Иркутск

Здравствуйте!

Вчера провел день на Байкале. Просто со знакомыми вышли в священное озеро на кораблике. Погода была скорее осенняя, пробрызгивал дождик, и я скорее присутствовал на борту, чем наслаждался видами и кампанией. А потом, когда всем стало весело, я просто спустился вниз в маленькую каютку и уснул. Было как-то тревожно, потому что я еще весь находился в нашем кино, в нашем фильме и нужно было переключиться на отдых, но не получалось… Наступила тишина, стало тихо и от этого не спокойно. Завтра покину Иркутск……….

А наша прощальная вечеринка, по-киношному «шапка», прошла очень здорово. Это была такая вечеринка сильно уставших и очень тепло относящихся друг к другу людей. Прекрасно то, что мы не собрались где-то в ресторане, или кафе, или каком-то арендованном для такого мероприятия помещении. Нас всех пригласил к себе домой оператор нашего фильма Андрей Закаблуковский. А там была домашняя еда, которой всем нам приезжим так сильно не хватало (улыбка). Там был запах дома, дети, снующие и создающие домашний шум… И от этого возникло спокойствие, тепло, уют и какая-то красивая печаль, почти радостная. А дом у Закаблуковского далеко за городом, эдакий большой деревенско-интеллигентский дом. Знаете, такой дом, в котором много жизни, недоделанный, находящийся в состоянии многолетнего ремонта, с неухоженным двором, но в котором весело, с двумя конями и подступающими к забору соснами.

На прощание мы подарили всем улетающим в Москву нашим коллегам и товарищам майки с логотипом нашего фильма. Но Аня Матисон придумала остроумную вещь. Конечно, у тех ребят, которые много работали в кино, есть не одна майка с логотипами разных фильмов, но они сказали, что такой у них никогда не было. Потому что на спине мы напечатали как бы титры, где есть все их фамилии и имена. Они были очень рады. Да и надо сказать, логотип у нашего фильма получился красивый. Они уезжали в этих майках. Эдакая команда, эдакий десант…

А сейчас хочу сказать про город Иркутск. Когда 15 числа я приехал сюда и поселился в гостинице «Иркутск», которую все горожане по-прежнему называют «Интурист», мне казалось, что я приехал сюда так надолго! Когда я первый раз пошел в магазин, чтобы купить привычные себе продукты… я шел по улице с ощущением, что я приехал сюда практически жить. И вот, уже завтра я отсюда улечу. Отныне никогда не смогу относиться к Иркутску по-прежнему, как к городу, который я несколько раз посещал, в котором есть несколько знакомых, в котором я знаю несколько достопримечательностей… ну, и не более. В Иркутске я не просто прожил месяц, но я здесь работал, мало того, я привык к этой работе и к городу. А еще я очень давно не жил в Сибири. Я, как в 98 году из Сибири уехал, так с тех пор в Сибири не жил, а только бывал… И за этот месяц я вновь убедился и вновь почувствовал, как я сильно и глубоко знаю и люблю Сибирь, понимаю и люблю сибиряков… также отчетливо понял, что никогда другую землю и других людей я не смогу понимать так глубоко и так сильно чувствовать. И если бы не уверенность в том, что осенью я прилечу в Сибирь и в Иркутск в частности на гастроли, то мое завтрашнее расстование было бы совсем тоскливо.

А город очень помогал съемкам фильма. Такого я не встречал на съемках в Москве, в Питере или в Киеве. Это вполне понятно, для этих трех столичных городов съемки кино — вещь не удивительная. Любопытная, но не удивительная. Там много снимают картин. А здесь за многие годы первый раз. И все, у кого была возможность, готовы были и хотели помочь. Это и милиционеры, которые перекрывали улицы и на которых выливался справедливый гнев горожан, это милиционеры в Листвянке, которые берегли для нас тишину, это люди, которые предоставили нам для съемок и для разгрома свой новый дом и лужайку перед домом, которую мы благополучно вытоптали, это люди, которые предоставляли нам для съемок офисы, это те, кто мучился, отложив все дела, снимаясь в массовках. Например, в один день нам для съемок нужен был мерседес для главного героя, а арендованный нами автомобиль стоял в автосервисе, потому что у него сильно треснуло лобовое стекло, и для съемок он не годился. А машина нужна был срочно, иначе был бы сорван съемочный день. И вот, нашлись люди, которые в субботу, отменив намеченную вечеринку, уже нарядно одетые на неё, приехали за 80 километров к нам, чтобы предоставить свой автомобиль, и съемка состоялась. А когда эти люди возвращались со съемок на своей машине, им в лобовое стекло из-под грузовика угодил камень. И это стекло расколол. Вот эти люди.

Нам помогала погода, она держалась изо всех сил. А стройку она залила дождем так, что получились очень красивые кадры. Правда, при этом Иркутск чуть не утонул. Но именно на этот день, когда тонул город, у нас были запланированы съемки в помещении. Для нас в городе останавливали работу на стройках. И даже была ситуация, когда свет стремительно уходил, вечерело, а нам нужно было снимать… на ближайшей церкви зазвонили колокола, они звонили Вечернюю. Но Юра Дорохин позвонил, и работники культа остановили колокольный звон. Для кино, представляете!!! Я такого никогда не видел и не слышал. Помогали все.

А как нас кормили!!! Обычно на съемках мы едим то, что называется у киношников «кинокорм». Это что-то такое едва тепленькое, в контейнерах. А тут к нам привозили еду на площадку, с посудой, не с пластмассовыми вилками, а с настоящими приборами, всегда был десерт с десертной вилочкой. Нам накрывали и убирали за нами посуду. К тому же еда была из хорошего ресторана, владелец которого серб Зоран.

А еще нас кормили в кафе «Monet». Это такое модное в Иркутске заведение, куда подъезжают выпить чашечку кофе местные бизнес-леди, а тут… наши бум-операторы во главе с Валентином или великан Саша в шортах… но нам были рады больше, чем рафинированным клиентам. Мы же люди из кино!!! (улыбка)Наши матерые киношники сказали, что их никогда и нигде так не кормили. Приятно, черт возьми. Мне было приятно потому, что я себя чувствовал здесь своим, я же сибиряк, а не просто так, приехавший на месяц кинематографист.

Иркутск, он войдет в нашу картину, как художественное пространство, город участвовал, спасибо городу.

Я месяц смотрел из окна своего верхнего этажа гостиницы на Иркутск. У меня чудесный вид. Номер угловой, мне видна Ангара, за рекой вокзал и день и ночь идущие по Транссибу поезда. Ночью вереницы окон, гудки… на реке всегда много лодок, мужики ловят хариуса… За этот месяц я видел столько свадеб, сколько не видел за всю жизнь. Месяц такой, да еще под моими окнами набережная, куда все свадьбы приезжали погулять и пофотографироваться. Такая беспрерывная свадьба… Я прижился в гостинице, меня здесь все знают. Расставаться трудно. Но это лучше, чем когда ты считаешь дни до отъезда и думаешь: «Чтоб глаза мои ничего этого больше не видели». Завтра буду вечером уже дома. Как же я соскучился!!! Но Иркутск будет долго догонять во снах, в потребности позвонить кому-то из тех, с кем работал, в желании снова пройтись по городу…

Дневник съемок завершен. В следующий раз ЗДЕСЬ появлюсь из Калининграда. Про кино и про подготовку его к выходу буду сообщать регулярно. Ане Матисон предстоит огромная работа. Но мой дневник… этот дневник съемок закончился.

Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

Вчера был снят крайний кадр нашего фильма. Киношники тоже не употребляют слово «последний» (улыбка). Вчера же состоялась «шапка». А сегодня утром московская команда улетела. Нашего съемочного коллектива больше не существует… Пока ещё совершенно невозможно собрать воедино какие-то ощущения и мысли, потому что сразу же навалилась тяжелейшая усталость. Как только был снят крайний кадр, все бессонные ночи, всё напряжение от прожитого в съемках месяца, все нервы и предельная концентрация обрушились в виде предельной усталости.

Я ещё пробуду в Иркутске два дня. Надо выспаться и кое-что доделать. Семнадцатого полечу домой. Дальше в планах короткий отдых, потом начало осенних гастролей… и прочее, прочее. А Анна Матисон уже буквально на днях сядет за монтаж нашей картины. Впереди у неё длительные четыре месяца работы над фильмом. И теперь все то, что мы все вместе сделали, находится в её руках. Предварительный монтаж займет больше месяца. Потом будет длительный двухмесячный труд Анны и Виктора Тимшина по озвучанию фильма, потом цветокоррекция и прочее и прочее… Я в этом совсем ничего не понимаю, да мне и не надо. Готовый фильм я сам смогу увидеть, наверное, чуть раньше вас (улыбка). А когда кино выйдет на экраны? И какова его дальнейшая судьба? Об этом говорить пока рано, но думаю, что весной его можно будет увидеть…

А пока есть странное ощущение, что сегодня не нужно ехать на съемки. И я даже сейчас не могу понять, как жить дальше и что вообще делать. Но у меня перед вами должок… Я не рассказал про вчерашний день и про окончание съемок. А вчера ночью было весело на площадке. Мои иркутские и новосибирские коллеги расшалились и очень остроумно и смешно отыграли свои маленькие эпизоды, которые происходили на кухне. Как же мы хохотали! Лично я сам не удержался, захрюкал от смеха у монитора и тем самым испортил очень ценный дубль.

А потом утром я отснялся в крайнем кадре нашей картины… Дело в том, что в эту ночь погода в Иркутске сказала нам: «Я уже больше не могу с вами работать и с вами сотрудничать. Я должна выполнять свои сибирские обязанности.

Я вам помогала, сколько могла. Всё, у меня тоже кончились силы». И погода разразилась грозой, ночным холодным дождем, и дальнейший прогноз иркутян не радует. Так что, крайний кадр мы снимали под навесом и тщательно помогали утреннему свету осветительной аппаратурой. Наш Саша, просто как бог, заменил собой рассветное солнце.

А потом Аня, вконец уставшим, но совершенно счастливым голосом, отвернувшись от монитора, сказала: «Стоп. Снято». И всё!!! Я даже растерялся, когда услышал аплодисменты съемочной группы, не в силах понять, что это действительно всё.

А теперь хочу, должен, обязан показать тех людей, про которых ещё не говорил, которые все эти дни были рядом, и кто останется строчками в титрах, которые никто не читает. В то время, когда имена этих людей бегут по экрану, люди либо покидают кинотеатр, либо выключают DVD.

Максим…

Как нам повезло с Максимом. Он на нашей картине работал с Сашей (мастером по свету). Он проделал работу за несколько человек. И концу съемок стал самостоятельным профессионалом. Саша доверял Максиму к концу работы очень многое. А иногда Максим и самостоятельно принимал решение или давал очень ценные советы. Скорее всего, его судьба будет связана с кино, так как видно, что он настоящий киночеловек. У него талант и азарт. Максу двадцать лет. Мальчишка. Теперь собирается ехать в Москву. И без работы и образования он не останется – это совершенно ясно.

А это Ян.

Ему пятнадцать лет. Для него наше кино – это подработка на летних каникулах. Он крепкий парень и невероятно трудолюбивый. Сколько же он перетаскал разного оборудования, сколько ему приходилось мотать проводов, как он бросался, как можно скорее, чтобы не было простоя, смазывать маслом колеса и рельсы тележки, чтобы движение этой тележки по рельсам было беззвучно. У него было очень много той самой работы, которая называет неквалифицированная. Но он все время её хотел и постоянно чего-то делал. Никогда не отлучался, не отсиживался, а наоборот всегда был рядом, всегда на подхвате. Очень люблю таких! От них исходит надежда, что у нас всё-таки всё будет хорошо, и что все не зря.

А это Сергей.

Он делал самую-самую незаметную работу и при этом страшно важную и очень ответственную. Все отснятые материалы он «сливал» на жесткие диски, всегда в двух копиях. И ещё он осматривал всё отснятое на наличие брака, который мог быть не только в кадре, но и технический, типа выпадения кадра (не совсем понимаю, что это такое, но это недопустимый брак). Все эти дни он сидел на съемочной площадке где-то в уголке или в отдельном помещении и работал, работал, работал. Ему приносили материал, а он сливал, сливал, сливал. Я бы так не смог. Он очень особенный человек.

А это Слава, оператор второй камеры. Вторая камера нам была нужна и появилась только на ночных съемках. И Слава работал с нами десять смен. Хороший, профессиональный, надежный и веселый. Не требовал к себе внимание. Все делал надежно, быстро.

А это наш бутафор Марина. Она сделала много интересных штуковин для нашего фильма. Но если я расскажу, что она сделала, то раскрою ряд секретов. Причем не моих секретов. Но в частности…в фильме мой герой раздавливает коньячный бокал в руке. В Иркутске мы не смогли найти специальную киношную посуду для этого кадра. И Марина подготовила специальный бокал и подготовила руку, обезопасив её от порезов. Технологию выдумала сама. В кино никогда не работала. Работает в театре. Выдумать и изготовить она может все, что угодно.

А это Миша.

Оператор-наблюдатель. То есть тот, который снимал фильм о фильме. Такой он хороший мужик! Он наснимал больше тридцати часов видео. Миша неутомимо и подробно снимал и снимал. При этом ни одного снятого им кадра не войдет в нашу картину. Он даже как бы был не член съемочной группы, и такой как бы лишний, и всё время его гоняли, пытались прогнать со съемочной площадки: то осветители, то звуковики, а он снимал и снимал. И все то забавное, неожиданное, курьезное, что произошло на площадке и что может быть даже не войдет в рабочий материал фильма, сохранится благодаря непонятному мне упорству. А упорства у него недюжинное. Вот какие люди бывают. Вот с кем мне посчастливилось работать… Завтра напишу про «шапку». И ещё обязательно хочу написать про Иркутск в нашем кино.

Очень не хочется завершать этот дневник и писать крайнюю страничку о съемках. И благодаря этому, мое кино ещё не закончилось (улыбка).

Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

Съёмки нашего фильма стремительно движутся к завершению, и скоро наш коллектив распадётся. Тут же вспоминается фильм «Властелин колец»: распалось братство кольца (грустная улыбка). Вчера завершилась работа Дениса Бургазлиева. Завтра он улетит в Москву…… Мы вчера говорили про странное ощущение времени в работе над фильмом. Мы летели в Иркутск вместе, и кажется, что это было совсем недавно, вот просто совсем недавно, а вот тот момент, когда мы разбивали тарелку и первые съёмки на стройке, съёмки в офисе, кажется, были так давно. Помимо того, что мы делали на съёмочной площадке, мы очень-очень много общались. Выяснилось, что у нас очень близкие музыкальные пристрастия, и есть огромные пласты любимой музыки. А ещё в наших разговорах постоянно присутствовал удивительный человек…Пётр Николаевич Мамонов…

Пригласить Дениса Бургазлиева в нашу картину решил я. Это было для всех весьма неожиданным и странным решением. А я настаивал. Как ни странно, такое мое решение было принято благодаря телевизионному сериалу «Час Волкова», где Денис играет абсолютно нереального, странного и лихого капитана милиции. Я совершенно случайно увидел этот сериал и потом посмотрел несколько серий практически исключительно из-за него. Это потом уже я выяснил, что Денис когда-то играл вместе с Петром Мамоновым в культовом спектакле «Лысый брюнет». Это было давно, я тогда ещё жил в Кемерово. И когда бывал в Москве, несколько раз пытался попасть на это спектакль. Но мне ни разу не удалось. Билетов не было, и купить их было нереально. Все, что было связано с этим спектаклем, было окутано для меня ореолом чего-то прекрасного и таинственного. А довольствоваться мне пришлось только скудными фрагментами показанными по телевизору. А Денис в нём играл. Если бы вы видели как точно и смешно он показывает и изображает Петра Николаевича. И как он был удивлён и обрадован, что я знаю практически все песни «Звуков Му» наизусть… А ещё Денис многие годы жил и работал в Германии в разных театрах, играл крупнейшие роли на немецком языке. И до сих пор он периодически ездит туда, так как спектакли остались в репертуаре. У него большой послужной список в разном западном кино. А ещё он играет музыку… то есть поговорить нам было о чем. Мне же тоже было о чем рассказать (улыбка). А вчера мы закончили нашу совместную работу над нашей картиной. Я рад нашему дуэту, потому что в этом фильме у нас именно дуэт. Актер Бургазлиев очень необычный, нервный и подробный артист. Он предельно тщательно готовился к каждой сцене и проявил себя как высокий профессионал. Но важнейшим оказалось то, что он просто очень хороший человек, он всем, кому это было нужно, старался помочь и создавал атмосферу надёжной и серьёзной работы. А от него зависело многое. Роль у него огромная.

Нас с Денисом очень забавлял… Точнее, забавляло одно существо. Шесть ночей мы провели в ресторане гостиницы «Маяк» в Листвянке, а в это ресторане есть огромный аквариум с разнообразными рыбами, и только одна из них большая и бело-розовая, довольно неприятного вида. Но эта рыба вела себя совершенно особенным образом. Она единственная, кто разглядывала нас и вообще интересовалась съёмочным процессом. Остальные вели себя как рыбы, то есть плавали бессмысленно. А эта…мы назвали его Костя. Не знаю почему Костя (улыбка). Он общается с людьми. Если бы у него были мимические возможности он обязательно бы подмигивал нам и улыбался ( хотя, возможно, что это она)

Вот он (она) общается с нашим вторым оператором.

А вчера, когда мы по окончании съёмки решили выпить по рюмке водки в честь окончания Денисовой работы, Костя очень заволновался и буквально чокался с нами, тыкаясь мордой в стекло. Удивителен мир! Вы увидите Костю в нашем кино. Он старался попасть в кадр (улыбка)

А ещё хочу вам приоткрыть ещё одну страничку кинопроцесса. Расскажу вам про очень важный и кропотливый труд…про то, как предварительно готовился каждый съёмочный день, как он планировался, чтобы быть несуетливым и эффективным. Я расскажу вам про то, как готовились раскадровки каждого съёмочного дня. Каждая сцена и каждый план грядущего съёмочного дня были сначала нарисованы – это и называется раскадровка. Этим занималась режиссер Анна Матисон и художница Наташа. Когда для всех съёмочный день заканчивался Аня выпивала литр кофе и садилась с Наташей прорисовывать следующий день.

Когда раскадровка была готова, её вносили в сценарий и распечатывали в нужном количестве экземпляров, и мы их получали в руки — мастера по свету, звуку, все те, кто работают с камерами, ну и мы, актёры. Эти, казалось бы, странные рисунки очень важны. Они не только облегчают понимание задачи тем, кто планирует свет, планирует размещение микрофонов, думают о том, как установить камеру, но и самое главное — убеждают всех в том, что режиссёр очень хорошо понимает и видит то, что должно быть снято. Эти картинки убеждают всех в том, что наш режиссёр знает, какое он хочет снять кино!!! Аня безусловно это знает.

Вот Денис, например, будучи человеком очень опытным в кинематографе, был впечатлён подробностью и точностью этих раскадровок. На прощание он попросил подарить ему хотя бы один листочек. Ему подарили с десяток. Причем не ксерокопий, а подлинников. Он их очень бережно взял и упаковал.

Наши съёмки в Листвянке вчера закончились. Остается ещё две ночных смены для меня и нескольких местных артистов. И ещё полдня. Вряд ли… а точнее, точно мне не удастся насладиться красотами Байкала. Как говорят местные, Листвянка – это ещё совсем не Байкал, а просто туристическое место. Отсюда виден только краешек этого великого озера. На рассвете я попрощался с Байкалом, точнее, с его краешком. Но наш фильм не про Байкал, совсем про другое (улыбка). Хотя он своим краешком также попадет в нашу картину. И спасибо ему за это. А так же за то, что от него исходит.

У меня за спиной Байкал, и от него просто исходит свет, нужный нашему фильму (улыбка).

Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

Перво-наперво прошу прощения за то, что вчера ничего не написал. Был очень трудный и бесконечно длинный съемочный день. К тому же вчера очень много всего интересного происходило и хотелось рассказать интересно и подробно, а сил к концу съемок уже не осталось. Да и ночь была, а надо было как-то хоть сколько-нибудь торжественно сказать до свидания Георгию Накашидзе, который ранним утром должен был улететь…и улетел.

В общем, извините. Вчера не мог написать.

Ещё сразу выполняю многочисленные просьбы. Очень многие спрашивают, кто делает фотографии со съемок. А делает их Денис Савинов. Он прекрасный фотограф, настоящий художник, и все его ощущают членом коллектива. Он постоянно находится на площадке и хоть не участвует в создании самого фильма, но его фотографии очень всех радуют. Вот как он выглядит.

Вчера мы в последний раз нагрянули всей оравой в тот самый дом, про который я уже писал, тот, в котором мы учинили своими съемками форменный погром. Но в этот раз мы в сам дом не вваливались, а снимали на лужайке возле дома. На это раз мы основательно испортили и вытоптали прекрасный газон.

Газон здорово пострадал. Любезные хозяева наблюдали за происходящим совершенно смиренно и не делали нам замечаний. После того, что мы сделали у них дома, они уже понимали, кого они запускают на свой газон. Что можно сказать про них…мужественные люди! Но мы газоном не обошлись. Наши операторы и режиссеры залезли ещё и на крышу бани. Не знаю, пострадала ли от этого крыша, но наше кино, определенно, выиграло.

Вчера был поистине сложнейший день. Снималась многофигурная и очень непростая по перемещениям мизансценам и диалогам ситуация. Да ещё в кадре должно было быть настоящее боевое оружие. Мало того, я стрелял из этого оружия… Нет, нет, вы не думайте, у нас в фильме нет перестрелок. И даже одной перестрелки нет. Но выстрел есть. Один. Но стрелять мне пришлось три раза. Оружие настоящее, заменить его муляжом или каким-нибудь травматическим оружием было нельзя. Так как пистолет на экране будет очень крупным планом. И мои руки тоже заменить чужими в этой ситуации было невозможно. Я очень волновался оттого, что у меня нет опыта обращения с боевыми огнестрельным оружием, которое у меня вызывает уважение и даже определенный страх. К тому же, на съемочной площадке полно народу, а ещё нужно играть роль и ещё необходимо обращаться с оружием так, чтобы было видно, что мой герой делать это умеет. Инструктор остался мной очень доволен, он просто выразил мне всяческие респекты. И я сейчас могу сделать с нашим пистолетом Макарова всё, что нужно, буквально с закрытыми глазами.

А ещё выяснилось, что я неплохо стреляю. Даже хорошо. У меня не было никакой возможности потренироваться. Мне просто объяснили, что нужно делать, расстояние до мишени было 27 метров, то есть на два метра больше, чем в настоящем тире…а ещё помножьте всё на то, что кругом много людей, мы во дворе частного дома, камера стоит в общем-то в зоне выстрела, и пуля-то настоящая. Первый раз я попал в край мишени, второй раз в «четверку», а потом выбил «восьмёрку», чем вызвал аплодисменты съемочной группы и неподдельное удивление инструктора.

Разумеется, когда где-то появляется оружие, и когда оно не заряжено, все хотят с ним пофотографироваться, пошалить, поизображать из себя кого-то (улыбка).

А ещё вчера было дико жарко. Как-то так невыносимо жарко. Как же нам повезло с погодой (тьфу-тьфу-тьфу). Будь вчера дождь, неизвестно, что бы мы делали. Дело в том, что мы просто обязаны были доснимать эту сцену именно вчера и обаятельно её снять. Самолёт неизбежно бы унёс нашего дорого Георгия, а без него эта сцена невозможна. Съемки этой сцены были намечены на позавчера, но прилетел Владимир Владимирович Путин и нам строжайшим образом, категорично и недвусмысленно было запрещено компетентными людьми использовать оружие, пусть даже мы с премьер-министром были бы на расстоянии ста километров. Это очень спутало наши планы и заставило сильно нервничать. Поэтому вчера вся съемочная группа совершила маленький профессиональный подвиг. То есть мы за день сделали то, что должны были сделать за два. Но это далось очень большим напряжением сил. Всё-таки может наш премьер-министр раскрыть внутренние резервы человека и сделать эффективное ещё более эффективным!

А вот вам несколько картинок со съемочной площадки вчерашнего дня.

Весь день вчера в любой коротенький перерыв все пытались найти хоть какой-то тенек. Так было забавно наблюдать сокращение тени от стены. Вначале в этой тени можно было даже поваляться на травке, а потом она сокращалась и сокращалась, и в итоге все жались и жались к стене в поисках спасения от палящего солнца.

А когда солнце зашло, мы сняли небольшую сцену, в которой Георгий играет немного усталого человека, который на пороге своего дома сидит с приятелем и говорит что-то усталое и мудрое…Перед тем как мы начали снимать эту сцену, Георгий сказал, что ему ужасно грустно оттого, что для него наше кино заканчивается, что он остро ощущает, как перелистывается ещё одна страница его жизни. Что-то, чего он очень ждал, к чему сильно готовился вот-вот закончится, жизнь пойдёт дальше, будут другие фильмы, спектакли, и он уже знает, что со многими людьми из нашей команды он больше никогда в жизни не встретится. Так устроена актерская жизнь. А он её знает.

Как же он блистательно сыграл свою сцену. Блистательно!!! Как жаль, что в нашем сегодняшнем кино мало участвуют грузинские актеры. Какая там блистательная актерская школа… Гио, как мы его называем, уехал абсолютно влюбленный в Сибирь, в Иркутск. Без него грустно.

А мы продолжаем работу, и нам ещё предстоит сделать больше, чем сделано.