Здравствуйте!

Вчера сыграл первый в этом году спектакль. День в Москве стоял удивительно красивый. Москва была действительно златоглавая. Сверкали купола и в холодное чистое небо поднимались толстые белые клубы пара от каких-то теплоэлектростанций. Редко в Москве бывает такая красота. Хотя Москва навалилась после месяца тихой калининградской жизни и вдумчивой застольной работы всей своей тяжестью. Она навалилась даже гнетущим обилием неприятных лиц с афиш и плакатов и разноцветием плохой рекламы, которой в Москве, конечно, невыносимое количество. Просто за месяц сильно отвык. Наверное, живущие в Москве люди уже не замечают этого, да и я через пару дней не стану замечать. Но пока давит и бросается в глаза.

Вчера встречался перед спектаклем со своими знакомыми из Перми. В частности, со своей ровесницей, у которой в «Хромой лошади» погибла дочь двадцати одного года от роду. Видно, что моя знакомая живёт сейчас в каком-то другом мире. Она устала от горя и приехала в Москву, чтобы вырваться из города, который, видимо, всем напоминает об утрате. Я смотрел за ней и видел очень уставшие глаза, которыми она оглядывается по сторонам и пока совсем не может войти в тот мир, который уже забыл об этой трагедии. В мир, который не очень-то эту трагедию и переживал. Мы разговаривали, пили кофе, разумеется ни словом не обмолвились о произошедшем. Но я видел как человек постоянно уходит куда-то в себя и пока совершенно не понимает как жить дальше.

Вчера я играл спектакль, а перед началом вспоминал как ровно десять лет назад, в начале двухтысячного года я мыкался по Москве в поисках возможности сыграть хоть иногда свой спектакль «Как я съел собаку», радовался любому случаю и готов был играть для любого количества людей, в любом, даже совсем крошечном зальчике. Десять лет прошло. Я помню с каким скепсисом и недоверием я выслушал слова Ельцина, когда он перед уходом извинялся перед гражданами России. Он приносил тогда свои извинения. Он просил прощения за ошибки, за неверные действия, за тяжёлые и непонятные годы. Я помню, что я не особенно верил его словам. А сейчас я понимаю, что таких слов мы ни от кого не дождёмся. За эти десять лет всё страшно поменялось и нет у тех людей, которые руководят сейчас страной не то что слов или желания извиниться, но нет и чувства вины за происходящее. Как же так случилось?!

Я, пока мы пили кофе перед спектаклем с моими знакомыми из Перми, постоянно думал какие я могу найти слова утешения и никаких не нашёл. Я только постарался вчера, зная, что в зале сидит моя знакомая, потерявшая совсем недавно своего любимого ребёнка, сыграть этот спектакль не так трагически, как играл его до этого — осенью и в начале зимы. Я хотел, чтобы этот спектакль вчера прозвучал примиряюще. Чтобы в нём было примирение с жизнью и какое-то смирение. Но у меня не получилось. Я понял, что мои попытки найти это смирение и примирение звучат ещё более трагично, чем раньше. Я понимаю, что не могу примириться с тем, что происходит в моей стране и с тем, как живёт моя Родина. И при этом совершенно не знаю что делать и как про это говорить. Ну что ж, буду об этом думать, буду искать слова. А ещё буду искать ту интонацию, которую необходимо найти, чтобы быть точным в сегодняшнем изменившимся до неузнаваемости мире.

Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

Признаться, я удивлён теми комментариями, которые получил на предыдущее своё высказвание. Во-первых, многие из них содержали откровенную глупость. Грустно! Грустно встречаться со скоропалительной и откровенной глупостью, не стесняющейся самой себя. А во-вторых, я удивлён тем, что кто-то спрашивает, не боюсь ли я так высказываться. Также меня огорчает удивление по поводу некой смелости того, что я сказал.

Простите, что смелого в том, что я сказал? В моём высказывании я не вижу никакой смелости, потому что не было преодоления страха высказаться. Почему я должен бояться? Я высказался в своём блоге, высказался частным образом. Высказался по поводу вопиющего безобразия и ужаса.

Я могу бояться и боюсь высказаться неточно, опасаюсь не найти верных слов. Я боюсь неверно выразить смысл, допустить глупость или быть неоправдано эмоциональным или пафосным. Вот этого я опасаюсь и даже боюсь, и очень стараюсь быть предельно понятным. Но когда я нахожу точные слова, чего мне бояться? Цензуры? Каких-то репрессий? Какой-то мести? Со стороны кого?

Я написал, что после того, что увидел в новостях, я ещё сильнее тревожусь за своих близких и боюсь распоясавшихся милиционеров. Но с какой стати мне бояться той власти, которая не может справиться со своими же правоохранительными органами? Я не буду бояться её (а в России, к сожалению, слово «страх» часто является синонимом уважения)

С какой стати мне бояться цензуры? Кто я такой для нашей власти и государства? Я писатель, не более. Артист…… Пусть боятся цензуры главные редакторы больших и средних газет, государственных теле и радио каналов. Пусть боятся те люди, которые согласились работать в условиях цензуры, те, кто эти условия принял и старается строго их выполнять. Пусть боятся те, кто включил самоцензуру.

Вспомните, как быстро включилась самоцензура в нашей стране. Ещё не заработала в полную силу большая цензурная машина, как включилась самоцензура. Включилась для самих себя конкретными людьми, включилась по всей огромной стране. Она коснулась моментально даже заводских многотиражек и студенческих стенгазет. Её тут же включил для себя КВН и прочие лихие весельчаки. Правильно! А зачем придумывать неугодную шутку, если её не пропустят. Круг моментально замкнулся.

А мне-то чего бояться? Я не претендую и не претендовал на участие в политических играх, движениях и партиях, я не являюсь членом ни одного государственного творческого союза, у меня нет никаких званий и государственных наград. Да я их не жду и никогда не ждал. При этом, я правда уверен, что являюсь полезным членом общества, законопослушным гражданином. С какой стати мне бояться? Я испытываю что угодно по поводу того, что проиходит в стране: стыд, непонимание, отвращение, иногда удаётся испытывать гордость. Правда, гордость не в связи с действиями государства, а по поводу поступков и дел некоторых моих соотечественников. Благо есть такие. Я испытываю страх по поводу ближайшего будущего моей страны, а также по поводу непонятных дальних её перспектив. Но говорить я не боюсь. Я просто стараюсь говорить по возможности точно и о том, что меня действительно волнует. А ещё я надеюсь, что кто-то хочет услышать то, что я говорю. И если у меня есть такая надежда, то страха быть не должно. Его и нет. Поэтому, не надо рассматривать мои высказывания, как смелый поступок. В этом нет смелости, потому что нет преодоления стрха. Вот и всё… Никогда не чувствовал себя диссидентом, борцом и героем (улыбка).

Да! Глупости, графомании, безответственности, злобы я действиетнльно боюсь, особенно, когда на какое-то время возникает ощущение, что всё это побеждает. А от того, что происходит на просторах Интернета, такое ощущение возникает нередко.

Хороших вам выходных. Грядут крещенские морозы. Но после них у меня всегда возникало радостное чувство, что зима перевалила за свою середину, и весна уже не за горами.

Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

Ну вот, закончились праздники…….. С ужасом сегодня посмотрел и послушал новости. То что произошло на Гаити, просто не укладывается в голове. А главное, не укладываются в голове те цифры жертв, которые сообщаются. Предполагаемые цифры! От ста до пятисот… тысяч человек. Эти цифры такие громадные, что не поддаются осознанию. И уж совсем невозможно представить, что там сейчас происходит… Слово «ужас» ничего не выражает.

Но ещё сегодня я услышал новость о том, что выявлен и задержан человек, убивший недавно в Москве дорожного рабочего. И этот человек оказался подполковником милиции, то есть оказался старшим офицером, довольно серьезным должностным лицом Московской милиции… Я просмотрел сегодня несколько выпусков новостей и еще пока не дождался выступления или заявления министра внутренних дел. Министр пока не пожелал передо мной объясниться. Он не дал нам пока никаких объяснений. Как же так?!!!

Мы, конечно, давно привыкли не доверять людям в милицейских погонах, мы отлично знаем, что они берут взятки и многие из них изначально хотели милицейских погон только для того, чтобы иметь возможность эти взятки брать, иметь власть и этой властью распоряжаться так, как им заблагорассудится. Далеко не все, но многие…Мы почти не надеемся на защиту… Но я как-то совсем не готов к смертельной опасности, исходящей от людей в милицейской форме.

Я уже писал как-то о спокойствии и безразличии, о привычке проглатывать ту демагогию и ничем не обеспеченный пафос, которые так любит наша сегодняшняя власть. Думаете, я удивляюсь тому, что после столь решительного надувания щёк нашим президентом, огромное количество игорных заведений продолжает спокойно работать под вывеской интернет-клубов или за другими, шитыми белыми нитками, ширмами. Всё это прекрасно известно тем самым органам, которые «успешно» справились с поставленной задачей по закрытию этих заведений. Все они работают по всей огромной стране. И про это уже даже перестали говорить. А зачем? Демагогия утомляет, а государственная демагогия усыпляет.

Но видеть в одном выпуске новостей репортаж о задержанном за убийство беззащитного дорожного рабочего подполковнике милиции и сюжет о том, как наш президент в камуфляжной форме осматривает новую военную технику, мне просто противно. Не правда ли, создается ощущение, что мы очень быстро привыкли к тому, что офицеры милиции убивают беззащитных граждан? В какой стране такое возможно? Я имею в виду, те страны, с которыми наша государственная власть себя ассоциирует и равняет. То есть с некими цивилизованными странами.

Это же так ясно! Офицер милиции — это человек с высшим образованием, а тот самый подполковник, скорее всего, с двумя высшими образованиями. Офицеры милиции — это люди, давшие присягу, их профессия заключается в том, чтобы следить за соблюдением закона и защищать законопослушных граждан от незаконопослушных. Для этого у них есть оружие и разрешение на его ношение и применение. У них есть соответствующие документы при себе и особые права. У меня нет этих прав. И оружия у меня нет. У меня его никогда не было. Зато у меня есть дети, жена, родные люди, за которых я всегда беспокоюсь и переживаю. Я много работаю, и с каждой проданной книги, с каждого проданного на мой спектакль билета платятся налоги. На эти налоги обучаются и содержатся те самые люди, на которых я хочу надеяться и хочу знать, что я не беззащитен в своей стране. Я не хочу в своей стране иметь оружие. Я хочу, чтобы это оружие было у тех, кому это оружие дает государство.

Я далеко не наивный и вполне стоящий обеими ногами на земле, человек. Я все очень хорошо понимаю на уровне той информации и на основе того жизненного опыта, который у меня есть, который я приобрел, всю жизнь живя в моей стране. У меня есть моё представление о том, на что способна и чего стоит та власть, которую мы имеем. Но после сегодняшнего репортажа, я не готов дать и той цены, которую предполагал. Я возмущен, обескуражен и напуган происходящим.

А больше всего я напуган тем, что я совершенно не надеюсь на решительные и серьезные изменения… Поймите, что меня больше всего возвущает и пугает… Те офицеры, которые убивали тех, кого должны защищать, это же государственные люди, осуществляющие государственные функции и наделенные государством серьезной властью. И в этом случае мне совершенно не важно, откуда эти мерзавцы и отморозки появились и прекрасно себя чувствовали на немаленьких должностях в органах милиции. Но если такое случилось, то я ощущаю, что стреляли в граждан не просто какие-то частные люди, а всё министерство внутренних дел, министр внутренних дел, премьер-министр и президент. И почему ни министр, ни премьер-министр, ни президент пока не сказали мне, что это не так? Это ужас, это стыд и это безнравственность… Почему-то сразу вспомнились знаменитые слова про «мочить в сортире». На фоне произошедшего, эти слова звучат неубедительно и истерично, потому что получается, что наши милиционеры «мочат» нас.

С трудом преодолеваю своё такое настроение и ощущение. С большим трудом идет сегодня работа. А я сейчас работаю над новой редакцией текста спектакля «Как съел собаку». Я решил его записать так, как хочу, чтобы этот вариант текста как-то сохранился, потому что он очень сильно отличается от написанного в 1999 году. И то, что я сейчас пишу, очень отличается от того, что звучит в видеоверсии этого спектакля. Одна из главных тем сегодняшней редакции — это встреча юного человека с государством, и непонятно когда и в каком возрасте непременно появляющийся страх перед государством. Вот сегодня мне особенно трудно дается работа…

Вот… так вот невесело нынче высказался. Но как-то так почувствовал, что по-другому сегодня никак.

Искренне ваш, Гришковец.

Здравствуйте!

Для начала, простите, немножко конкретной информации для калининградцев. Кто-то, не разобравшись, а кто-то и не пытаясь разбираться уже успел заявить и возмутиться по поводу дорогих билетов на мой спектакль в феврале в Калининграде. Чёрт возьми! Сколько можно уже объяснять и растолковывать, что на мои спектакли всегда есть недорогие билеты и их всегда немало! Тем более в Калининграде, для которого я не приезжий гастролёр. Билеты с сегодняшнего дня в продаже, и есть большое количество по 300 и по 500 рублей. Максимальная цена билета будет 1500 руб, но это на самые лучшие и престижные места, и таких будет немного. Просто, если вы пойдёте за неделю до спектакля приобретать билет, вам, разумеется, предложат самый дорогой. Хотите подешевле — поторопитесь. Мы сделали всё, для того чтобы билеты были доступны и по доступной цене. Господи, я два с половиной года не играл спектакли в Калининграде! Никак не удавалось организовать. Странно, не правда ли?

Сегодня ночью смотрел, в очередной раз, не отрываясь, фильм «Старый Новый год». Я давно знаю наизусть этот фильм. Не буду говорить о достоинствах и о значении этого фильма для тех, кто его знает и любит… Другое меня поразило: я вдруг понял, что я старше героев этой картины. Как же меня это поразило! У меня до сих пор это не укладывается в голове. И никогда я не смогу ощутить себя старше этих героев, поскольку знаю их с детства.

Вчера с особой тщательностью рассматривал детали этого фильма. Детали для меня вчера были очень важны и радостны. Увидел, в частности, в первый раз обратил на это внимание и разглядел, за столько-то лет, что в доме у Себейкиных (Себейкина играл Вячеслав Невинный) стоит точна такая мебель, какая была у нас. Там у них, если кто-то обратил внимание, жёлтая софа, жёлтое, полукруглое кресло, сервант, стол, стулья, большая тумба для постельного белья. Это ГДР-овский гарнитур под названием «Хельга». Эта мебель до сих пор у нас жива.

С ней очень много связано. Куплена она была в 1973 году в Ленинграде, когда мой папа учился там в аспирантуре. Мы жили там тогда. Но такая дорогоая мебель была аспиранту, конечно, не по карману. Папа её купил на деньги своих родителей и для них же. Он долго стоял за этой мебелью в очереди, ходил в определённые дни отмечаться. Потом этой мебелью в упаковке была полностью заставлена крошечная, однокомнатная съёмная квартирка, в которй мы жили. Далее эта мебель уехала контейнером в Кемерово. Мне тогда было 6 лет. Дальнейшие приключения её происходили в Сибири. Когда мои родители полчили первую свою квартиру «двушку» (мы уже опять жили в Кемерово), мебели у нас не было никакой. Я тогда учился уже в пятом классе, мне было 12 лет. Бабушка с дедуом отдали нам часть «Хельги»: софу, кресло и тумбу. Менялись квартиры, были переезды, эта мебель жила вместе с нами. В 1992 году софа досталась нам с Леной, как молодожёнам. Она стояла у нас в той самой квартире на улице Свободы, которая описана мною в рассказе из книжки «Следы на мне».

В 1998 году «Хельга», потеряв только один стул и одно кресло (стул и кресло попросту сломались и были выброшены) снова соединилась и переехала в Калининград. Через всю страну и две границы. Она служила бабушке верой и правдой. Бабушка умерла, а «Хельга» теперь стоит на родительской даче. На даче совсем недалеко от Балтийского моря. На этой даче у родителей собирается много друзей, там приятно и весело. А полированный стол и сервант с маленьким зеркальным баром до сих пор создают какую-то вневременную, жизнерадостную обстановку… А сколько холодильников, каких-то проигрывателей и даже ещё живых пылесосов из тех самых времён перекочевали на дачи. До сих пор работают и с каждой этой вещью связаны истории нескольких поколений. И какой-нибудь мужчина за сорок может сейчас сказать, заехав к родителям на дачу по случаю какого-нибудь праздника и глядя на старый холодильник: «Мама, а помнишь вот эту вот вмятину я сделал, когда мне было пять лет. Я помню, у меня такой большой, железный самосвал был. Вот этим самосвалом… Вот она царапина. Помнишь, мама?»

Мне не верится, что я ровесник и даже старше героев «Старого Нового года». Я не хочу сказать, что моё детство было недавно. Для меня оно было давно… Вячеслав Невинный уже ушёл из жизни, с Сан Санычем Калягиным мы приятельствуем и мы теперь коллеги. Но для меня герои этого фильма всегда будут недосягаемо взрослыми, как мои родители…

А старый Новый год — это такой странный и исключительно наш праздник, в который, как раз, о чём-то подобном, о чём-то безвозвратно ушедшем можно подумать и вспомнить с удовольствием.

Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

Сегодня последний день зимних каникул, прекрасных каникул для взрослых и детей. Единственно, кому не пришлось в полной мере расслабиться — это разные неусыпные службы и студенты. Тем, кто несёт неусыпную службу, не завидую, а сочувствую… Но вот студентам завидую. И сильно! Тут среди комментариев получил жалобу от студентки, мол, вы все отдыхаете, а мы мучаемся… Как бы я сейчас чего-нибудь поздавал бы, поволновался бы, побрюзжал бы по этому поводу…А потом после сдачи экзамена выбежал бы из университета и, перескакивая через три ступеньки, слетел бы с крыльца, дыша морозным воздухом… в незастёгнутом, распахнутом, как крылья, пальто…

Вчера взял и прочитал книжку «Продолжение жизни». Прочитал специально, чтобы лучше вспомнить какие-то существенные моменты. Нашёл обещания, которые не выполнил, обнаржил ряд неплохих идей, которые не довёл до ума и не осуществил… ( кстати, книжку-то прочёл с удовольствием и пользой(улыбка))

А ещё справедливости ради… Чувствую свою вину и ощущаю совершённую мною несправедливость… Почти в самом начале книжки «Продолжение жизни» есть моё высказывание о снесённом старом детском садике в Пречистенском переулке Москвы. Я видел, как его снесли, видел, как копали огромный котлован. Я сокрушался по этому поводу и предполагал, что территорию детского садика продали под строительство дорогущего жилья или офисов, и, в основном, в двухэтажном перулке поднимется в небо что-то безобразное, как многое из того, что нам напомнит Лужкоскую эпоху. Но на месте старого детского садика появился невысокий и, видно, хорошо сделанный, нисколько не портящий общей атмосферы старого переулка, «Центр дошколького обучения». В нём полно детей, со двора в хорошую погоду опять доносится детский смех и визг. А вид из окна снимаемой мною квартирки не изуродован. Так что, напрасно я тогда гневался, был несправедлив. И даже если никто из причастных к этому строительству людей не читал моего высказывания… всё равно приношу извинения. Приятно извиняться в такой ситуации. (Улыбка).

А ещё я писал в книжке о том, что у меня есть старинный друг в Новосибирске Игорь Мизгирёв, который ещё в мою студенческую бытность был директором студенческого клуба Кемеровского университета, который в своё время оказал неоценимую помощь при создании театра «Ложа», и который даже играл в моих первых спектаклях. Так вот, в ушедшем году нашей дружбе исполнилось 25 лет. И я придумал ритуал: Серебряная дружба. Этот ритуал я хотел осуществить, и он был осуществлён во время моих гастролей в ноябре Новосибирске Игорь теперь живет там). А точнее, в новосибирском Академ городке.

Я отыграл на культовой площадке Дома Учёных спектакль «Как я съел собаку», а потом, совсем небольшой компанией мы пошли в акадамгородковский ресторанчик. Игорь и я были нарядно одеты и сели во главе стола. Принесли закуски, водочку. Я проинструктировал всех присутствующих за столом, как надо и что надо говорить. И первая в истории церемония празднования Серебряной дружбы состоялась!!! Церемония не сложная. За столом должны присутствовать свидетели двадцатипятилетних наших отношений. Таковых был один, точнее, одна (страринная знакомая)… А остальные гости должны говорить тосты, выпивать-закусывать и периодически кричать «крепко-крепко!» . На эти крики мы с Игорем вставали, крепко и долго пожимали друг другу руки и выпивали. Как-то во время нашего рукопожатия кто-то начинал считать: раз-два-три… Ну понимаете?…(улыбка)

Конечно, этой церемонии не хватило задуманного проезда по родному городу и фотографирования в тех местах, которые связаны с нашей дружбой. Да и из-за того, что всё это происходило не в Кемерово, друзей и гостей было мало. Но всё-таки эта церемония осуществлена, опробована и зафиксирована. Так что, в ноябре 2034 года постараемся отметить золотую.(Улыбка). Крайне рекомендую вам попробовать наш опыт. Весело, трогательно и очень по-нашему.

Сильно желаю вам легко, без усилий и зубовного скрежета, войти в трудовые будни и очень желаю, чтобы встреча с коллегами была радостной.

Ваш Гришковец.