Здравствуйте!
В качестве эпиграфа (не знаю, откуда эта шутка, мне её кто-то рассказал): парень из промышленного города, из крайне неблагополучного района, из ужасно неблагополучной семьи, из абсолютно агрессивной среды… проявил характер и волю и закончил свою районную школу с золотой медалью. А спился уже в Оксфорде.
Специально сегодня посмотрел по телевизору одну серию сериала «Школа» производства первого канала и режиссера В. Гай Германики. (Совершенно уверен, что это псевдоним, поэтому в дальнейшем буду называть режиссёра этого фильма ГГ. Что-то язык не поворачивается выговаривать такое имя, да и писать его долго. Такое имя гораздо больше подходит не юной барышне, а среднего размера круизному судну.) Ещё я прочёл два интервью ГГ и посмотрел документальный фильм «Девочки», а с её работой «Все умрут, а я останусь» я ознакомился раньше. Я сделал это только для того, чтобы быть убеждённым и подготовленным к тому, что скажу ниже. Уверен, что не зря потратил время, т.к. выход пресловутого сериала — событие не рядовое.
Сразу хочу сказать, что о художественных или антихудожественных достоинствах и недостатках этой работы ГГ говорить не стану. Они меня совершенно не интересуют. Меня интересует сам феномен приглашения ГГ для работы первым каналом, сам факт того, что молодой режиссёр нового российского кино согласился на такую работу и что ЭТО оказалось на наших экранах на первом канале, да ещё по два раза в сутки в первый раз в 18.20, когда дома только дети и пенсионеры, а в другой раз после одиннадцати. Если бы этот сериал вышел бы на другом канале, хоть на НТВ или на канале «Звезда», про ТНТ и РенТВ я даже не говорю, вряд ли кто-нибудь о нём говорил всерьёз, и вряд ли он был бы замечен такой широкой общественностью. Но он вышел на Первом канале. А ещё он, собственно, Первым каналом произведён. Так что, говорить есть о чём. И лично для меня то, что это случилось, является большим и очень показательным событием.
Конечно, ничего нового, современного и даже хоть сколько-нибудь самостоятельного с точки зрения художественного содержания, стиля и способа ГГ в своих работах не демонстрирует. Ни в одной. Остро социальные волны в искусстве возникали и будут возникать. И всегда те, кто эти волны поднимают, ощущают себя остро современными новаторами, открывающими глаза человечеству на то, в чём человечество погрязло. В каждом времени такое искусство имеет свои особенности, но они весьма незначительны. Кто-то может вспомнить «Маленькую Веру» и массу постперестроечных фильмов. Но я не хочу углубляться в столь давнюю историю.
Десять лет назад на моих глазах зарождалось то самое явление, которое сейчас называется «новая драма». Я участвовал в этом зарождении и очень быстро от него откололся. Тогда из Лондона в Москву приезжали представители театра «Ройял корт» и рассказывали молодым и не очень молодым российским драматургам и режиссёрам о технологии так называемого документального театра. Они рассказывали, как можно создать пьесу и спектакль на основе интервью и фактических событий. Сам же «Ройял корт» к тому моменту в этом сильно преуспел. Из этих семинаров потом вырос театр «ДОК», через эти семинары и через этот театр прошло большое количество авторов разного уровня дарования. Я был первым из тех, кого «Ройял корт» пригласил к себе для обучения. Я ездил в Лондон, ужаснулся на месте тому, чем занимается этот театр, сразу же увидел значительный вред для нашего контекста в предложенной англичанами модели, и больше никогда не сотрудничал ни с «Ройял кортом», ни с «новой драмой».
Почему я об этом говорю? Потому что ГГ и многое из того, что делается в сегодняшнем «независимом» российском кино связано с теми самыми событиями. Я не хочу сказать, что именно десять лет назад в Россию занесли то самое, а до этого у нас ничего подобного не было. К тому времени в Екатеринбурге успешно и прославленно трудился Николай Коляда, и его ученики к тому времени сами во всю творили. И до Николая Коляды было немало людей, работающих в остро социальном ключе. Но раньше у авторов были совсем другие причины и иные смыслы. В том, что они делали часто был поступок или хотя бы признаки такового. Но десять лет назад….
Десять лет назад я приехал в Лондон и увидел прекрасный, небольшой театр «Ройял корт», который стоит в самом центре района Челси, на Слоуни скуэа. Это в высшей степени дорогой и буржуазный кусок Лондона. И вот в этом театре шли спектакли, рассказывающие жизни спальных районов, о заблудших гомосексуалистах, о беспросветных мелко-мелко буржуазных устремлениях низов, о бессмысленной жизни наркоманов из убогих пригородов английской столицы. Весь этот ооочень буржуазный театр с таким репертуаром выглядел для меня, как издевательство над искусством, а главное над теми задачами, которые призван ставить перед собой художник. Вернувшись из Лондона я говорил об этом, но этого никто не хотел слышать. И я понимал, что всем хочется поехать в Лондон, и хочется поехать на международные фестивали, и хочется быть замеченными «Ройял кортом», а для этого нужно делать что-то соответствующее.
Меня в самом деле всегда удивляло то, что огромное количество писателей, драматургов, режиссёров театра и кино делают те произведения, герои которых никогда эти произведения не увидят. Никогда герои фильма ГГ «Все умрут, а я останусь» не увидят это кино. Потому что её героини смотрят совсем другие фильмы. Да что там ГГ?! Герои пьес и фильмов куда как более талантливого Вани Вырыпаева или Сигарева — тоже никогда не увидят их фильмов и спектаклей. И книжек не прочитают. Потому что не читают они книг и в театр не ходят. Большинство тех произведений, о которых я говорю, были довольно сильными, но совершенно безадресными, т.е. по сути бессмысленными высказываниями.
Но тем не менее, вся такая литература, всё такое кино и такой театр изображали гордую позицию настоящего искусства, не пытающегося понравиться. И со своей этой гордой позиции такое искусство и его авторы заявляли о бескомпромиссности, о глубоком знании жизни и утверждали, что у них есть особое право, по причине той же самой независимости и бескомпромиссности, об этой правде жизни говорить. В середе таких авторов регулярно появлялись свои герои. Т.е. люди, наделённые серьёзным талантом, и как правило имеющие непростую судьбу. Их непростая судьба обязательно становилась достоянием общественности и работала на особое доверие к этим героям. Я совершенно убеждён, что у ГГ есть очень непростая история её судьбы. (Ничего про неё не знаю, и как её по-настоящему зовут тоже.) Про всех этих героев говорили: «А знаешь, какая у него (у неё) судьба. Он (она) может, он (она) знает», — и уважительо качали головами. Странное дело, когда люди узнают о трудном детстве Романа Абрамовича и о том, что он сирота, качают головами приблизительно так же.
Так вот, всё это гордое искусство постепенно оперилось. Появились вполне значимые, весомые фестивали, появился театр «Практика».По сути самый влиятельный кинофестиваль «Кинотавр» обслуживает интересы именно такого искусства. Ваня Вырываев снимает кино с более чем трёхмиллионным бюджетом и угублённо занимается богоборническими вопросами. Братья Пресняковы давно стали персонажами, которые готовы написать что угодно и кому угодно, и имеют более чем буржуазные гонорары. Многие и многи люди, прошедшие через «новую драму» пишут сценарии для безобразных сериалов и работают в разном качестве на том самом телевидении, которое ненавидят. Но тем не менее, всё это иак называемое «честное искусство», все эти бескомпромиссные художники по-прежнему считают себя андеграундом, альтернативой и подлинными защитниками новой духовности.
Но несмотря на всё это герои их произведений с самими их произведениями пока не встречались. И вот они встретились! На экраны вышел сериал «Школа». Гай Германика сама не понимает того, что сделала. И наверное Константин Львович Эрнст не до конца понимает то, что ему удалось сделать. А случилось следующее: всё это самое независимое искусство, о котором я здесь говорил, породило попсу!!! Попсу плоть от плоти свою.
В своём интервью ГГ заявляет две взаимоисключающие вещи. Привожу её слова не дословно, а по смыслу. Она говорит, что в «Школе» представлены только жалкие кусочки той жуткой действительности, которая есть на самом деле. А потом тут же говорит о том, что её фильм — это не документ, а это художественное произведение, и к нему нельзя относиться, как к документу. Пусть ГГ разберётся, имеет она дело с действительностью или с художественным. Но сначала пусть она поймёт гораздо более важную вещь: когда она выпускала свои документальные фильмы и фильм «Все умрут, а я останусь», она могла рассчитывать на тонкое понимание фестивальной и просвещённой публики, где грань между действительностью и художественным. Она могла рассчитывать на внимание к её художественному методу, к её художественному осмыслению эпохи, к её концепции нового героя и прочему. Но она сняла сериал для первого канала, и она может забыть о той своей публике, к которой привыкла. Её фильм занял место, которое привычно занимали совершенно другие зрелища. И должна быть готова к буквальному восприятию того, что сделала.
Не знаю, готова ли она к этому или нет, но сделала это она по заказу Первого канала, и сделала так, как нужно было первому каналу, т.е. так, как можно по первому каналу показывать. В итоге, сильно выхолощено, упрощённо, т.е. попсово. Хотя, со всеми присущими ГГ псевдодокументальными приёмами.
Зачем нужно было это Константину Львовичу, я не совсем понимаю. Но он должен гордиться своей победой. Много лет назад он определил для КВНа выступление на ОРТ, как олимп, куда нужно добраться. Но для того, чтобы выступать на этом Олимпе нужно было пойти на все возможные компромиссы. КВН пошёл на это. Легко и с радостью, подстраиваясь под стандарты и требования Превого канала. То же самое произошло с лихими и казалось бы совершенно безбашенными камедиклабовцами. Я не мог себе представить, что Константину Львовичу удастся создать условия для приручения «независимых и бескомпромиссных». Но он смог!!!
По сути дела, то самое «независимое искусство», о котором я говорил, которое, конечно, уже давно приобрело все признаки мейнстрима, с лёгкой руки Гай Германики мейнстримом становится. Мне удивительно это наблюдать, я этого не ожидал. Но ГГ лишила многих моих оппонентов возможности упрекать меня в компромиссности, позитивизме, благодушии и соглашательстве. Смотря сегодня сериал «Школа» я ощутил себя снова одиноким новатором, непричастным к мейнстриму (улыбка). Но само культурное значение выхода этого сериала, я думаю, нам ещё предстоит оценить.
Буквально два слова о самом фильме:…. Сделано лихо. Я удивлён тому, что Валерия Гай Германика — точно трудолюбивый человек и весьма способный. Во всяком случае, она точно выполняет сериальную задачу, т.к. внимание зрителей нужно удержать на протяжении шестидесяти серий. Тут нужна изворотливость ума, дисциплина и трудолюбие. Больше одной серии смотреть не стану, т.к. всё понятно. Вообще, вся проблематика, тематика подобного искусства — она как тупикова, так же и бесконечна. Художественная задача этого фильма невероятно элементарна. Меня всегда удивляло, как художники могут ставить перед собой столь примитивные задачи. Этим ГГ мало отличается от многих своих коллег.
Главным героем фильма, конечно, является она сама. Я думаю, что она не станет от этого отказываться,т.к. внятно это заявляет. Я уже давно понял, что факт жизни имеет малое значение, важнейшее значение имеет отношение к этому факту. Самым страшным(не в художественном смысле) и отталкивающим в работах ГГ, является её отношение к жизни. ГГ видит её таковой и радуется тому, что жизнь такая. Я надеюсь, что в этом ещё очень много юношеского, т.к. её радость, возможно, связана с тем, что ей по-юношески кажется, что она всё в этой жизни уже понимает. И каким бы отвратительным не было это понимание, само полное понимание часто доставляет неумным или совсем молодым людям большую радость.
Я о достоинствах фильма или о его недостатках практически ничего не сказал. Простите,но наверное сказал о случившемся довольно специально. Т.к. нахожусь в контексте. Сказал много, но далеко не всё, что мог. Тем, кто не понял, о чём я говорил, приношу свои извинения. Ну а тем, кто понял, согласны они со мной или не согласны, спасибо (улыбка).
Ваш Гришковец