные раны, кто-то сам исчез с обидой. Но больше было просто проклятий и плевков. Причём, односторонних… В мой адрес. Осталось совсем немного, буквально с десяток людей, с кем отношения сохранились, только окрепли и стали невероятно бережными друг к другу.

Но в целом со стороны Украины возникла мёртвая тишина.

И вдруг…

Читать далее…