30 января 2010

Здравствуйте!

Вчера исполнилось 150 лет со дня рождения Антона Павловича Чехова. Очень хорошо помню, как и каким образом он появился в моей жизни. Я учился в третьем классе, и мы читали письмо того самого Вани Жукова тому самому дедушке. А потом мы дожны были написать сочинение. Тема сочинения была такая: как бы дедушка ответил внуку, если б получил письмо. Я хорошо помню, что мне поставили за моё сочинение трояк. Я пытался в сочинении изобразить то, как может говорить, на мой взгляд, деревенский человек. Особенно учительницу возмутило то, что дедушка в моём сочинении на Ванины жалобы по поводу того, что его хозяйка рыбьей мордой тыкала ему в лицо, за то что он не правильно чистил рыбу, написал внуку приблизительно следующее: «А на хозяйку ты не серчай. Она тебя плохому не научит. Это тебе наука на всю жизнь.» Учительница отругала меня и порекомендовала внимательно относиться к тем рекомендациям, которые она даёт для написания сочинений.

Помню, тот Чеховский рассказ и рассказ «Спать хочется» так меня потрясли! Мы тогда жили с родителями в общежитии, и они очень много работали. А вокруг общаги были только котлованы с набитыми сваями, да стройки. Грязь непролазная. А потом ударила лютая зима. И родители с осени меня оставили на «продлёнку», т.е. мне нужно было с утра и до самого вечера оставаться в школе. А я изнывал от школы, я хотел бежать из неё после последнего урока стремглав. Мне невыносим был сам школьный воздух, цвет школьных полов и стен, невыносима была школьная еда и школьная форма. Я очень страдал. Каждый день я придумывал обращение к родителям. Я хотел убедить их в том, что не надо меня оставлять в школе на весь день. Но всё никак не получалось. То я начиная им что-то говорить, сбивался и просто плакал от отчаяния,то у них не было времени меня выслушать. Но прочитав Чеховский рассказ я вдруг ощутил такую поддержку, такое сочувствие лично мне, что сел и написал письмо родителям. Письмо они не прочли. Удивительным образом они сами почувствовали, что мне плохо и забрали меня с «продлёнки». Но письмо — то я написал. Чехов подсказал мне это!

Когда я начал работу над текстом «Как я съел собаку», первым был написан эпизод про утро перед школой и поход туда. Я конечно же вспоминал и обращался к Чехову… Я получал и получаю очень много записок, писем, или мне коротко говорят люди при встрече о том, что после того, как они увидели и услышали этот фрагмент, перестали утром дёргать своих детей, стараются будить их по возможности нежно, не подгонять и не кричать на них утром перед тем, как отправлять их в школу. И происходит это только потому, что они вспомнили, как им самим было плохо. Если бы тогда Чехов меня не поддержал, если бы я не почувствовал со стороны взрослого человека понимание меня и сочувствие мне, вряд ли сегодня мне удалось бы написать что-нибудь хоть сколько-нибудь стоящее.

Вчера в Таганроге в доме Чехова президент встречался с театральными деятелями. Нелепое было мероприятие. Как бы, наверное, Антон Павлович посмеялся бы не только глядя, но и слушая то, что там происходило. А ещё он был бы самым молодым участником этой встречи. Видели, как удивился Медведев, когда ему сказали, что ежегодно театры посещают тридцать миллионов человек? Он даже выразил своё изумление. Сказал, что не ожидал такой цифры. Конечно! Такая цифра! Какой же бред творится в стране! Врут уже везде и во всём. Такое ощущение, что наши престарелые театральные деятели отчитывались о проведённых выборах. Тридцать миллионов! Что они хотели этим сказать? Что у нас каждый пятый в стране посещает театр? Смешно! Эта цифра нелепо завышена, даже если посчитать не количество людей, посетивших театр, а некие человеко-часы, проведённые людьми в театрах, а также посчитать всех несчастных школьников, которых принудительно, табунами, до сих пор водят на спектакли по произведениям школьной программы. И всё это ещё говорилось в доме Чехова! Нашли бы какое-нибудь другое место для таких заявлений.

Самым трогательным на этой встрече было высказывание, а точнее, попытка высказаться о возрасте Чехова, которую предпринял наш президент. Он сказал, что его поражает тот факт, что Чехов умер в 44 года. Дмитрий Анатольевич сказал, что мне не верится… А потом он растерялся и было видно, что он хочет сказать, что вот он уже старше Чехова, а Чехов — он ЧЕХОВ, а он, Дмитрий Анатольевич, он …… Но не получилось у него это сказать, не смог завершить фразу, не решился, запутался. Я даже где-то посочувствовал ему.

Мне очень нравится небольшой памятник Чехову в городе Томске. Дело в том, что когда Антон Павлович ехал на Сахалин, он побывал в Томске. Чехов написал о Томске крайне неприятные слова. Написал, что там всё плохо, еда плохая,грязно и так далее и и тому подобное. Томичи ответили ему по достоинству. Они сделали небольшую бронзовую скульптуру. Чехов маленький, смешной, стоит босиком в медной луже, держа зонтик в руках за спиной. И весь-то он какой-то жалкий и нелепый. Мне очень нравится то, что Чехов, любимый, прекрасный и даже великий, спустя многие годы позволяет к себе такое отношение. Он всей своей жизнью и своей литературой, своим образом допускает свободное и живое отношение к себе. Он не бронзовеет даже в бронзе.

А на встрече с президентом не было ни одного молодого театрального деятеля, даже ровесников Чехова не было. И всё это — та самая фальш, которая совершенно была не возможна для юбиляра.

Однажды в одной очередной дискуссии на тему адресности искусства и на тему жёсткой и прямолинейной псевдодокументальности современной драматургии и кино я, в качестве аргумента, воспользовался метафорой, хотя делаю это крайне редко. Я сказал тогда: «Знаете, а Чеховский Ваня Жуков, в своём письме написал очень сильный текст. Его текст содержит и боль, и страдание. Этот текст душераздирающий. Вот только Ваня адреса не знал. А Чехов знал».

Когда я учился в третьем классе, я получил первое письмо от Чехова. Думаю, что оно пришло точно по адресу. И как много людей его послания получили. Разные послания. И сколько ещё получат. И все эти посланя адресны и они всегда личные….

Ваш Гришковец.