Здравствуйте!
Вчера открыл сезон!!! Как же я люблю играть спектакли. Вчера всё получалось. Радостно начинать сезон не одному на сцене, а с партнёром. Игорь Золотовицкий был чертовски смешным вчера. Да к тому же в Москве прекрасная погода, ужасные пробки, то есть всё как надо. Сезон начался. Усталость, издёрганность и утомление от спектаклей, гастролей, интервью и встреч — это всё впереди. Это будет к зиме, а пока есть радость и ощущение того, что соскучился и даже истосковался по работе.
А сейчас хочу рассказать про то как встречался в Тбилиси с великим и любимым Резо Габриадзе. Для тех, кто не знает кто это такой и кому это славное имя ничего не говорит, напомню, что Резо Габриадзе — автор сценариев таких фильмов как «Мимино», «Не горюй!», «Кин-дза-дза»… и ещё у него маленький, но великий кукольный театр, а ещё он удивительный художник. С Резо мы знакомы довольно давно. Встречались в Москве и в Тбилиси. Встречи с Резо это всегда такой тихий праздник в пол-голоса. Это когда можно слушать человека часами и улыбаться, удивляться, наслаждаться мудростью. Когда говорит Резо, когда он рассказывает какие-то свои истории… а никогда непонятно рассказывает он подлинные ли истории или фантазирует их в момент рассказа, или смешивает и то и другое… возникает ощущение прикосновения к чему-то совсем древнему, при этом живому и бесконечному. Он напоминает какое-то ветвистое и уникальное дерево, которое странным образом произросло в единственном экземпляре и каждый год плодоносит непредсказуемыми плодами.
До того я ни разу не был у Резо дома. Я бывал у него в театре в старом Тбилиси и в его кафе при этом театре. И театр и кафе сейчас перестраиваются. Это и без того было красиво, но теперь это станет серьёзной достопримечательностью старого Тбилиси. И возле театра даже будет построена небольшая башня. Всё, что делает Резо, состоит из маленьких деталей, и каждой детали он касался своими руками или изготовил сам. Дом у него тоже такой же. Такого дома я никогда не видел, потому что попросту такого дома больше нет в мире.
Он живёт недалеко от Тбилиси, точнее над городом. Но при этом это уже деревня, деревня поднимающаяся по склону горы. С улицы дом не разглядеть и даже не видно размеров двора и чем наполнен этот двор. А когда поднимаешься к дому, заходишь за деревья, то видишь что-то совершенно странное, казалось бы не складывающееся в дом, но при этом удивительно красивое. Красивое по законам красоты, которую может сделать только Резо. Дом или строение очень длинное и одноэтажное, и только войдя внутрь можно понять, что это два железнодорожных вагона, соединённые между собой в один. Как он их затащил в гору — это совершенно непонятно. Да и вагоны со стороны также неузнаваемы. Создаётся ощущение, что вагоны сами собой обросли какой-то глиняной штукатуркой, деревянными окнами, к ним приросла веранда, сами вагоны пустили корни и вросли в скалу. Всё ржавое, потёртое, не новое… а точнее сказать просто древнее. Но всё тёплое и живое. К тому же всё чертовски удобно, функционально и всё на своём месте.
Резо не очень хорошо себя чувствовал, но был рад. Он живёт в своём доме очень тихо. И поскольку постоянно перемещается по миру, очевидно ценит каждый прожитый в своём доме день, и я очень надеюсь, что он простит меня за то, что я показал его жилище, поскольку он старается не афишировать свою частную жизнь. Да и я не хочу показывать его частную жизнь, я просто хочу показать красоту. (улыбка).
В этом же доме Резо работает. У него есть мастерская, где он расписывает изразцы, есть первоклассная печь для обжига керамики и изразцов, но в летние дни он работает прямо на веранде. Выглядит это вот так.
Ни одна плиточка никогда не повторяется, каждая уникальна. Всё он рисует маленькой кисточкой. Сидит, покряхтывает и рисует. Он сидел, курил и стал жаловаться на то что не спится ему, проблемы со сном и поэтому рисует ночами, а зрение уже не позволяет. «Да к тому же ночью в этом дворе, Женя, так много народу, они мне так мешают» — неожиданно сказал он. Я удивлённо поднял бровь, представив себе многочисленных родственников, детей, гостей, которые почему-то ночью мешают батоно Резо работать. Но он продолжил, -«Они такие удивительные, всякие, треугольные, круглые, все с усами, у каких-то кажется две головы… ползают, летают, и все стремятся на свет моей лампы. Одна вчера с мохнатыми усами упала в темперу (это такая краска), я, конечно, её достал, попытался отмыть водой, но она скончалась. А я переживал. Их тут так много. Один маленький, как только я начинал красить белым очередную плитку, всё заползал на неё и пытался подойти к краске. Я ему говорил «Не надо! Куда ты?!» А он всё равно идёт, я его рукой уже не пускаю. А при этом боюсь задавить, он же маленький. Он обидится, уйдёт, потом опять. Я тогда взял лупу, стал его рассматривать, а у него, представляешь, всё есть!!! Глаза, мозг, усы, какие-то губы, крылышки, лапки… Я его опять не пустил, извинился, он как-то так обиженно задней лапой шаркнул, ушёл и больше не возвращался».
Резо рисует и рисует эти свои изразцы. Башня возле его театра будет вся ими отделана и ни один не повториться. А сколько их в разных местах Тбилиси, этих его плиточек! А в жизни выглядит это вот так, посмотрите. При этом кажется, что эти плитки сохранились с каких-то стародавних неведомых времён.
Потом мы пили чай. С пряниками. Пряники были совершенно такие, какие мы все знаем с детства. Но Резо сожалел, что сейчас не продаются такие сухари, которые когда-то продавались в пачках, и от которых, по словам Резо, всегда немного пахло соляркой. Самые вкусные и самые солярные, как он сказал, раньше продавались в Ленинграде. Он их всегда покупал и привозил с собой. Но теперь, — сокрушённо сказал он, — таких делать не умеют.
Резо много говорил о тех собаках, которые у него были. И рассказывал про ту собаку, которая у него теперь, про коров, кур, которые к нему иногда забегают от соседей. Он рассказал про каких-то птиц, которые некогда жили в его доме. Всех называл их по именам. За чаем я рассказывал про Иркутск и Байкал, Байкал его очень заинтересовал и он слушал долго и с удовольствием… А его собака тоже меня слушала. Резо сказал, что его собаки быстро привыкают и любят слушать людей. У меня на самом деле возникло ощущение, что Резо живёт в мире, в котором он лично не разделяет живые существа на насекомых, людей и животных. Для него все какие-то очень разнообразные люди, и он со всеми умеет разговаривать.
Мы чаёвничали не допоздна, всё-таки Резо немало лет. Потом вернулись в Тбилиси и друзья попросили меня заехать с ними на день рождения их приятеля. День рождения проходил в модном по тбилисским меркам клубе. После дома Резо он казался таким неуместным. Клуб был как клуб. Таких в Москве и Питере полно, да и в каждом крупном городе есть что-нибудь подобное. День рождения был совсем не грузинский, а скорее с претензией на европейскость. То есть без застолья, без вина, а с виски, джином и прочим. Публика была довольно яркая, но тоже вполне типичная. Такая, какую пытаются называть элитой или как там ещё… богемой или модной тусовкой. Мне там было скучно и особенно после посещения Резо.
Но вдруг возникло какое-то оживление, суета и все заговорили о том, что скоро придёт президент. Потом появились люди в чёрном. Грузинские люди в чёрном довольно забавные. Они какие-то не очень настоящие. У них у многих пузцо, и они делают такие строгие лица, как-будто играют в плохом боевике, то есть хотят выглядеть страшными, а главное очень профессиональными. А потом пришёл президент. С тех пор, как я его видел последний раз два года назад, он похудел, был в тёмных брюках и белой в широкую вертикальную полоску рубашке… Был весел, даже как-то нарочито весел. Рубашка ему не шла. И по-прежнему в нём нет ни элегантности, ни того шика и обаяния, которое присуще многим тбилисским мужчинам. Он поздравил именинника, который оказался его родственником, послушал тосты в честь себя, которые произносились со сцены в микрофон. Вновь быть ему представленным и поздороваться с ним я не захотел. Не хотел быть неискренним. Да и что я мог ему сказать? Я не знаю что ему говорить. Точнее, может быть и знаю, но ему бы это точно не понравилось. Да к тому же там людей в чёрном было чуть ли не столько же, сколько гостей. Но гости радовались, им было приятно, что президент спустился к ним. Он посидел минут сорок, ушёл и с ним все люди в чёрном. Вот так я ещё раз видел президента Саакашвили.
В прошлом году я видел строящуюся резиденцию президента Грузии, теперь она достроена. Нелепейшее сооружение со стеклянным яйцеподобным куполом, которое освещено ярче, стоящих рядом старинных церквей. Безобразное здание. Очень портит вид и картину прекрасного и горячо любимого мною города. А ещё мне интересно долго ли будет улица Джоржа Буша младшего так называться. Не думаю, что Тбилиси долго потерпит такое название.
После посещения дома Резо и бесед с Мастером весь клуб, ярко одетые и стремящиеся выглядеть не местными посетители этого клуба, люди в чёрном, президент в полосатой рубашке, показались какими-то ненастоящими, игрушечными, инородными и даже чужими. Они выглядели менее живыми и осмысленными, чем тот «народ», про который рассказывал Резо. Дай ему Бог здоровья и долгих лет жизни, этому умному, хитрому, внимательному и тихому человеку.
Поеду играть спектакль. Сегодня у меня «+1». Надо порепетировать и сыграть.
Ваш Гришковец.