Здравствуйте!

Вчера провел день на Байкале. Просто со знакомыми вышли в священное озеро на кораблике. Погода была скорее осенняя, пробрызгивал дождик, и я скорее присутствовал на борту, чем наслаждался видами и кампанией. А потом, когда всем стало весело, я просто спустился вниз в маленькую каютку и уснул. Было как-то тревожно, потому что я еще весь находился в нашем кино, в нашем фильме и нужно было переключиться на отдых, но не получалось… Наступила тишина, стало тихо и от этого не спокойно. Завтра покину Иркутск……….

А наша прощальная вечеринка, по-киношному «шапка», прошла очень здорово. Это была такая вечеринка сильно уставших и очень тепло относящихся друг к другу людей. Прекрасно то, что мы не собрались где-то в ресторане, или кафе, или каком-то арендованном для такого мероприятия помещении. Нас всех пригласил к себе домой оператор нашего фильма Андрей Закаблуковский. А там была домашняя еда, которой всем нам приезжим так сильно не хватало (улыбка). Там был запах дома, дети, снующие и создающие домашний шум… И от этого возникло спокойствие, тепло, уют и какая-то красивая печаль, почти радостная. А дом у Закаблуковского далеко за городом, эдакий большой деревенско-интеллигентский дом. Знаете, такой дом, в котором много жизни, недоделанный, находящийся в состоянии многолетнего ремонта, с неухоженным двором, но в котором весело, с двумя конями и подступающими к забору соснами.

На прощание мы подарили всем улетающим в Москву нашим коллегам и товарищам майки с логотипом нашего фильма. Но Аня Матисон придумала остроумную вещь. Конечно, у тех ребят, которые много работали в кино, есть не одна майка с логотипами разных фильмов, но они сказали, что такой у них никогда не было. Потому что на спине мы напечатали как бы титры, где есть все их фамилии и имена. Они были очень рады. Да и надо сказать, логотип у нашего фильма получился красивый. Они уезжали в этих майках. Эдакая команда, эдакий десант…

А сейчас хочу сказать про город Иркутск. Когда 15 числа я приехал сюда и поселился в гостинице «Иркутск», которую все горожане по-прежнему называют «Интурист», мне казалось, что я приехал сюда так надолго! Когда я первый раз пошел в магазин, чтобы купить привычные себе продукты… я шел по улице с ощущением, что я приехал сюда практически жить. И вот, уже завтра я отсюда улечу. Отныне никогда не смогу относиться к Иркутску по-прежнему, как к городу, который я несколько раз посещал, в котором есть несколько знакомых, в котором я знаю несколько достопримечательностей… ну, и не более. В Иркутске я не просто прожил месяц, но я здесь работал, мало того, я привык к этой работе и к городу. А еще я очень давно не жил в Сибири. Я, как в 98 году из Сибири уехал, так с тех пор в Сибири не жил, а только бывал… И за этот месяц я вновь убедился и вновь почувствовал, как я сильно и глубоко знаю и люблю Сибирь, понимаю и люблю сибиряков… также отчетливо понял, что никогда другую землю и других людей я не смогу понимать так глубоко и так сильно чувствовать. И если бы не уверенность в том, что осенью я прилечу в Сибирь и в Иркутск в частности на гастроли, то мое завтрашнее расстование было бы совсем тоскливо.

А город очень помогал съемкам фильма. Такого я не встречал на съемках в Москве, в Питере или в Киеве. Это вполне понятно, для этих трех столичных городов съемки кино — вещь не удивительная. Любопытная, но не удивительная. Там много снимают картин. А здесь за многие годы первый раз. И все, у кого была возможность, готовы были и хотели помочь. Это и милиционеры, которые перекрывали улицы и на которых выливался справедливый гнев горожан, это милиционеры в Листвянке, которые берегли для нас тишину, это люди, которые предоставили нам для съемок и для разгрома свой новый дом и лужайку перед домом, которую мы благополучно вытоптали, это люди, которые предоставляли нам для съемок офисы, это те, кто мучился, отложив все дела, снимаясь в массовках. Например, в один день нам для съемок нужен был мерседес для главного героя, а арендованный нами автомобиль стоял в автосервисе, потому что у него сильно треснуло лобовое стекло, и для съемок он не годился. А машина нужна был срочно, иначе был бы сорван съемочный день. И вот, нашлись люди, которые в субботу, отменив намеченную вечеринку, уже нарядно одетые на неё, приехали за 80 километров к нам, чтобы предоставить свой автомобиль, и съемка состоялась. А когда эти люди возвращались со съемок на своей машине, им в лобовое стекло из-под грузовика угодил камень. И это стекло расколол. Вот эти люди.

Нам помогала погода, она держалась изо всех сил. А стройку она залила дождем так, что получились очень красивые кадры. Правда, при этом Иркутск чуть не утонул. Но именно на этот день, когда тонул город, у нас были запланированы съемки в помещении. Для нас в городе останавливали работу на стройках. И даже была ситуация, когда свет стремительно уходил, вечерело, а нам нужно было снимать… на ближайшей церкви зазвонили колокола, они звонили Вечернюю. Но Юра Дорохин позвонил, и работники культа остановили колокольный звон. Для кино, представляете!!! Я такого никогда не видел и не слышал. Помогали все.

А как нас кормили!!! Обычно на съемках мы едим то, что называется у киношников «кинокорм». Это что-то такое едва тепленькое, в контейнерах. А тут к нам привозили еду на площадку, с посудой, не с пластмассовыми вилками, а с настоящими приборами, всегда был десерт с десертной вилочкой. Нам накрывали и убирали за нами посуду. К тому же еда была из хорошего ресторана, владелец которого серб Зоран.

А еще нас кормили в кафе «Monet». Это такое модное в Иркутске заведение, куда подъезжают выпить чашечку кофе местные бизнес-леди, а тут… наши бум-операторы во главе с Валентином или великан Саша в шортах… но нам были рады больше, чем рафинированным клиентам. Мы же люди из кино!!! (улыбка)Наши матерые киношники сказали, что их никогда и нигде так не кормили. Приятно, черт возьми. Мне было приятно потому, что я себя чувствовал здесь своим, я же сибиряк, а не просто так, приехавший на месяц кинематографист.

Иркутск, он войдет в нашу картину, как художественное пространство, город участвовал, спасибо городу.

Я месяц смотрел из окна своего верхнего этажа гостиницы на Иркутск. У меня чудесный вид. Номер угловой, мне видна Ангара, за рекой вокзал и день и ночь идущие по Транссибу поезда. Ночью вереницы окон, гудки… на реке всегда много лодок, мужики ловят хариуса… За этот месяц я видел столько свадеб, сколько не видел за всю жизнь. Месяц такой, да еще под моими окнами набережная, куда все свадьбы приезжали погулять и пофотографироваться. Такая беспрерывная свадьба… Я прижился в гостинице, меня здесь все знают. Расставаться трудно. Но это лучше, чем когда ты считаешь дни до отъезда и думаешь: «Чтоб глаза мои ничего этого больше не видели». Завтра буду вечером уже дома. Как же я соскучился!!! Но Иркутск будет долго догонять во снах, в потребности позвонить кому-то из тех, с кем работал, в желании снова пройтись по городу…

Дневник съемок завершен. В следующий раз ЗДЕСЬ появлюсь из Калининграда. Про кино и про подготовку его к выходу буду сообщать регулярно. Ане Матисон предстоит огромная работа. Но мой дневник… этот дневник съемок закончился.

Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

Вчера был снят крайний кадр нашего фильма. Киношники тоже не употребляют слово «последний» (улыбка). Вчера же состоялась «шапка». А сегодня утром московская команда улетела. Нашего съемочного коллектива больше не существует… Пока ещё совершенно невозможно собрать воедино какие-то ощущения и мысли, потому что сразу же навалилась тяжелейшая усталость. Как только был снят крайний кадр, все бессонные ночи, всё напряжение от прожитого в съемках месяца, все нервы и предельная концентрация обрушились в виде предельной усталости.

Я ещё пробуду в Иркутске два дня. Надо выспаться и кое-что доделать. Семнадцатого полечу домой. Дальше в планах короткий отдых, потом начало осенних гастролей… и прочее, прочее. А Анна Матисон уже буквально на днях сядет за монтаж нашей картины. Впереди у неё длительные четыре месяца работы над фильмом. И теперь все то, что мы все вместе сделали, находится в её руках. Предварительный монтаж займет больше месяца. Потом будет длительный двухмесячный труд Анны и Виктора Тимшина по озвучанию фильма, потом цветокоррекция и прочее и прочее… Я в этом совсем ничего не понимаю, да мне и не надо. Готовый фильм я сам смогу увидеть, наверное, чуть раньше вас (улыбка). А когда кино выйдет на экраны? И какова его дальнейшая судьба? Об этом говорить пока рано, но думаю, что весной его можно будет увидеть…

А пока есть странное ощущение, что сегодня не нужно ехать на съемки. И я даже сейчас не могу понять, как жить дальше и что вообще делать. Но у меня перед вами должок… Я не рассказал про вчерашний день и про окончание съемок. А вчера ночью было весело на площадке. Мои иркутские и новосибирские коллеги расшалились и очень остроумно и смешно отыграли свои маленькие эпизоды, которые происходили на кухне. Как же мы хохотали! Лично я сам не удержался, захрюкал от смеха у монитора и тем самым испортил очень ценный дубль.

А потом утром я отснялся в крайнем кадре нашей картины… Дело в том, что в эту ночь погода в Иркутске сказала нам: «Я уже больше не могу с вами работать и с вами сотрудничать. Я должна выполнять свои сибирские обязанности.

Я вам помогала, сколько могла. Всё, у меня тоже кончились силы». И погода разразилась грозой, ночным холодным дождем, и дальнейший прогноз иркутян не радует. Так что, крайний кадр мы снимали под навесом и тщательно помогали утреннему свету осветительной аппаратурой. Наш Саша, просто как бог, заменил собой рассветное солнце.

А потом Аня, вконец уставшим, но совершенно счастливым голосом, отвернувшись от монитора, сказала: «Стоп. Снято». И всё!!! Я даже растерялся, когда услышал аплодисменты съемочной группы, не в силах понять, что это действительно всё.

А теперь хочу, должен, обязан показать тех людей, про которых ещё не говорил, которые все эти дни были рядом, и кто останется строчками в титрах, которые никто не читает. В то время, когда имена этих людей бегут по экрану, люди либо покидают кинотеатр, либо выключают DVD.

Максим…

Как нам повезло с Максимом. Он на нашей картине работал с Сашей (мастером по свету). Он проделал работу за несколько человек. И концу съемок стал самостоятельным профессионалом. Саша доверял Максиму к концу работы очень многое. А иногда Максим и самостоятельно принимал решение или давал очень ценные советы. Скорее всего, его судьба будет связана с кино, так как видно, что он настоящий киночеловек. У него талант и азарт. Максу двадцать лет. Мальчишка. Теперь собирается ехать в Москву. И без работы и образования он не останется – это совершенно ясно.

А это Ян.

Ему пятнадцать лет. Для него наше кино – это подработка на летних каникулах. Он крепкий парень и невероятно трудолюбивый. Сколько же он перетаскал разного оборудования, сколько ему приходилось мотать проводов, как он бросался, как можно скорее, чтобы не было простоя, смазывать маслом колеса и рельсы тележки, чтобы движение этой тележки по рельсам было беззвучно. У него было очень много той самой работы, которая называет неквалифицированная. Но он все время её хотел и постоянно чего-то делал. Никогда не отлучался, не отсиживался, а наоборот всегда был рядом, всегда на подхвате. Очень люблю таких! От них исходит надежда, что у нас всё-таки всё будет хорошо, и что все не зря.

А это Сергей.

Он делал самую-самую незаметную работу и при этом страшно важную и очень ответственную. Все отснятые материалы он «сливал» на жесткие диски, всегда в двух копиях. И ещё он осматривал всё отснятое на наличие брака, который мог быть не только в кадре, но и технический, типа выпадения кадра (не совсем понимаю, что это такое, но это недопустимый брак). Все эти дни он сидел на съемочной площадке где-то в уголке или в отдельном помещении и работал, работал, работал. Ему приносили материал, а он сливал, сливал, сливал. Я бы так не смог. Он очень особенный человек.

А это Слава, оператор второй камеры. Вторая камера нам была нужна и появилась только на ночных съемках. И Слава работал с нами десять смен. Хороший, профессиональный, надежный и веселый. Не требовал к себе внимание. Все делал надежно, быстро.

А это наш бутафор Марина. Она сделала много интересных штуковин для нашего фильма. Но если я расскажу, что она сделала, то раскрою ряд секретов. Причем не моих секретов. Но в частности…в фильме мой герой раздавливает коньячный бокал в руке. В Иркутске мы не смогли найти специальную киношную посуду для этого кадра. И Марина подготовила специальный бокал и подготовила руку, обезопасив её от порезов. Технологию выдумала сама. В кино никогда не работала. Работает в театре. Выдумать и изготовить она может все, что угодно.

А это Миша.

Оператор-наблюдатель. То есть тот, который снимал фильм о фильме. Такой он хороший мужик! Он наснимал больше тридцати часов видео. Миша неутомимо и подробно снимал и снимал. При этом ни одного снятого им кадра не войдет в нашу картину. Он даже как бы был не член съемочной группы, и такой как бы лишний, и всё время его гоняли, пытались прогнать со съемочной площадки: то осветители, то звуковики, а он снимал и снимал. И все то забавное, неожиданное, курьезное, что произошло на площадке и что может быть даже не войдет в рабочий материал фильма, сохранится благодаря непонятному мне упорству. А упорства у него недюжинное. Вот какие люди бывают. Вот с кем мне посчастливилось работать… Завтра напишу про «шапку». И ещё обязательно хочу написать про Иркутск в нашем кино.

Очень не хочется завершать этот дневник и писать крайнюю страничку о съемках. И благодаря этому, мое кино ещё не закончилось (улыбка).

Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

Сегодня вечером мы выходим на завершающую наш съемочный процесс рабочую смену. С завтрашнего дня наш коллектив перестанет существовать. Как бы странно и печально это не звучало…по крайней мере для меня, но именно так должно произойти. Мы должны завтра утром завершить работу и объявить, что съемки закончены, а также сказать самим себе, что всё, что должно быть снято – снято.

А завтра вечером будет «шапка». Так называют кинематографисты ту вечеринку, банкет, прощальное пати или…застолье по случаю окончания съемок. У меня никогда в жизни не было «шапки». Во всех тех фильмах, в которых я участвовал, я всегда играл эпизоды где-то в середине съемочного процесса и на шапку не попадал. Так что и это у меня будет завтра в первый раз.

Но пока мы ещё съемочная группа, коллектив, и нынче ночью нужно будет сделать очень много. Я войду на площадку в качестве актера только завтра ранним утром, но все-таки проведу всю ночь на площадке. Вчера тоже я не снимался, но был с коллективом. Не для того, чтобы поддерживать некий дух и не по привычке и уж тем более не для контроля за происходящим (улыбка). А просто вчера снимались шесть актеров, для которых кино происходит впервые. Это четыре иркутских актера и одна актриса и их коллега, приехавший из Новосибирска. Все очень сильно волновались, и я был нужен для того, чтобы помочь точнее сформулировать актерскую задачу. Всё-таки у нас на площадке нет человека, который бы имел длительный опыт работы с актерами кроме меня.

Как вы понимаете из этих фотографий, всё происходит на кухне… Все актеры, которые участвуют в этом эпизоде имеют либо театральный опыт, либо очень давний забытый опыт студенческого театра и КВНа. Кино, разумеется, требует другой специфики, и было довольно сложно отключить их поставленные театральные голоса, которыми они привыкли исполнять свои роли в театре на большой сцене и включить те самые интонации, которыми они говорят в жизни. К тому же, а это я хорошо знаю по собственному опыту (улыбка), когда играешь эпизод, очень хочется затолкать в свой маленький кусочек фильма какие-то собственные задумки, как-то запомниться людям, да ещё и продемонстрировать большую часть системы Станиславского. Было сначала непросто, а потом актеры устали, всё-таки ночная съемка… Устали, успокоились, их лица стали естественными, голоса тоже, волнение как-то улетучилось, и они сыграли как надо. Хорошие актеры. Им нравилось, им было интересно. Всё-таки кино это совершенно другой мир. Они многому удивлялись и многое представляли себе совершенно иначе. Собственно, как и все те, кто впервые соприкасается с процессом создания кино.

Например, в этом процессе есть очень ответственная профессия: реквизитор. А вот у нас на фильме реквизитора не было и нет. Это очень большое упущение административной группы и неопытность. Хороший реквизитор – это очень важная составляющая движения к успеху (улыбка). А вот в нашей картине про реквизитора просто забыли. И поэтому вся съемочная группа была в той или иной степени реквизиторами. И очень сильно помогал и много на это тратил времени наш фотограф Денис Савинов (чьими фотографиями вы, собственно, все эти дни и любуетесь).

Для чего нужен был реквизитор в частности в нашей картине? А для того, чтобы, когда актеры сидят за столом, бутылки или бокалы не бегали по столу самостоятельно. То есть в одном кадре бутылка стоит на одном месте, в другом кадре совершенно на другом. Или, например, герой взял с тарелки оливку, чтобы в следующем кадре она вновь не появилась. Или если курит сигарету, чтобы эта сигарета не была то длинной, то короткой. А когда герой затушит окурок в пепельнице, реквизитор следит за тем, чтобы этот окурок оттуда никуда не исчез. Обязательно нужен человек, который следит за уровнем жидкостей в бокалах и бутылках…и прочее, прочее, прочее. Нам приходилось делать это все самим. Внимательно следить каждому за своей вилкой, бокалом, едой в тарелке. В общем, мы сильно постарались, чтобы не пропустить каждый на своем участке какого-нибудь киноляпа. Но, конечно, если говорить серьезно, то отсутствие реквизитора – это огромный просчет… Если есть в мире такая профессия, то она существует не случайно!!! Но нам кажется, что мы справились с коллективной задачей (улыбка).

А наша «хлопушка» Наташа вчера пришла на съемочную площадку нарядно одетая, сделала макияж и вообще выглядела не как барышня, которая восьмую ночь не спит. Все были удивлены, спрашивали, по какому случаю, а она сказала, что у неё просто такое настроение……… Эх! Заканчиваются наши съемки… Скоро поеду на площадку. Я уже втянулся в этот ритм, и в город Иркутск, и в процесс… Я уже буквально сроднился со всеми, кто работает в нашем фильме. Поеду работать, стараясь не думать о том, что это завершающая поездка. Грустить не хочется…

За кадром остались ещё многие люди, которые все эти дни работали с нами. Я всех их покажу, они этого заслуживают. Да и просто я хочу это сделать. Но это завтра.

Ваш Гришковец.