Чулпан Хаматова

Здравствуйте!

Вчера ко мне обратились друзья и коллеги, в частности, Чулпан Хаматова. Обратились с просьбой привлечь ваше внимание к сбору подписей под обращением к президенту. Суть обращения и само обращение вы можете прочесть по ссылке, которую найдёте чуть ниже. От себя скажу, что подпись я свою, конечно же, немедленно поставил, и вас прошу сделать то же самое. За всё время существования своего ЖЖ я ни разу к вам с такими просьбами не обращался. А тут дело серьёзное и не терпящее отлагательства. Все те люди и фонды, которые инициировали обращение к президенту – это всё люди и фонды много серьёзно и давно занимающиеся благотворительностью. Поверьте, что своей подписью вы поддержите хороших людей, которые, как Чулпан Хаматова, Дина Корзун и многие другие, буквально самоотверженно работают и очень много делают в сфере благотворительности… А также вы, возможно, поможете спасти чью-то жизнь. Здесь.

А я сегодня съездил к морю в посёлок Янтарный. Погода стоит дивная! Конечно в это время обычно в наших прибалтийских краях уже полно зелёной травы, первоцветов, уже вовсю просыпаются шмели и какие-то другие летучие твари… А в этом году весна задержалась. Но сегодня так тепло, солнечно! Аисты прилетели, наводят порядок в гнёздах, лебеди и утки тоже уже почти в каждой луже. Ехал сегодня к морю, вертел головой по сторонам (благо мне можно, я машину водить не умею). В маленьких посёлках и в самом Янтарном люди с граблями что-то скребут, дымят кучи прошлогодней травы и листвы. А Балтика сегодня была гладкая-гладкая!

Ужасно рад тому, что в этом году мне за долгое время в первый раз удастся быть дома на Пасху. Будем красить яйца. Всё-таки это такой прекрасный весенний праздник. Не смогла его изжить Советская власть. Рождество удалось задушить, подменить его Новым годом. А вот Пасха устояла. И хоть люди в большинстве своём не знали сути этого праздника, но яйца красили, куличи пекли, и все с радостью, даже закоренелые… атеисты (улыбка), то есть – октябрята, пионеры и комсомольцы, радостно говорили друг другу «Христос воскрес!»

Всегда, когда мне приходится быть на Пасху в дороге, ощущаю свою жизнь неустроенной, неправильной, ненормальной. Обязательно надо в этот день быть с детьми или, как минимум, надо самому быть ребёнком, но тоже не одному. Всё-таки, самую большую радость в Пасху получают дети. Казалось бы, ну что такого? Стукнуться яичками со старшими, и конечно же, обязательно выиграть (старшие-то придумают, как подсунуть ребёнку самое твёрдое и крепкое яйцо). Вот тебе и праздник! Завтра у нас дома будет настоящая художественная мастерская. Будем раскрашивать яйца. Саня очень ждёт…

А я в понедельник уже полечу на Урал… Ждут Уфа, Челябинск, Пермь, Екатеринбург и Тюмень. Между ними всеми буду ехать на машине. Намотаем на колёса ещё раз полторы тысячи уже знакомых километров.

Вчера закончил третью, я надеюсь последнюю, редакцию моей книги. В понедельник, крайний срок во вторник, покажу вам отрывки и обложку. Ужасно устал от чтения собственного текста. Просто терпеть его уже не могу.

Хороших вам, погожих выходных, радостного вам праздника!

Ваш Гришковец.

На прошедшей неделе было несколько хороших событий. Побывал на презентации книги, которая называется «Книга, ради которой… (и дальше продолжается длинное название) объединились писатели, которых невозможно объединить». Книга эта выпущена фондом «Вера», занимающимся помощью хосписам. В этой книжке есть и мой рассказ «Спокойствие». Мне понравилось мероприятие – даже не тем, как оно было организовано, а тем, что я там услышал.

Когда ко мне обратились из фонда с просьбой принять участие в этой книге, а ещё сказали, какие достойные люди согласились дать свои произведения, я, конечно же, ответил согласием. Меня попросили написать что-то специально для этой книги или сказать что-нибудь о том, как я понимаю задачи и проблемы хосписов. Я долго над этим думал. Понимал, что не получается, делал паузу, опять возвращался. Так и не смог ничего специально написать, понимая, что нет слов, нет интонации, нет знания, чтобы говорить на такую сложную и страшную тему. А на презентации книги выступила В. В. Миллионщикова, которая, собственно, и является объединяющей силой этого фонда, уже много лет в этом направлении трудится и знает по этой теме всё. Она так просто, точно и внятно говорила, что из этой темы ушёл страх, а осталось благородство и жизнерадостность. Прекрасно говорил Эдуард Лимонов, который также принял участие в сборнике. Прекрасно говорила Татьяна Друбич. И теперь я знаю, что сказать, и понимаю, что эта книга – не последнее наше совместное дело.

В пятницу из-за плохой погоды сорвалась намеченная съёмка. Всё валилось из рук, ничего не получалось, да и предыдущие две недели были такие же. Кроме спектаклей, всё шло шиворот-навыворот и с большим трудом. И вот в пятницу сидели с Ириной Юткиной, пытались подвести промежуточные итоги и конкретизировать планы. Сидели оба усталые, за окном шёл мокрый снег, итоги получались неутешительные, а планы трудные. Мы ещё оба нервничали по поводу того, что происходит в ЖЖ, и Ира сказала замечательную фразу: «Знаешь, в такие дни есть ощущение, что я та самая лягушка, которая попала в молоко, решила не сдаваться и взбивала, взбивала это молоко в масло… А потом выяснилось, что молоко обезжиренное».

В таком настроении и в отвратительную погоду поехали мы в Манеж, где фонд, которым занимаются Чулпан Хаматова и Дина Корзун, проводил благотворительный концерт. И из-под мерзкого дождя, с холодного ветра, после таких унылых разговоров, я попал в прекрасную атмосферу. В гримёрных встретил много друзей и знакомых, у всех было хорошее настроение. Все отчётливо понимали, что принимают участие в бесспорном и прекрасном деле. В зале у людей были такие лица, что трудно было удержаться от слёз, от таких редких радостных слёз. А какие люди принимали участие в концерте! Всё было здорово организовано, и все всё делали с удовольствием. Я выступил практически в самом начале, и нужно было спешить в театр, спектакль даже пришлось задержать на десять минут. Потом спектакль, и снова радость… А после спектакля выяснилось, что у нашего администратора украли сумку, в которой были деньги, гонорары операторов, техников, участников спектакля. Но хорошей волны было уже не остановить. Мы с Ирой решили не вешать всю тяжесть утраты на администратора и разделить её поровну.

Пятница закончилась, утром мне нужно было лететь домой, впереди месяц без спектаклей, и только подготовка к премьере… Мы сидели с Ирой поздно вечером и ощущали, что наступило какое-то облегчение. И это облегчение возникло оттого, что после кражи денег стало ясно, что ничего плохого в ближайшее время не случится. Не знаю, почему, но это было ясно. И я сказал: «Знаешь, когда берут деньгами – это нормально», – а Ира добавила: «Да, по-божески!»

Вижу необходимость поднять одну тему Довольно долго думал о том, как и что сказать. Но вот надумал. Тема тонкая и деликатная. Речь об обращениях ко мне за помощью…

Зимой 2000 года я получил премию «Антибукер» за пьесы «Зима» и «Записки русского путешественника». Для меня это было полной неожиданностью, и я был ужасно рад. Честно скажу, рад был даже не признанию, а тому, что премия денежная и большая, – 12 тысяч долларов. К тому моменту я уже два года жил без каких-либо заработков, и можно сказать, мыкался. К тому же у меня семья. Ужас! Просто ужас! Так что 12 тыс. долларов – это вообще большая сумма, а тогда и для меня это был просто джек-пот судьбы. Я поехал получать премию в плацкартном вагоне поезда Калининград – Москва, на купе или самолёт денег не было. Я-то думал, что премию дадут прямо на церемонии, а пришлось ждать выплаты три месяца, да ещё взяли налоги. В итоге я получил девять с небольшим тысяч, но всё равно это было огромное счастье. Я даже думал тогда, что мне этих денег хватит на пару лет. К чему это я рассказываю…

Для того чтобы получить деньги, я специально приехал в Москву. Одет я был в шинель шведского почтальона, купленную в секонд-хенде. Надо сказать, я к тому времени уже давно одевался только в секонде… У меня не было денег даже на метро. И вот прихожу я получать деньги, и женщина, которая их выписывала, радостно мне говорит: «А-а-а, здравствуйте! Если не ошибаюсь, вы тот, кто всю свою премию решил отдать детскому дому!» Я сказал: «Нет, я всё хочу забрать себе… Мне очень нужно». Она сказала: «А-а-а, ну извините!» – и лицо у неё сделалось таким… А может, мне показалось. В общем, настроение было испорчено. Мне отчего-то стало стыдно, и до сих пор я об этом забыть не могу. И долго я разговаривал сам с собой в том смысле, что мне самому надо, у меня ребёнок, которому я не могу купить нормальную одежду, сам хожу чёрт знает в чём, у меня долги, эти деньги я, в конце концов, не в лотерею выиграл и так далее. Дурацкая ситуация.

Я стараюсь активно участвовать в благотворительности. Я поддерживаю тесный контакт и стараюсь принимать участие в мероприятиях фонда «Линия жизни» и того фонда, которым занимаются Чулпан Хаматова и Дина Корзун. Я ощущаю себя в этом смысле полезным и отзывчивым. К тому же мероприятия, которые организуют эти люди, всегда очень действенны, и я в этом мог убедиться. Они занимаются благотворительностью много лет и весьма профессионально.
С некоторых пор мне практически каждый день, а то и по нескольку раз в день, поступают обращения за помощью. Чаще всего от тех, кто решил заняться благотворительностью. Но много и частных обращений по вполне конкретным поводам. Больше половины людей, которые решили заняться благотворительностью, плохо понимают, как это делать. В основном это вполне искренние люди, которые задумали совершенно бессмысленные или безадресные акции. Попадаются и откровенные жулики. В другой половине обращений содержится по большей части отчаяние и боль. Когда на меня нахлынула первая волна, я старался на всё реагировать. Выяснять, разбираться… Но потом понял, что у меня нет ни сил, ни возможности, ни времени не только разобраться, но даже ответить. И я твёрдо решил работать с теми людьми, которые хорошо понимают, зачем я им нужен, и которые хорошо понимают, как заниматься благотворительностью.

Теперь даже не читаю таких обращений. Это звучит, возможно, грубо и для меня это непростое решение, но это нужно было сделать. В противном случае необходимо бросать всё и заниматься только этим, потому что либо ты делаешь и занимаешься всем, либо не делаешь, а у меня не хватает на это душевных сил, и у моих сотрудников тоже. Я определился с двумя благотворительными организациями, в работе которых стараюсь участвовать. И я знаю, что это эффективно.

Кто-то меня не поймёт, не согласится, но такое решение пришлось принять… Мне много передают на спектаклях вместе с цветами писем, я получаю рукописи прозы, стихов, пьес. В них тоже чаще всего содержится просьба о помощи… Теперь, получая рукописи или письма, я смотрю, есть ли обратный адрес или телефон. Если есть, я не читаю ни письма, ни рукописи. Почему?..

По опыту я убедился, что когда человек не надеется на ответ и обратную связь, он пишет максимально искренне, и в его письме не содержится никаких просьб.

А те, кто оставляет обратный адрес, ждут ответа. Раньше я читал всё. И часто встречался с сильными и тревожащими меня обращениями или читал отчаянные, искренние, но плохие стихи, или узнавал, что кто-то меня смертельно любит, или о том, что у кого-то есть умирающий от рака друг, и он мечтает, чтобы я ему позвонил, или ещё более трагические истории… И я не мог не отреагировать. Я разговаривал с людьми, объяснял им, что меня не надо любить или что не надо писать такие стихи вообще, а можно заняться чем-то другим, находил слова для умирающих, мирил кого-то с кем-то. А теперь понял, что не могу впускать в свою совсем не простую жизнь, в которой с таким трудом нахожу время и душевные силы для своих родных и близких… И я точно знаю, что если прочту пульсирующее горем или надеждой письмо, и там будет обратный адрес, я не удержусь и отвечу. Так что сейчас я не впускаю их в себя. В этом есть и усталость, и слабость, и что угодно, но я не могу. Иначе у меня не останется возможности сделать новый спектакль, написать новую книгу, играть спектакли, быть отцом семейства…

Очень надеюсь на понимание. Надеюсь, те, кто собрался ко мне обратиться за помощью или с письмом, передумают и обратятся к своим по-настоящему близким людям, к друзьям, любимым. Я, конечно, небезызвестный писатель, артист… Я отдаю себе в этом отчёт. Но я тоже бываю усталым, одиноким, несчастным… Те, кто ко мне обращается, адресуют свои просьбы писателю и артисту, а обращения и письма всегда получает человек, тот самый, усталый, одинокий, запутавшийся…