Калининград — odnovremenno.com

9 декабря.

Здравствуйте!
В прошедшую среду в последний раз сыграл спектакль «+1». Простился с ним. Больше я никогда его не сыграю. Это был важный спектакль. Я его сделал в 2008 году после длительного перерыва в сценических работах. Я сыграл «+1» около двухсот раз. Предпоследний раз исполнял его в Южно-Сахалинске. Тогда я сказал публике, что, скорее всего, исполняю этот спектакль в последний раз. И к финалу испытывал жгучую грусть и почти тоску.

А вот в среду я, наоборот, пережил огромную радость и облегчение…

Когда в 2007 году я закрыл спектакль «Планета», было очень грустно. Декорации, реквизит и костюмы этого спектакля лежали на складе уже точно никому не нужные, но любимые. Их жалко было взять и выбросить на помойку, но и делать с ними было нечего. Помню, мы в интернете предложили людям что-то забрать. Кое-что люди забрали. А что-то никому не понадобилось. И в конце концов, всё-таки было выброшено. А это же были не просто предметы, это были практически партнёры, с которыми мы ездили по городам и странам, которые вместе со мной создавали образ спектакля… А их пришлось выбросить на помойку.

В этот раз я придумал совершенно другое. Я придумал расстаться с «+1», раздав все костюмы и реквизит в зрительный зал сразу же по окончании спектакля. Перед началом я объявил о том, что это сделаю.

Как только закончился спектакль и зазвучали первые аплодисменты, бригада монтировщиков моментально вышла на сцену и стала разбирать декорацию, а я стал отдавать реквизит и костюмы подошедшей к сцене публике.

Меньше чем за две минуты весь спектакль практически растворился в зрительном зале. Это было прекрасно! У меня от спектакля осталась только одежда, которая была на мне, и маленький веночек взяла младшая дочь. Флажок, который в сцене на Марсе устанавливал космонавт, маленький российский триколор, я отдал со сцены нашему губернатору. А кому ещё можно отдать флаг?…

Я думал, что мне будет жалко расставаться с предметами, которые я много раз трогал, держал в руках и берёг. Но самым удивительным образом я при расставании с ними испытал облегчение и радость.

Наверное что-то подобное должны ощущать люди, которые передают котят или щенков в хорошие руки.

Вот как это было:

8 ноября.

Здравствуйте!
Я очень стараюсь не участвовать в глупых затеях. Но периодически попадаюсь на удочку и приманку. Приманка всегда выглядит как что-то благое и нужное… Вот в очередной раз недавно попался на журналистскую удочку…

Здравомыслящие люди знают о сути пропаганды, они подвергают известному сомнению сообщения разнообразных СМИ, как наших, так и не наших, помнят, что правда посередине, стараются сопоставлять факты и делать собственные выводы. Но бывают случаи, когда это сделать практически невозможно, то есть нет возможности проверить увиденное по телевизору или прочитанное в газете. А также бывают случаи, когда журналисты создают несуществующую реальность, некое иное бытие, которое если и не берётся целиком и полностью на веру, то оставляет странное впечатление, а то и способно заронить серьёзные сомнения.

Как раз случай с созданием несуществующей реальностью и проблемой был сделан и представлен зрителям каналом Россия 24 в одном просто репортаже и в аж Специальном репортаже о, так сказать, сепаратистских и пронемецких настроениях, которые давно зародились и зреют в Калининграде и Калининградской области.

Первый такой репортаж вышел летом. (Авторов и участников этих репортажей я называть не буду. Калининградцы их и без того знают, а не калининградцам их знать не надо, много им чести.) В том репортаже журналист на фоне мирного города и на фоне спящих руин немецкого форта рассуждал о том, что вроде бы всё в городе хорошо, и пронемецких настроений всерьёз не замечено, но в то же время эти настроения зреют и многие калининградцы этим настроениям подвержены. Также он взял несколько интервью у небезызвестных в Калинингрде городских сумасшедших и юнцов, которые декларировали явно экстремистские взгляды. И те, и другие говорили, как очевидно малограмотные и дремучие люди. Однако журналист взял интервью и у грамотных людей. Но так ловко их высказывания обрезал, что возникло ощущение, что эти люди разделяют тревогу и видят основания беспокоиться о сепаратистских и пронемецких настроениях, царящих в калининградском обществе. В том репортаже, конечно же, был использован и ветеран, который был явно чем-то возмущён. Чем? А тем, что ему показали, что на одном из домов на улице имени героя Советского Союза знаменитой лётчицы Марины Расковой есть дом, на котором висит табличка с историческим немецким названием этой улицы. Да ещё табличка написана неоготическим шрифтом. То есть, шрифтом, который был официальным и нормативным для города Кёнигсберга. Очевидно, пожилому человеку, ветерану войны, подали это, как нечто унижающее достоинство победителя и как попытку возрождения того, с чем он когда-то воевал.

А на самом деле?… Этот дом на улице Марины Расковой многие-многие годы ветшал, разрушался, с него осыпалась черепица, из его подъезда были украдены исторические светильники… Когда-то, я помню, в маленьком окошке лестничной клетки этого дома ещё были старые витражи. Потом и их либо разбили, либо растащили. Но дом более и более похожий на печальную руину всё равно был украшением улицы и напоминанием о прежнем дивном её облике. Только очень печальным напоминанием. Этот дом числился и числится памятником архитектуры. Вот только памятником он прежде был брошенным и несчастным.

25 августа.

Здравствуйте!

Итак… Вернулся домой с летнего отдыха у тёплого синего-синего моря. Вернулся загорелый, отдохнувший. Калининград встретил дождём. Прохладным, сильным дождём…

Самое главное в отдыхе, я часто говорил и буду говорить, это соскучиться по месту, где живёшь, и по работе. Причём, так соскучиться, чтобы по возвращении всё нравилось. Даже дождь.

Так отдохнуть удаётся не всегда, не часто. Обычно в конце отдыха начинаешь стараться насладиться каждым моментом, не транжирить время на чепуху, вроде послеобеденного сна. Уже не очень хочется купаться, но купаться себя заставляешь, понимая, что в следующий раз окунуться в тёплые волны удастся только через год… И, как правило, собирая чемоданы, чтобы возвращаться домой, грустишь… Грустишь, вспоминая с какой радостью и надеждой складывал свою одежду и обувь, брал самые нарядные солнечные очки, весёлые майки, ожидая летних приключений и неги… И вот это снова укладывается в чемодан, а половина вещей из чемодана даже не была извлечена. Многое не было надето. А лето кончилось. И предстоит этим вещам залечь в шкаф до следующего лета. Всё это очень грустно.

И в последний день перед отъездом домой с отдыха всегда… Точнее, очень часто, в основном, обычно думается: ещё бы два денька… Ни больше, ни меньше как два…

Но этим летом всему моему семейству и мне посчастливилось отдохнуть так, что домой хотелось нестерпимо. И за три дня до отъезда младшая Маша говорила: «Ка-а-ак?! Ещё три дня?!» Уже никому не хотелось моря, жары… Не хотелось фруктов, вкусной местной еды… Всего того, что в первые дни отдыха поглощалось, впитывалось, выпивалось и давало наслаждение глазам, ушам и даже носу в виде дивных запахов юга.

Писал или звонил домой, говорил, что отдыхаем прекрасно, что все загорели, все здоровы и веселы. Спрашивал: «Как дела, как погода?» А мне говорили, что завидуют, потому что в Калининграде лето выдалось дождливым, что если такое лето продолжится, то у всех повырастают жабры, и что Балтийское море в этом году так и не прогрелось. Я слушал и думал: «Дожди… Какая прелесть!»

То есть, отдых удался.

1 июня.

Здравствуйте!
На днях впервые поучаствовал в, с позволения сказать, кулинарной программе канала НТВ «Поедем поедим». Программу сложно назвать кулинарной. Весёлый англичанин Джон Уоррен ездит по разным городам, осматривает достопримечательности, слегка вникает в местный колорит и что-то готовит. На днях он был в Калининграде. Мне предложили поучаствовать, я тут же согласился.
От всех остальных предложений приготовить что-то с милейшим Ваней Ургантом или ещё с кем-нибудь я всегда отказывался и отказываюсь. Отказываюсь исключительно потому, что не умею готовить. Терпеть не могу наблюдать за тем, как готовят, и никогда не готовлю, даже если очень и очень голоден. Не готовлю яичницу, даже стараюсь не участвовать в заливании кипятком каш и супов быстрого приготовления.
А вот есть люблю.

7 июня.

Здравствуйте!
Вчера утром летел из Калининграда в Москву, но перед вылетом испытал то, что называется нелюбимым мною иностранным словом «стресс».
Дорога в аэропорт в Калининграде для меня как для кого-то дорога на работу или на учебу. Я знаю эту дорогу досконально. Знаю, сколько она займет времени утром, в будни и сколько в выходной, знаю, сколько она займет днём или вечером. Утром в выходной это максимум шестнадцать минут, в будни — максимум двадцать пять.
Это, конечно, очень приятно по сравнению со столицей – выходить из дома за полтора часа до вылета. Ехать не торопясь. Мне нравится приезжать не то чтобы впритык, но и не сильно загодя. Жаль конечно, что калининградский аэропорт находится в состоянии бесконечной реконструкции и все время претерпевает какие-то дурацкие метаморфозы. Но мне нравятся те люди, которые работают у нас в аэропорту. Многие меня знают уже много лет как очень регулярного пассажира. В общем, мне нравится все, что связано с дорогой в аэропорт, с тем, как из Калининграда вылетать. Хотя прилетать в Калиниград мне нравится существенно больше. И дорога из аэропорта домой мне тоже нравится больше, чем из дома в аэропорт.

Вот так вчера я приехал в аэропорт за час до вылета, дождался своей очереди к стойке регистрации, подал паспорт, как-то поздоровался и пошутил с барышней за стойкой… Пошутил и стал ждать свой посадочный талон. Поставил чемодан на ленту. Однако вскоре я увидел что у барышни лицо стало озадаченным, она минуту напряженно смотрела в экран, а потом сказала, что меня нет в списке пассажиров. Я снова пошутил, сказал мол, может, где-то затерялся. Она еще минуту смотрела в компьютер, а потом снова сказала, что меня категорически нет в списке пассажиров на этот рейс. Также меня нет в списке пассажиров на следующий рейс и на вечерний рейс тоже. Я все равно попытался пошутить, хотя мне было уже не до шуток. Вечером меня в Москве ждала публика.