Байкал

Здравствуйте!

Вчера провел день на Байкале. Просто со знакомыми вышли в священное озеро на кораблике. Погода была скорее осенняя, пробрызгивал дождик, и я скорее присутствовал на борту, чем наслаждался видами и кампанией. А потом, когда всем стало весело, я просто спустился вниз в маленькую каютку и уснул. Было как-то тревожно, потому что я еще весь находился в нашем кино, в нашем фильме и нужно было переключиться на отдых, но не получалось… Наступила тишина, стало тихо и от этого не спокойно. Завтра покину Иркутск……….

А наша прощальная вечеринка, по-киношному «шапка», прошла очень здорово. Это была такая вечеринка сильно уставших и очень тепло относящихся друг к другу людей. Прекрасно то, что мы не собрались где-то в ресторане, или кафе, или каком-то арендованном для такого мероприятия помещении. Нас всех пригласил к себе домой оператор нашего фильма Андрей Закаблуковский. А там была домашняя еда, которой всем нам приезжим так сильно не хватало (улыбка). Там был запах дома, дети, снующие и создающие домашний шум… И от этого возникло спокойствие, тепло, уют и какая-то красивая печаль, почти радостная. А дом у Закаблуковского далеко за городом, эдакий большой деревенско-интеллигентский дом. Знаете, такой дом, в котором много жизни, недоделанный, находящийся в состоянии многолетнего ремонта, с неухоженным двором, но в котором весело, с двумя конями и подступающими к забору соснами.

На прощание мы подарили всем улетающим в Москву нашим коллегам и товарищам майки с логотипом нашего фильма. Но Аня Матисон придумала остроумную вещь. Конечно, у тех ребят, которые много работали в кино, есть не одна майка с логотипами разных фильмов, но они сказали, что такой у них никогда не было. Потому что на спине мы напечатали как бы титры, где есть все их фамилии и имена. Они были очень рады. Да и надо сказать, логотип у нашего фильма получился красивый. Они уезжали в этих майках. Эдакая команда, эдакий десант…

А сейчас хочу сказать про город Иркутск. Когда 15 числа я приехал сюда и поселился в гостинице «Иркутск», которую все горожане по-прежнему называют «Интурист», мне казалось, что я приехал сюда так надолго! Когда я первый раз пошел в магазин, чтобы купить привычные себе продукты… я шел по улице с ощущением, что я приехал сюда практически жить. И вот, уже завтра я отсюда улечу. Отныне никогда не смогу относиться к Иркутску по-прежнему, как к городу, который я несколько раз посещал, в котором есть несколько знакомых, в котором я знаю несколько достопримечательностей… ну, и не более. В Иркутске я не просто прожил месяц, но я здесь работал, мало того, я привык к этой работе и к городу. А еще я очень давно не жил в Сибири. Я, как в 98 году из Сибири уехал, так с тех пор в Сибири не жил, а только бывал… И за этот месяц я вновь убедился и вновь почувствовал, как я сильно и глубоко знаю и люблю Сибирь, понимаю и люблю сибиряков… также отчетливо понял, что никогда другую землю и других людей я не смогу понимать так глубоко и так сильно чувствовать. И если бы не уверенность в том, что осенью я прилечу в Сибирь и в Иркутск в частности на гастроли, то мое завтрашнее расстование было бы совсем тоскливо.

А город очень помогал съемкам фильма. Такого я не встречал на съемках в Москве, в Питере или в Киеве. Это вполне понятно, для этих трех столичных городов съемки кино — вещь не удивительная. Любопытная, но не удивительная. Там много снимают картин. А здесь за многие годы первый раз. И все, у кого была возможность, готовы были и хотели помочь. Это и милиционеры, которые перекрывали улицы и на которых выливался справедливый гнев горожан, это милиционеры в Листвянке, которые берегли для нас тишину, это люди, которые предоставили нам для съемок и для разгрома свой новый дом и лужайку перед домом, которую мы благополучно вытоптали, это люди, которые предоставляли нам для съемок офисы, это те, кто мучился, отложив все дела, снимаясь в массовках. Например, в один день нам для съемок нужен был мерседес для главного героя, а арендованный нами автомобиль стоял в автосервисе, потому что у него сильно треснуло лобовое стекло, и для съемок он не годился. А машина нужна был срочно, иначе был бы сорван съемочный день. И вот, нашлись люди, которые в субботу, отменив намеченную вечеринку, уже нарядно одетые на неё, приехали за 80 километров к нам, чтобы предоставить свой автомобиль, и съемка состоялась. А когда эти люди возвращались со съемок на своей машине, им в лобовое стекло из-под грузовика угодил камень. И это стекло расколол. Вот эти люди.

Нам помогала погода, она держалась изо всех сил. А стройку она залила дождем так, что получились очень красивые кадры. Правда, при этом Иркутск чуть не утонул. Но именно на этот день, когда тонул город, у нас были запланированы съемки в помещении. Для нас в городе останавливали работу на стройках. И даже была ситуация, когда свет стремительно уходил, вечерело, а нам нужно было снимать… на ближайшей церкви зазвонили колокола, они звонили Вечернюю. Но Юра Дорохин позвонил, и работники культа остановили колокольный звон. Для кино, представляете!!! Я такого никогда не видел и не слышал. Помогали все.

А как нас кормили!!! Обычно на съемках мы едим то, что называется у киношников «кинокорм». Это что-то такое едва тепленькое, в контейнерах. А тут к нам привозили еду на площадку, с посудой, не с пластмассовыми вилками, а с настоящими приборами, всегда был десерт с десертной вилочкой. Нам накрывали и убирали за нами посуду. К тому же еда была из хорошего ресторана, владелец которого серб Зоран.

А еще нас кормили в кафе «Monet». Это такое модное в Иркутске заведение, куда подъезжают выпить чашечку кофе местные бизнес-леди, а тут… наши бум-операторы во главе с Валентином или великан Саша в шортах… но нам были рады больше, чем рафинированным клиентам. Мы же люди из кино!!! (улыбка)Наши матерые киношники сказали, что их никогда и нигде так не кормили. Приятно, черт возьми. Мне было приятно потому, что я себя чувствовал здесь своим, я же сибиряк, а не просто так, приехавший на месяц кинематографист.

Иркутск, он войдет в нашу картину, как художественное пространство, город участвовал, спасибо городу.

Я месяц смотрел из окна своего верхнего этажа гостиницы на Иркутск. У меня чудесный вид. Номер угловой, мне видна Ангара, за рекой вокзал и день и ночь идущие по Транссибу поезда. Ночью вереницы окон, гудки… на реке всегда много лодок, мужики ловят хариуса… За этот месяц я видел столько свадеб, сколько не видел за всю жизнь. Месяц такой, да еще под моими окнами набережная, куда все свадьбы приезжали погулять и пофотографироваться. Такая беспрерывная свадьба… Я прижился в гостинице, меня здесь все знают. Расставаться трудно. Но это лучше, чем когда ты считаешь дни до отъезда и думаешь: «Чтоб глаза мои ничего этого больше не видели». Завтра буду вечером уже дома. Как же я соскучился!!! Но Иркутск будет долго догонять во снах, в потребности позвонить кому-то из тех, с кем работал, в желании снова пройтись по городу…

Дневник съемок завершен. В следующий раз ЗДЕСЬ появлюсь из Калининграда. Про кино и про подготовку его к выходу буду сообщать регулярно. Ане Матисон предстоит огромная работа. Но мой дневник… этот дневник съемок закончился.

Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

Съёмки нашего фильма стремительно движутся к завершению, и скоро наш коллектив распадётся. Тут же вспоминается фильм «Властелин колец»: распалось братство кольца (грустная улыбка). Вчера завершилась работа Дениса Бургазлиева. Завтра он улетит в Москву…… Мы вчера говорили про странное ощущение времени в работе над фильмом. Мы летели в Иркутск вместе, и кажется, что это было совсем недавно, вот просто совсем недавно, а вот тот момент, когда мы разбивали тарелку и первые съёмки на стройке, съёмки в офисе, кажется, были так давно. Помимо того, что мы делали на съёмочной площадке, мы очень-очень много общались. Выяснилось, что у нас очень близкие музыкальные пристрастия, и есть огромные пласты любимой музыки. А ещё в наших разговорах постоянно присутствовал удивительный человек…Пётр Николаевич Мамонов…

Пригласить Дениса Бургазлиева в нашу картину решил я. Это было для всех весьма неожиданным и странным решением. А я настаивал. Как ни странно, такое мое решение было принято благодаря телевизионному сериалу «Час Волкова», где Денис играет абсолютно нереального, странного и лихого капитана милиции. Я совершенно случайно увидел этот сериал и потом посмотрел несколько серий практически исключительно из-за него. Это потом уже я выяснил, что Денис когда-то играл вместе с Петром Мамоновым в культовом спектакле «Лысый брюнет». Это было давно, я тогда ещё жил в Кемерово. И когда бывал в Москве, несколько раз пытался попасть на это спектакль. Но мне ни разу не удалось. Билетов не было, и купить их было нереально. Все, что было связано с этим спектаклем, было окутано для меня ореолом чего-то прекрасного и таинственного. А довольствоваться мне пришлось только скудными фрагментами показанными по телевизору. А Денис в нём играл. Если бы вы видели как точно и смешно он показывает и изображает Петра Николаевича. И как он был удивлён и обрадован, что я знаю практически все песни «Звуков Му» наизусть… А ещё Денис многие годы жил и работал в Германии в разных театрах, играл крупнейшие роли на немецком языке. И до сих пор он периодически ездит туда, так как спектакли остались в репертуаре. У него большой послужной список в разном западном кино. А ещё он играет музыку… то есть поговорить нам было о чем. Мне же тоже было о чем рассказать (улыбка). А вчера мы закончили нашу совместную работу над нашей картиной. Я рад нашему дуэту, потому что в этом фильме у нас именно дуэт. Актер Бургазлиев очень необычный, нервный и подробный артист. Он предельно тщательно готовился к каждой сцене и проявил себя как высокий профессионал. Но важнейшим оказалось то, что он просто очень хороший человек, он всем, кому это было нужно, старался помочь и создавал атмосферу надёжной и серьёзной работы. А от него зависело многое. Роль у него огромная.

Нас с Денисом очень забавлял… Точнее, забавляло одно существо. Шесть ночей мы провели в ресторане гостиницы «Маяк» в Листвянке, а в это ресторане есть огромный аквариум с разнообразными рыбами, и только одна из них большая и бело-розовая, довольно неприятного вида. Но эта рыба вела себя совершенно особенным образом. Она единственная, кто разглядывала нас и вообще интересовалась съёмочным процессом. Остальные вели себя как рыбы, то есть плавали бессмысленно. А эта…мы назвали его Костя. Не знаю почему Костя (улыбка). Он общается с людьми. Если бы у него были мимические возможности он обязательно бы подмигивал нам и улыбался ( хотя, возможно, что это она)

Вот он (она) общается с нашим вторым оператором.

А вчера, когда мы по окончании съёмки решили выпить по рюмке водки в честь окончания Денисовой работы, Костя очень заволновался и буквально чокался с нами, тыкаясь мордой в стекло. Удивителен мир! Вы увидите Костю в нашем кино. Он старался попасть в кадр (улыбка)

А ещё хочу вам приоткрыть ещё одну страничку кинопроцесса. Расскажу вам про очень важный и кропотливый труд…про то, как предварительно готовился каждый съёмочный день, как он планировался, чтобы быть несуетливым и эффективным. Я расскажу вам про то, как готовились раскадровки каждого съёмочного дня. Каждая сцена и каждый план грядущего съёмочного дня были сначала нарисованы – это и называется раскадровка. Этим занималась режиссер Анна Матисон и художница Наташа. Когда для всех съёмочный день заканчивался Аня выпивала литр кофе и садилась с Наташей прорисовывать следующий день.

Когда раскадровка была готова, её вносили в сценарий и распечатывали в нужном количестве экземпляров, и мы их получали в руки — мастера по свету, звуку, все те, кто работают с камерами, ну и мы, актёры. Эти, казалось бы, странные рисунки очень важны. Они не только облегчают понимание задачи тем, кто планирует свет, планирует размещение микрофонов, думают о том, как установить камеру, но и самое главное — убеждают всех в том, что режиссёр очень хорошо понимает и видит то, что должно быть снято. Эти картинки убеждают всех в том, что наш режиссёр знает, какое он хочет снять кино!!! Аня безусловно это знает.

Вот Денис, например, будучи человеком очень опытным в кинематографе, был впечатлён подробностью и точностью этих раскадровок. На прощание он попросил подарить ему хотя бы один листочек. Ему подарили с десяток. Причем не ксерокопий, а подлинников. Он их очень бережно взял и упаковал.

Наши съёмки в Листвянке вчера закончились. Остается ещё две ночных смены для меня и нескольких местных артистов. И ещё полдня. Вряд ли… а точнее, точно мне не удастся насладиться красотами Байкала. Как говорят местные, Листвянка – это ещё совсем не Байкал, а просто туристическое место. Отсюда виден только краешек этого великого озера. На рассвете я попрощался с Байкалом, точнее, с его краешком. Но наш фильм не про Байкал, совсем про другое (улыбка). Хотя он своим краешком также попадет в нашу картину. И спасибо ему за это. А так же за то, что от него исходит.

У меня за спиной Байкал, и от него просто исходит свет, нужный нашему фильму (улыбка).

Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

Вчера не смог найти ни сил, ни времени для того, чтобы рассказать о том, что происходило… Были очень трудные и выматывающие ночные смены но сделано очень много. Просто дня не хватило на то, чтобы выспаться, восстановить силы, да ещё и написать что-то СЮДА. Мы возвращаемся уже тогда, когда во всю светло и весёлые, бодрые, примявшие свой завтрак японские, корейские и смешанные европейские туристы автобусами покидают нашу гостиницу, чтобы поехать к Байкалу, от которого мы только что вернулись. Туристы с удивлением смотрят на бледных, заспанных и очень замедленных в своих движениях людей, которые заходят в гостиницу и прощаются друг с другом. Говоря на прощание: «До сегодня». Они поедут пошататься по Листвянке, купить себе сувениров, сфотографироваться на фоне великого и непостижимого озера, но они никогда не увидят его таким, каким мы его видим каждый раз начиная съёмку.

Времени до окончания съёмок осталось всего ничего. Мы работаем в жестком цейтноте. Во время рабочей смены мы не укладываемся, переработки неизбежны. И вот как выглядит Саша со своими прищепками к окончанию трудовой…ночи.

Вчера ночью снимали большую сцену на балконе. Погода была прекрасная и много людей приехало в Листвянку повеселиться и попеть песни, выпивая разнообразные напитки, способствующие песенному настроению. Всю ночь с нами дежурили милиционеры, которым была поставлена задача – «беречь тишину». Но также было жалко и людей, которые приехали отдохнуть и поймать одну из последних приятных летних ночей. Поэтому милиционеры действовали мягко. Они подъезжали или подходили к компаниям, у них с собой была рация, по которым мы им сообщали о том, что у нас начинается съёмка. И пока мы снимали, сотрудники милиции действовали как дирижёры. Сообщали, что на некоторое время песню нужно прекратить, а как только дубль был снят, режиссер Юра говорил в рацию: «У нас пауза, разрешите людям веселиться».

Мы сняли за ночь огромный и очень важный для нашей картины фрагмент. Ночи уже прохладные, если не говорить холодные. Мы хоть и играли людей, которые выпивают, но у нас-то в бокалах были не настоящие напитки, а тщательно их имитирующие. Это те, кто пели на улице…им было не холодно, им было чем согреться. А нам-то нет. Съёмочная группа тоже оделась тепло, а вот мы с Денисом Бургазлиевым красовались в белых рубашках. А ещё на наше световое оборудование чуть ли не со всего Байкала прилетели разнообразные насекомые, но мы работали и сделали намеченное.

У наших режиссеров и оператора лица становятся все благороднее и благороднее. Они наглядно демонстрируют собой, что труд облагораживает человека. А мы с Денисом уже почти родственники. Вчера мы говорили о том, что конечно все наши коллеги будут говорить нам, что мы в Иркутске, наверное, беспрерывно бухали. Потому что такие длительные выезды, да ещё ночные смены это предполагают. Так вот. Уверяю вас – нет. Мы выпили довольно много яблочного сока вместо виски и сладкого чаю вместо коньяка. А уж воды вместо водки…даже не буду про это говорить (улыбка). А вот что, приблизительно, в итоге увидят зрители. Пол, на котором мы сидим, страшно холодный.

Сегодня у Дениса Бургазлиева завершающая его работу в нашем фильме ночная смена. Послезавтра он улетит в Москву. У него другое кино. Я и так-то уже сильно тоскую по дому, а улетит друг, и тоска усилится…Но не будем о грустном (улыбка).

Познакомлю вас с ещё одним членом нашего коллектива и с ещё одной кинопрофессией. Познакомьтесь, это Женя. Точнее, он полный мой тёзка, Евгений Валерьевич.

На нашей картине он работает ассистентом оператора по фокусу, или на киношном языке фокусником. Женя учится в данный момент во ВГИКе на оператора и быть фокусником это не его судьба и призвание. У него довольно интересный послужной список и с кино он знаком давно и проработал немало. Я не знаю, как он попал в нашу команду, потому что я, в общем-то, даже и не знал, что есть такие люди фокусники. Но нам посчастливилось, что Женя к нам присоединился. Что делает фокусник? Это, пожалуй, самая незаметная для зрителя должность, то есть она незаметна только тогда, когда фокусник хороший. Если фокусник хороший, то картинка в фокусе, то есть, проще говоря, резкая. А зритель, как вы понимаете, не обратит внимание на это — он просто смотрит кино. У Жени очень ответственная и трудная задача: держать объект съемки в фокусе. Особенно, когда мы артисты мотаемся в кадре на крупном плане, наклоняемся, отклоняемся, машем руками. А ему надо держать нас в фокусе. Если случается расфокус, то это стоп, брак и следующий дубль. Женя проделывает тонкую, требующую невероятной концентрации, внимания, а иногда и филигранности работу. Как он сам фокусирует зрение после девяти часов ночной работы, я не понимаю. Но Женя работает отлично. Я очень надеюсь, что его ждет интересная операторская судьба. А с нами он постоянно что-то замеряет длиннющей рулеткой или каким-то лазерным приборчиком…замеряет он фокусное расстояние до снимаемого объекта. Я бы не выдержал такой работы. Артистам вообще проще всего. О нас и заботятся лучше (улыбка). В том числе и Женя, заботится о том, чтобы наши физиономии были в фокусе.

Когда Женя, то есть, ещё один Евгений Валерьевич, появился на площадке, стало видно, что он такая столичная штучка (улыбка). Как я уже говорил, наша съёмочная группа сильно недоукомплектована и для многих ребята, которые таскают оборудование, разматывают провода, что-то разгружают и устанавливают, наше кино первое и… скорее такая интересная летняя работа. Женя сначала держался несколько особняком…А в итоге, он оказался очень интересным собеседником, с хорошим и весьма требовательным вкусом и очень хорошо знающим кино человеком. Через некоторое время он понял, что мы хотим, и очень стараемся снять бескомпромиссное кино, и он влился в коллектив. Никогда не понятно, какое получится в итоге кино, но когда есть шанс и надежда, что кино получится, то любящие кино люди, работают по-настоящему. Видимо, Женя этот шанс в нас увидел. И если так случится, что наше кино получится, то Женин вклад там будет очевиден в виде надежного фокуса (улыбка)… А Женя человек абсолютно на своей волне, в своей теме. Он такой всегда немножко особняком, довольно строгий, крутит вручную голландские самокрутки (ничего такого, не подумайте, просто обычный голландский табак, который заворачивается в папиросную бумажку, просто Жене не лень крутить самокрутки и в этом нет ничего предосудительного)

Я часто после дублей подхожу именно к нему и интересуюсь его мнением. Его мнение мне крайне важно. Я не сомневаюсь в наших режиссёрах ни секунды, но и Женино мнение мне весьма интересно. Он никогда не похвалит из вежливости. И несколько раз он дал мне пару казалось бы незначительных, но весьма дельных советов. А просто он любит кино. Он неравнодушный человек. И он за нас, и за нашу картину.

И последнее на сегодня…Нам сегодня нужен был рассвет. Красивый рассвет. Настоящий рассвет. И Байкал нам его подарил. Подарил щедро…до сегодняшнего дня были холодные, туманные или дождливые рассветы, а нам именно сегодня нужен был прекрасный. Мы встретили его и то, что было нужно снять – было снято. Спасибо.

Снова еду сниматься. Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

Сегодня с утра пасмурно, прохладно и периодически накрапывает дождик. Сибирь-матушка берёт своё. Всё-таки чудес в этом смысле не бывает. Август – дыхание осени чувствуется во всём. А сильнее всего это чувствуется и видно в глазах людей. Здесь-то люди знают, что чудес не бывает. Помню, бабушка всё говорила: «будет дождик на Ильин день – и конец лету». Не помню, когда Ильин день, но где-то в эти дни. Конец купанию, конец сибирскому лету. Ещё могут быть теплые и даже жаркие дни, но…осень свое возьмёт быстро.

А наша работа продолжается. Вчера сняли большой кусок. Милиционеры в Листвянке берегли тишину, и уличные весельчаки хлопот нам не доставили. Зато какое-то время вся съемочная группа занималась ловлей ночных бабочек и прочих летающих насекомых, которых весьма интересуют наши осветительные приборы и вообще свет. Несколько дублей, тщательно отрепетированных и почти снятых, было испорчено появлением в кадре больших ночных мотыльков. Вот мы их и ловили.

Вчерашняя ночная смена далась с трудом. Всё-таки работа ночью для нормального человека утомительна и противоестественна. Но ничего, мы работаем, и, во-первых, отступать некуда, во-вторых, окончание съемок не за горами, и возможности поснимать больше, чем намечено, у нас нет. Большинство членов нашей команды едет на другие съемки, у них намечены свои планы, дальнейшая работа, в том числе и у Дениса Бургазлиева будет переход с одного фильма на другой.

А вот наш стадикамщик Глеб из Иркутска не уедет, он живет и работает здесь.

Он много лет работает оператором в Иркутске. Опытный человек и старинный друг нашего режиссера Юры Дорохина. Он, наверное, самый взрослый член нашей команды, поэтому самый опытный и мудрый. Он много делает на площадке самой разной работы, но главная его задача – это такая штука, которая называется стадикам. Штука эта очень интересная. Она нужна для того, чтобы снимать движение, такие моменты, когда герои идут и разговаривают, например, а камера движется перед ними. Для этого нужна вот эта штуковина. Представляет она из себя нечто вроде костюма Робокопа или часть доспехов какого-нибудь космического персонажа из «Звездных Войн».

А уже к этим доспехам крепятся ещё дополнительные штуки, к которым, в свою очередь, прикрепляется сама камера. Всё в целом весит больше 40кг. То, что держит камеру и прикрепляется к «доспехам», представляет из себя нечто вроде танкового гироскопа. В танке гироскоп стабилизирует положение пушки, то есть, проще говоря, танк едет, раскачивается, наклоняется, а орудие находится в стабильном положении. Вот такое вот устройство носит на себе Глеб. Эдакий человек-танк. При этом ему нужно очень правильно ходить, рассчитывать шаги, правильно поворачивать, маневрировать. Когда он идёт спиной вперед, его ведут и направляют. Это очень ответственное и сложное дело. Нужно не только правильно двигаться и держать «прицел», но ещё и не упасть, не споткнуться… А то, что он несёт на себе, это железо, дорогостоящая камера и вообще тонкое оборудование. Когда траектория и маршрут съемки определены, Глеб и операторы долго репетируют, привыкают к маршруту, запоминают движение.

А зрители увидят только то, что герои идут и беззаботно о чем-то разговаривают (улыбка). Глеб хороший мужик. Взрослый спокойный, с ним очень приятно в перерыве посидеть, выпить кофе и помолчать. А ещё от него очень приятно получить похвалу. Если Глеб подошел, похлопал по плечу или подмигнул, или показал поднятый вверх палец, значит сыграно было действительно неплохо. А съемочный процесс он знает весь. Может делать всё что угодно, и всегда у него есть работа, и всегда он в нужном месте.

А вот наша костюмер Оля в первый раз работает в кино. И я не думаю, что ей вскоре доведется ещё поработать в этой сфере. В обычной жизни она бухгалтер. Каким образом она попала в наш коллектив, я не знаю, но достается ей сильно… В том смысле, что работы у нее много, и эта работа ответственная и хлопотная. Актеров у нас, конечно, не много, да и костюмы не исторические…но Оля у нас одна, и условия работы у нее совершенно полевые. У нас нет гримвагена… Гримваген это то, к чему привыкли все киношные артисты. Это такие автобусы или трейлеры, оборудованные для переодевания и гримирования. У нас в стране гримвагены есть очень разного качества. В основном, довольно плохие. Но всё-таки это специально оборудованные штуки. В Иркутске такого не нашлось, его попросту нет. Поэтому переодеваемся и гримируемся мы в полевых условиях или, черт знает, где и как.

Действие фильма происходит в одни сутки, и наши с Денисом герои всё время в одной одежде. Наши костюмы нужно беречь, обувь холить и лелеять. И ещё поддерживать в таком состоянии, чтобы во время вечерних сцен костюмы героев не выглядели только что наглаженными. Важное дело – рубашки. Их на съемочной площадке всегда несколько. Мало ли что…а рубашки тоже не могут быть то поглаженными, то помятыми. К тому же, наш звукорежиссер Витя добавляет Оле очень много работы тем, что постоянно приклеивает к рубашкам или к галстуку Дениса маленькие микрофоны. Микрофоны он крепит разнообразными скотчами, которые потом чертовки трудно отдираются от тонкой белой ткани. В общем, у Оли много дел! Когда мы едем отдыхать, она едет домой заниматься нашими костюмами, а потом привозит их на площадку на своей маленькой праворукой машинке. Оля также несет ответственность за наши мобильные телефоны, личные вещи, нательные украшения, ключи, лекарства и прочее.

Она спокойная, внимательная, а главное, всегда рядом. Тут же вспоминаются строки «Есть женщины в русских селениях». А у неё ещё дома дети, заботы, и для неё наше кино – это только такой неожиданный и весьма необычный эпизод.

Вообще, наш коллектив не укомплектован так, как обычно это бывает на съемках. Многие выполняют разные функции, обязанности нескольких людей. Но уверен, что на качестве фильма эта экономия на человеческих ресурсах не отразится. Или отразится в смысле его качества. Я на это очень надеюсь. Потому что люди очень хорошие. Для меня это не первая картина — для меня это уже восьмая съемочная площадка и съемочный коллектив. И это первое мое кино, где на съемочной площадке НИКТО И НИКОГДА НЕ МАТЕРИТСЯ!!! Ни разу за всё время на площадке не прозвучало ни одного слова мата. И проблем с алкоголем в нашем коллективе нет. Звучит невероятно и чудесно, но поверьте, просто поверьте. Такое бывает.

Ваш Гришковец.