эссе — Страница 2

17 февраля.

17 февраля. 2017 год. Мне сегодня 50. К этому дню, дате и новому моему временному рубежу я написал… это произведение. Это посвящение времени, но ни в коем случае не возрасту.

Я живу давно.

Вот мне и 50 лет. Полвека. Что это значит? А это значит лишь то, что я живу давно. Вот и всё.
Я не подвожу итоги. С какой стати? Я не чувствую в себе признаков старости. Я не ощущаю себя пожилым человеком. Просто я знаю, что живу давно. Полвека. Есть именно это знание. Особых ощущений пока нет, но само это знание удивляет.

Несколько лет назад я заметил, что работники железной дороги, метрополитена и коммунальных служб практически перестали обращаться ко мне «молодой человек». А на сегодняшний день и вовсе прекратили. До 45 лет я слышал такое к себе обращение часто.
В зеркале я не вижу существенных отличий от того, что в нём отражалось пять лет назад, но людям виднее.

Глядя на тех, кому также, как мне, 50 или около того, я чаще всего думаю, что их полтинники гораздо очевиднее моего, и что мне пока мой возраст ни за что не дать. Но люди его мне дают. А молодые дают даже с перебором. Легко и щедро.

Моему деду Борису Васильевичу, когда я родился, было 48. И он сразу стал Дедом. Когда ему исполнилось 50, я уже вовсю его звал Деда – и больше никак. Деда был старый. Он всегда был для меня старым.

В школьные годы, в годы юности человек, которому 50, ощущался бесконечно взрослым, а то и просто стариком, в зависимости от внешнего вида, количества зубов, волос и состояния одежды. Вот и мне 50. А я знаю, что директору нашей школы, когда я из неё выпускался, не было и сорока шести. Но она была директор школы! Тётка. Почти бабка, для нас семнадцатилетних.

Я давно живу. Я родился в год пятидесятилетия Февральской и Октябрьской революций. Теперь 50 мне, а революциям исполняется 100.

Когда-то на уроках истории мне казалось, что революция была давным-давно, хотя к нам приходили в школу старенькие люди, которые революцию, по их словам, вершили в наших далёких от Петрограда таёжных местах. Я смотрел на тех людей как на одряхлевших былинных богатырей.

Революция была в моём сознании таким великим событием, что казалась чем-то древним и незапамятным, наряду с Куликовской битвой. Ну а то, что было до революции, казалось мрачным, тёмным, беспросветным и древним, как времена до нашей эры. Так что поэт Некрасов виделся мне в истории где-то рядом с Гомером. Только Некрасов был помрачнее. А дореволюционная история казалась куда беспросветнее весёлых и интересных мифов Древней Греции.

15 февраля.

Здравствуйте!
Вот буквально на днях мне исполнится 50 лет. Юбилей, как ни крути. В сущности – первый юбилей. 20, 30, 35 лет, даже 45 – какие это юбилеи? А я их и не отмечал каким-то особенным образом. Разве что в тридцать лет в первый раз в жизни по-настоящему напился до потери сознания.

В этот раз думал сделать что-то особенное. Думал об этом заранее. Несколько лет. Нет-нет, да и думал: а как я отмечу свои полвека? Но никаких конкретных идей не было. Ждал, что идея придёт сама, что появится какое-то особое торжественное ощущение, придёт понимание значения надвигающейся даты…

Ничего не появилось, не пришло и до сих пор не ощущается. Так что ничего особенного делать не буду. Просто соберутся, как обычно, на мой день рождения, люди, которые хотят меня поздравить. В этот раз их соберётся немногим больше обычного. Вот и всё. Какого-то государственного внимания к моему юбилею тоже, к счастью, не проявлено. Чему я искренне рад.

Три последних дня писал текст на тему прожитых полвека. Этот текст не о возрасте, это текст об ощущении прожитого времени. Это высказывание о том, что и я ощущаю как давнее и недавнее, как важное и неважное, как любимое и забытое. Получилось эссе и даже ода пережитому… Прочту это произведение друзьям в свой день рождения. И здесь опубликую тогда же.

Вообще-то я часто писал какие-то тексты для того, чтобы прочесть их друзьям и знакомым 17-го февраля. Нынешний получился самый содержательный и длинный. Оно и понятно. 50 лет. Хотя… мне так странно об этом говорить. 50 лет…

Но фактически эта неделя – последняя моя неделя в возрасте на пятом десятке. Следующая будет уже на шестом.
Ваш Гришковец.

P.S. А вот два образца текстов, которые я писал в течение нескольких последних лет для того, чтобы прочесть друзьям в день рождения. Будет время, прочтите.

День рождения, или Немного о цифрах.

Человек прекрасен! Ода

Про итальянцев в России.

Как же глубоко, в какой бездонной и недосягаемой нашей глубине коренится и кроется провинциальное наше почтение, восхищение и даже поклонение перед иноземным и европейским. Как сильны при всей нашей самоуверенности и разухабистости наши сомнения в самих себе. И как ловко этим пользуются те самые пресловутые европейцы, которые эти наши поклонение и неуверенность разглядели и поняли! Как бессовестно и с удовольствием играют на наших этих струнах всякие проходимцы и разные жулики, пользуясь нашей влюбчивостью и какой-то странной нашей неуклюжей деликатностью.

В каждом областном центре или республиканской столице по всей огромной нашей державе обязательно найдётся хотя бы одно заведение — ресторан, кафе, про который непременно скажут: «А у нас есть в городе заведение, где шеф-повар из Италии», — и этого будет вполне достаточно, чтобы означенный ресторан или кафе числились в городе самым модным и самым дорогим местом общественного питания.

Из какого города Италии тот самый шеф-повар, итальянец ли он, и давно ли он из Италии приехал, был ли он вообще хоть раз в Италии – этого никто не знает, потому что никто об этом не спрашивал. Из Италии – и шабаш. Следующим по степени модности идут заведения, где шеф-повар из Москвы… Из какого ресторана Москвы, из какого округа или района – это тоже не важно. Главное, что из столицы… Но повара из Италии, конечно, гораздо выше котируются, чем любой, якобы, московский повар.

Про детей во взрослом ресторане.

Собираюсь затронуть тему щекотливую, трудно выразимую, но при этом весьма животрепещущую. Эта тема: дети во взрослом ресторане.

Уверен, что многие, если не все, испытывали раздражение, возмущение, а то и почти гнев во время ужина в хорошем ресторане, по которому бегают и орут чьи-то маленькие дети. Дети шумят, мешают официантам, натыкаются на сидящих за столиками людей, разрушают атмосферу приятной и неспешной трапезы, отвлекают людей от еды и вина… Но, тем не менее, никто им не делает замечания, официанты и администраторы хранят вежливое терпение, а те, на кого ребёнок наткнулся, изображают даже умильную улыбку. В этот момент хочется детей одёрнуть, а их родителям, которые не обращают внимания на то, что делают их отпрыски, сделать серьёзное и внушительное замечание… Но мы на это не решаемся, поскольку это — дети, и мы приучены, нам вдолбили в голову, что дети – это в любых обстоятельствах и при любых условиях цветы жизни, ими нужно любоваться, восхищаться и всегда терпеть.

Вот мы и терпим несмотря на то, что эти крикливые, часто визгливые и дурно себя ведущие дети напрочь портят нам настроение и ужин. А это, берусь утверждать и настаивать, неправильно!!! С детьми в таких ситуациях, а особенно с их родителями, надо бороться. Бороться, отстаивая своё право на приятную и, подчёркиваю, взрослую атмосферу вечерней трапезы в ресторане.

Про повод для гордости.

Не знаю, как другим народам и нациям, но нам определённо свойственна потребность гордиться какими-то нашими достижениями или особенностями. Мы традиционно гордимся балетом, на который ходили в Мариинку или в Большой немногие, но мы знаем, что наш балет в Нью-Йорке, Париже и Лондоне всегда проходит триумфально. Какой балет?… Да не важно. Главное – наш.

Мы слышали, знаем и гордимся, что наши танки самые мощные и быстрые, подводные лодки самые большие и глубоководные, космонавты самые долголетающие… Люди в Краснодарском крае или в Карелии гордятся, что у нас есть самое глубокое озеро Байкал. Мы гордимся по-прежнему самой большой территорией, запасами нефти и газа, хотя, никакого отношения ни к нефти, ни к газу не имеем, и выгоды от них не ощущаем. Мы даже радуемся, что именно у нас в стране находится полюс холода нашего полушария.

Мы стараемся гордиться тем, чем можем. То есть, в основном тем, что не можем ни увидеть, ни потрогать, ни попробовать на вкус. А вот испанцы, итальянцы, французы гордятся совсем простыми вещами. Например, своим домом, а у них многие дома памятники выдающейся архитектуры. Гордятся они едой своего региона, которую регулярно едят и сами умеют готовить, гордятся вином, которое делают и регулярно пьют. У них не возникает никаких вопросов и проблем с тем, что показать гостю, чем его угостить и напоить. И всё это у них своё.

У нас же с этим есть внятные и определённые трудности. Наши пельмени, которые нашими являются условно, иностранец не всегда ест с удовольствием, а часто из вежливости. То же самое – борщ, щи, квашеная капуста, сало… Гречку большинство европейцев даже в рот взять не могут. Для них это так же странно и неприятно, как для нас любимые ими с детства лакричные конфеты.