Как я съел собаку

Здравствуйте!

То, что я сегодня написал, потребует для прочтения внимания и времени. Меня буквально принудили к этому высказыванию. В течение долгого времени, и особенно последние две недели, мне задали огромное количество вопросов по этому поводу. Вопросы носили разного рода тональность, остроту и уровень. Особенно последние две недели тональность часто бывала агрессивной. Я отвечал. Отвечал то коротко, то развёрнуто. Но наталкивался либо на дополнительные вопросы, либо видел в последствии неверно переданные мои ответы в каких-то на скорую руку сделанных интервью. Вопросы продолжаются. Понимаю, что нужно высказаться на эту тему внятно, развёрнуто и так, как я сам считаю нужным. А стало быть ЗДЕСЬ. Тем самым хочу закрыть тему и больше на подобные вопросы не отвечать или отсылать вопрошающих к тому, что будет изложено ниже.

Мне много говорят о сходстве того, что я делаю, с деятельностью творческого коллектива «Квартет И». Последние пару лет в разных городах многие интересовались, имею ли я отношение к этому коллективу, ну а в самые последние дни мне сообщают о том, что находят сходство нашей картины «Сатисфакция» и картины Квартета И «О чём говорят мужчины». Некоторые особо рьяные даже интересуются, мол, зачем вы сняли свой фильм, если уже есть «О чём говорят мужчины»?

Вот, собственно, тема, на которую я намерен высказаться. Если кто-то боится нескромного высказывания, пусть лучше дальше не читает. Хотя, если серьёзно, то понятие «скромно» или «нескромно» в данном случае неуместно.

 

Прежде чем написать следующее я посмотрел и прочёл целый ряд материалов, интервью и передач с участием Квартета И. Коллектив этот — явление весьма заметное, знаковое и, в любом случае, заслуживающее внимание. Так что потратил время я не даром. Да и в явлении Квартета И есть много присущего именно нашему времени и даже много символичного. Итак…

Впервые сравнение Квартета И с тем, что делаю я, прозвучало в связи с выходом их спектакля «Разговоры мужчин среднего…» (полное название очень длинное). Я услышал об этом в новостях, прочёл в газетах и подумал: «Наверное, ребятам не очень-то приятно такое сравнение. Кому же понравится попадать в сравнительный ряд с кем угодно. Сравнение – это, чаще всего, указание на вторичность». Когда же я посмотрел этот спектакль, неприятно стало уже мне, но совершенно по иным причинам. Однако немного истории.

С ребятами из Квартета мы познакомились в 2000 году. Приятельских отношений не возникло и совместных тем тоже. Просто было много общих знакомых. Я в то время был совершенно обласкан критикой, увешан наградами разных фестивалей разных стран, написал три пьесы, сделал два спектакля, усиленно работал над «Планетой» и собирал материал для «Дредноутов». Квартет же, особенно в лице Ростислава Хаита и Леонида Бараца, невероятно активно занимался самыми разными видами разговорной, радио, теле и шоу деятельности. То, что у них есть какой-то театр, я и знать не знал.

Через год с небольшим они прогремели со спектаклем «День радио». Тут о них всерьёз заговорила Москва. Помню, порадовался тогда за ребят, так как из знакомства с ними вынес то, что ребятам очень нужен успех, и они его жаждут.

Спектакль «День радио» вызвал у меня недоумение. Зал был переполнен публикой молодой, симпатичной, настроенной на радость и на потребление чего-то передового и модного. Публика была во многом, что называется, «моя». Во время представления (спектаклем я увиденное не стал бы называть) звучало много смеха, смех почти не стихал, люди были счастливы и благодарны. Я же недоумевал. Я увидел что-то очень небрежно сделанное в смысле сценической культуры. Имеется ввиду всё, от сценографии, диалогов, до актёрского исполнения. Хотя, были чертовски остроумные музыкальные номера, да и просто удачные шутки. Радость зрителей я объяснил себе тотальным дефицитом на сцене неких нормальных, современных тем, нормальных, живых лиц и современного же юмора. И хоть происходящее напоминало эстраду и КВН вместе, всё же увиденное возвышалось и над эстрадой и над КВНом. Успех этого спектакля в рамках Москвы был огромен.

Помню, я приложил усилия, чтобы вразумить руководство Национальной премии и фестиваля «Золотая маска» включить спектакль «День радио» в афишу очередного фестиваля в какой угодно номинации. Я настаивал, что на такое заметное сценическое явление нельзя закрывать глаза. Но то ли спесь, то ли гордость не позволили Театру, в лице Золотой маски, обратить своё внимание на Квартет И тогда. Для ребят это явно имело свои последствия.

Во многих интервью и даже в отдельных сценических текстах Квартет И выразил свою обиду и неудовлетворённость. Выразил в том смысле, что ему безразлично мнение театра и театральной общественности. Но мы-то понимаем суть таких высказываний! Жаль, что театральная общественность не оценила вовремя трудолюбие и упорство Квартета. Возможно, высокая оценка театральных деятелей успокоила бы ряд амбиций коллектива. А спокойные люди работают вдумчивее и глубже.

Впоследствии ребята только упрочили успех своего громкого спектакля. Они сделали, по сути, такой же спектакль «День выборов» и вполне могли бы продолжить спектаклем «День рыбака» или «День шахтёра». Но они успешно шагнули в киноиндустрию, экранизировав свои шоу, которые сами назвали спектаклями. На полках в домах моих знакомых я увидел DVD их фильмов рядом с дисками моих спектаклей. У них появились поклонники далеко за пределами московской кольцевой. Поверьте, я недоумевал и по поводу успеха этих фильмов. Но также был искренне рад тому, что не поддержанные никем, самостоятельные, упорные, провинциальные ребята добились изрядных успехов в столице и даже за её пределами. Во время разгула пошлого юмора они всё же были остроумны и даже свежи. Ну просто не мой юмор! Что тут сделаешь? Сам виноват.

И опять профессиональное теперь уже киносообщество отказалось серьёзно отметить их кино. Эх, если бы помимо растущей популярности им бы ещё и признание коллег по кино и театральным цехам подоспело бы!… Но этого не случилось.

Надо отдать должное Квартету И, они всё время шли каким-то своим путём. Где-то очень между эстрадой с КВНом и искусством. При этом, они придерживались передовых течений. Грандиозный успех Камеди клаба они пережили стоически, продолжая работать в своём направлении, воспитывая и наращивая свою публику. Поэтому они также спокойно пережили и сам Камеди клаб, который уже безвозвратно выпал из актуального пространства.

Думаю, что Квартет удержался от целого ряда соблазнов. Какое-то время он явно колебался между тем, куда стремился Камеди клаб и между стремлением к искусству. Квартету явно хотелось совсем оглушительного успеха, славы, узнаваемости и больших денег. Но не любой ценой! Точно не ценой расставания со своей средой и, главное, со своей публикой. (Со своей же публикой Камеди клаб без колебаний расстался, взяв деньги). В искусство же Квартету шагнуть хотелось. Это вполне понятный шаг для тех, кто пытается расти. Но они не знали, как это сделать и опасались безденежья. Поэтому продолжали делать аморфные и небрежные, но с претензией на искусство, постановки, которые искренне считали спектаклями. Ох, если бы у них было признание критики, парочка премий или лауреатство какого-нибудь большого фестиваля… Уверен, что их следующий шаг был бы иным.

И вот они решили расстаться с эклектикой и сделали свой, по их мнению, бескомпромиссный драматический спектакль, то есть, осуществили свой первый шаг в искусство. Они сделали свои знаменитые (без всякой иронии знаменитые) «Разговоры мужчин…» И их тут же сравнили с тем, что делаю я. Сказали, что они взяли мою манеру и способ сценического существования.

Я много раз в 1999 году после выхода спектакля «Как я съел собаку» слышал о том, что кто-то так или иначе копирует мою манеру, стиль, способ и так далее. Но с Квартетом И это получилось наиболее масштабно. Я же в защиту Квартета скажу: никакой манеры они сознательно не копировали. У них так получилось само собой. Кто бы ни изобретал велосипед самостоятельно, он получает всё равно свой собственный велосипед. И хоть вновь изобретённый велосипед имеет свои собственные особенности, велосипед велосипедом остаётся. Но в этом смысле такому изобретателю не важно, что велосипед уже давно изобретён.

А просто кто бы ни попытался говорить своим собственным голосом о самом себе… Говорить, так сказать, безыскусно, по возможности откровенно и прямо… Он тут же в нашем контексте будет сравнён со мной, и ему несправедливо будет приписана моя манера.

Почему же меня тогда огорчает сравнение Квартета И с тем, что делаю я? А потому что такое сравнение говорит о крайне поверхностном понимании. Поверхностном и упрощённом. Крайне упрощённом! Такое сравнение говорит только о видении исключительно элементарных и внешних признаков: мол, если говорит о себе, своими словами, ковыряется в деталях — это как Гришковец. Ни суть высказывания, ни образ, ни тип героя, ни язык, ни масштаб, ничто сравнивающим не важно — ничего они не различают.

Разве не удивительно, что спектакль, в котором говорят, как минимум четыре человека сравнивают с деятельностью практически тотального сценического одиночки, то есть, меня? А ничего удивительного! У Квартета И и в спектакле «Разговоры…» и в фильме «О чём говорят мужчины», сделанном по этому спектаклю, в действительности нет никаких разговоров. Точнее, разговоры есть, а диалогов нет. Нет и в помине! И отдельных четырёх главных персонажей нет. А есть в их спектакле и фильме только монолог, расписанный на четыре голоса. И есть один, составленный из четырёх человек персонаж. Но как монолог этот не имеет осмысленной композиции, так и составной персонаж в одного цельного героя не складывается. Я хорошо знаю, о чём говорю. Я сам этим много занимался. Квартет И, как и я, начал свои попытки в драматургии с одного и того же. Только я этим начал заниматься ещё 20 лет назад.

Если бы вы видели мои ранние спектакли ещё кемеровского периода, например, «Люди в поисках гармонии», вы бы поразились сходству некоторых фрагментов. В частности, в том спектакле был эпизод, где четыре персонажа вспоминают вчерашнюю вечеринку, составляя картину произошедшего из кусочков пьяных воспоминаний. Этот фрагмент лёг бы в текст квартетовского спектакля или фильма, как органическая его часть. Я долго практиковал этот метод.

Метод разбивания монолога на несколько голосов – это продуктивный и радостный метод, характерный для тех, кто имеет большое желание делать театр, но не имеет представления о том, как и из чего возникает драматургия. Моя первая пьеса «Записки русского путешественника», написанная в конце 1999 года, да и вторая — «Зима», написанная следом — это во многом монологи, разбитые на два голоса. Я тогда не очень умел писать пьесы. Зато ловко мог разделить монолог на двух человек так, чтобы казалось, что два человека, перебивая друг друга, говорят об одном и том же, но как бы чуть по-разному, с разными жизненными примерами и опытом. Метод себе как метод. Этакий преддраматургический метод. Метод очень приятный, особенно для коллективного творчества.

Квартет И, и я в этом убеждён, совершенно самостоятельно открыли для себя этот метод. Ребята просто не ведали о том, что он уже давно существует. Но ребята открыли его, страшно обрадовались этому открытию, и с удвоенной силой убедились в своей уникальности… А тут, представляете, им говорят, мол, это похоже на Гришковца! Кому же такое понравится? Но дело было уже сделано. Квартет ощутил, что сделал свой шаг в искусство!

Я много раз с удивлением видел, как именно на нашей почве убеждённый в своей уникальности, силе, таланте, даже гениальности, а главное – правоте, человек становится притягателен исключительно самой этой убеждённостью. Мало того, он благодаря этой своей незыблемой убеждённости, становился убедителен для окружающих, становился востребован, даже любим, даже авторитетен! То же самое случилось и с Квартетом И. В их безусловной уверенности в самих себе во многом и кроется секрет их успеха. И нЕчего тут по-интеллигентски удивляться. Надо просто отдать им должное.

Нечего удивляться тому, что их небрежные во всех смыслах работы имеют зрительский успех. Неважно, что нет актёрского мастерства, нет представления о сценической культуре, нет внятного понимания, что они делают и зачем… Они своим напором и уверенностью заставляют к себе прислушиваться. А то, что их стали слушать, эту уверенность только усилило. Возникла цепная реакция. Неважно, что ребята мало читали пьес, не знают законов композиции, не ведают, как и зачем пишутся пьесы, не знают, как снимается кино, каковы взаимоотношения автора и персонажа, не знают, что такое сюжет и фабула и вряд ли знают, какая между ними разница. У них есть убеждённость в своей уникальности, и это притягивает!

Они не раз демонстрировали в интервью или разговорах свою неосведомлённость о тех или иных законах той профессии, которой решили заниматься, демонстрировали свою неначитанность, а то и попросту невежество. Демонстрировали они это не без вызова, уверенные в том, что природный ум, талант, упорство, обаяние, чувство юмора заменят всё это с лихвой. И это сработало! Сработало и убедило их в полнейшей своей правоте. А действительно! Зачем учиться актёрскому мастерству сверх того, что они получили на своём эстрадном отделении, если они и без того известнее многих самых учёных артистов? Зачем учиться в университетах и изучать литературные законы, когда они и без этого совершают невероятные открытия?

В этом Квартет И очень современен! Как много мы видим сейчас людей крайне уверенных в себе, убеждённых в том, что их деятельность – это важная миссия в разных сферах жизни. Как невыносимо их много сейчас!!!

Что же меня огорчает в сравнении творчества Квартета И и моего собственного? А то, что такое сравнение вообще возникает! Но это также веяние времени…

Забавно то, что если спектакль «Разговоры…» сравнивали со мной, то с нашим фильмом «Сатисфакция» произошло обратное. И это совершенно неважно, что фильмы снимались одновременно. Просто, значит, что успехи Квартета И таковы, и масштабы их так значительны, что появилось много людей, которые совершили радостное открытие творчества Квартета И раньше, чем узнали о моём существовании. Это нормально! Это позволяет мне говорить спокойно и вдумчиво, не опасаясь нанести вред более молодым и во многом начинающим коллегам.

Квартет И – твёрдо стоящий всеми восьмью ногами на земле коллектив. У них огромная аудитория, у них всегда аншлаги (это чистая правда, я сам видел), и публика у них хорошо одета, способна покупать билеты по таким ценам, за которые на меня многие не пойдут. Хорошая у них публика (без иронии). Их жаждут на корпоративах. Их фильмы имели выдающийся успех в прокате. Поэтому я могу «тявкать», что угодно. Так вот…

Каким бы методом ни были бы сделаны их спектакль и фильм, главное, что меня огорчает в факте сравнения моих произведений и их, это то, что сравнивающий не видит колоссальной разницы идеологической составляющей. А точнее, попросту — сути.

Кого-то поражает откровенность, с которой Квартет предстаёт в спектакле и фильме. Кто-то в этом видит даже искренность. На самом деле мы встречаемся в их случае не с искренностью, а со стремлением доказать всем и каждому, что они способны быть таковыми. То есть, искренними. А это совсем не одно и то же.

Они, действительно, говорят на сцене о каких-то потаённых вещах, которые часто считаются почти постыдными. Они как бы вскрывают эту постыдность. Кто-то в этом видит смелость, а кто-то ту самую искренность. Но ни того, ни другого в этом нет. В этом есть только демонстрация своей видимой и кажущейся большей, чем у других, свободы. Мол, мы можем говорить как угодно и о чём угодно. Но сокровенного Квартет И не касается. Они даже не приближаются к сокровенному. Они попросту не знают, как это сделать. Поскольку прикосновение к сокровенному требует глубокого понимания, как это сокровенное выразить художественно. А такое знание даётся только большим и длительным трудом и почти непременно страданием. Практически неизбежно одиноким страданием.

Квартет же пришёл к своей «откровенности» через радостное убеждение, что им позволено говорить обо всём, чём угодно. И «позволено» не в смысле «разрешено», а в смысле что всё, что они будут говорить, будет непременно ценно, умно и талантливо.

Почему я делаю такой вывод? Да потому что то, что звучит с их сцены и с их экрана – это только демонстрация их всеобъемлющего знания жизни. Герои их спектаклей и фильмов невероятно довольные собой люди. И именно поэтому эти герои так устали от жизни. Их герои пресыщены и жизнью и знанием жизни. Они сыты по горло! Они так всё понимают, что им только и остаётся, что, так и быть, продемонстрировать это понимание. Ни друг другу, нет! Зачем? Они же произносят монолог, распределённый на четыре голоса. Они, хоть и квартет, но одно целое. Всё демонстрируется нам.

Как я уже сказал, говорить они могут о чём угодно, потому что знают-то они всё. Они всё знают про женщин и поэтому, не без лукавства, демонстрируют усталость от них. Они всё знают про устройство жизни столицы и провинции, поэтому они везде короли, но им везде скучно. Они всё знают про всё человечество, поэтому им никто не нужен. А поскольку они одно целое, они интересуются, любуются и даже наслаждаются САМИМ СОБОЙ! А при помощи сцены и киноэкрана они позволяют понаблюдать за этим наслаждением всем желающим. (Это я сказал не про участников Квартета И лично, но про их персонажей. Правда, у меня есть опасение, что они весьма сильно похожи со своими персонажами не только внешне, но и по сути).

Ну а поскольку они уверены, что они знают о жизни всё, именно поэтому все разговоры в спектакле и в фильме имеют совершенно необязательный характер. Ясно же, что Квартет И убеждён в том, что любое их высказывание будет невероятным новшеством и откровением. Поэтому спектакль и фильм представляют из себя вереницу необязательных разговоров. И спектакль и фильм могли бы идти двадцать минут или столько же часов, ничего бы не изменилось. Из этих разговоров ничего не вырастает, они не перерастают ни во что. Чуда не происходит, притча не складывается. Только слова, слова, слова, исполненные уверенности в их глубокой значимости.

Не правда ли это тоже очень характерно для нашего времени и тем самым современно! Активная, упорная и крайне деятельная некомпетентость правит бал в нашей стране. А Квартет И ещё умны, у них много сил и непомерных амбиций, поэтому они ярче многих отразили в себе суть нулевых годов, то есть, они во многом знаковы.

Они долго шли к своей славе. Шли очень непросто. Они совершенно заслуженно находятся там, где находятся. То есть, находятся на своём славном месте, в наше время, в нашей стране, в столице.

Но у них есть два слабых и весьма уязвимых места, которые им не дают покоя в их занятии искусством, которое не терпит суеты. Первое, это практически наркотическая зависимость от смеховой реакции на то, что они говорят. Их эстрадный и полуКВНовский опыт подсадил их на обязательный смех. Им необходимо постоянное подтверждение своей правоты в виде зрительского смеха. Но с этой бедой ещё можно справиться.

Второе гораздо серьёзнее. Они явно не знают, что делать дальше.

Дело в том, что их последний (или «крайний», если хотите) спектакль и фильм требует от них качественно следующего шага. А тем методом, который они для себя нашли, этот шаг не сделать. Коллективное бессознательное творчество не позволит его совершить. Они, безусловно, смогут сделать что-то радующее публику. От незнания того, что делать дальше, они наверняка сделают продолжение или спектакля или фильма. Их знания жизни и самоуверенности хватит на несколько таких продолжений. Но очень скоро от них потребуют иного. Не следующего, а качественно иного…

А где его взять это качественно иное в их ситуации, если они ощущают себя уже на вершине понимания мира? Они ощущают своё тождество с большими мастерами, и не только тождество, но и превосходство…( И это тоже крайне современно.)

Показательной была казалось бы невинная оговорка, позволенная себе Р.Хаитом в передаче «На ночь глядя» на Первом канале. Там в подтверждении того, что Квартету И безразлично отношение к ним театральной общественности, он говорил о том, что у них всегда аншлаги (и это правда). И что мнение публики для них – это главное (не подвергаю зти слова сомнению). Но говоря о том, кто посещает их спектакли, тем самым стараясь подчеркнуть уровень интереса и внимания к собственному творчеству, он сказал (далее идёт точная цитата): «… всякие там Жванецкий и так далее, и так далее, и так далее».

Как вы понимаете – это не случайная оговорочка. Эти слова говорят об абсолютной убеждённости в своей тождественности и названному мастеру, и так далее, и так далее и так далее. Вряд ли ребята в этом признаются, но то, что они так думают, это ясно.

Нет ничего более тормозящего рост и движение, чем обиженное некогда самолюбие, добившееся впоследствии успеха и убедившееся в своём величии. Такое самолюбие всегда найдёт оправдание чему угодно. Найдёт оправдание изготовлению фильма «О чём говорят мужчины 2, 3» и так далее, оправдает зарабатывание денег корпоративами, где участники Квартета И выступают перед жующими людьми, которых презирают и которых часто весьма остроумно высмеивают. Но когда ты выступаешь за деньги тех, над кем смеёшься, вес твоего острого слова да и его острота исчезают, а только остаётся его конкретная цена. Но непомерное самолюбие оправдает и это.

Квартет И всегда оправдает себя за участие в бессмысленных телешоу, найдя этому внятные и циничные практические выгоды. Кассовые сборы их фильмов оправдают в их собственных глазах небрежность, с которой эти фильмы сделаны, да и условное отношение их картин к кинематографу как к таковому.

Такое самооправдание – это один из самых ярких признаков нашего времени. А стало быть и в этом Квартет И остро современен.

Однако, я желаю ребятам дальнейшего успеха. Я, даже не смотря ни на что, надеюсь, что они смогут пережить трудные времена, которые их непременно ждут в связи с необходимостью следующего шага. Трудные времена, конечно же, в творческом и человеческом смысле, а не в финансовом.

И последнее… Я только хочу сказать тем, кто любит Квартет И: любите их. Их, наверняка, есть за что любить. Но если вы намерены сравнивать их со мной, то знайте, это неприятно прежде всего вашим кумирам. Это сравнение будет напоминать им о вторичности. И если вы этого не знаете, то они знают. Хоть и уверены в обратном.

И ещё. Такое сравнение будет говорить не в пользу сравнивающего, поскольку сообщит о нём то, что он не замечает космического уровня разницы…

Я говорю не о художественных достоинствах наших произведений, а исключительно о сути героев (персонажей) в них.

Если герои Квартета И (имеется ввиду герои спектакля «Разговоры…» и фильма «О чём говорят мужчины») пресыщенные, усталые от жизни, всё про жизнь понимающие, успешные, самовлюблённые умники, то мои герои совсем другие. Категорически, перпендикулярно другие! Мои герои – запутавшиеся в жизни, чувствительные, издёрганные, совершенно непонимающие, что такое жизнь, люди. Они находятся в смятении перед жизнью. Но им страшно интересно жить. Они в этой жизни любят не себя, а саму жизнь. В этом и есть главная и глобальная разница. И в этом смысле мои герои, хоть и сегодняшние, но не сугубо сегодняшние, в отличие от героев Квартета И.

И ещё, забыв про скромность, скажу, что мои книги и спектакли имеют изощрённую композицию, сложнейший лирического типа сюжет, детальную проработку образов, на основании глубоких и профессиональных знаний. А то, что это не бросается в глаза, так и слава богу! Значит, неплохо сделано…

В качестве эпилога… Те, кто всё-таки не видит разницы… Знаете, можно не видеть разницы между кварцевыми-электронными часами и часами механическими. И те и другие показывают реальное время. Но внутренности у них разные… Электронные, возможно, показывают время точнее, имеют остро модную форму и функциональны. Механические же могут периодически отставать, спешить, даже останавливаться. Они иногда требуют ремонта, им необходимо бережное отношение, они могут бояться воды… Но в них внутри содержится сложный и почти живой механизм, имеющий в своей основе традиции и строгие законы механики. Механики внутренней… И именно поэтому механические часы тикают. Только надо прислушаться.

Под механическими часами я имел в виду себя.

Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

Диктую по телефону.

Вчера играл спектакль в Москве, свой самый первый и самый знаменитый моноспектакль «Как я съел собаку». Играл его под довольно сильным и тяжёлым впечатлением от увиденных фрагментов, исполненного вчера самого массового и долгого моноспектакля, который, думаю, многие посмотрели. Я не смог посмотреть всё, не хватило времени. Да и сил, боюсь, тоже не хватило бы… хотя зрелище, а самое главное — содержание было завораживающим своей жутью. Это кошмар. Другими словами своё впечатление выразить не могу…

Вчера повстречались после спектакля со старинным другом Алексом Дубасом. Алекс человек очень мягкий, редко выражающий свои чувства резко и всегда старающийся быть ну, хотя бы по возможности улыбчивым. А в этот раз он был подавлен, говорил о том, что его тоже ужаснул сольный телевизионный концерт (понятно о чём идёт речь). Он выглядел подавленным и усталым из-за того что даже не очень понимает о чём говорить в эфире, потому что ясно что эфир будет заполнен обсуждением и комментариями по поводу целого ряда особо ужасных высказываний нашего премьер-министра. При этом Алекс говорил, что он предвидит все варианты этих комментариев. От этого становится скучно, грустно и как-то тоскливо. Говорили мы о том, что нет ощущения предела. Вроде бы предел давным давно должен наступить, но премьер-министр в своих высказываниях вновь заявил о том, что предела нет и не видно… Посмеялись с ним приведённой им цитате из любимого фильма «Вор должен сидеть в тюрьме». Посмеялись тому, что, видимо, Владимир Владимирович забыл, что Глеб Жеглов сказал эту сакраментальную фразу после того как сам подсунул кошелёк вору в карман. Кошелёк, конечно, был украден вором, но подсунул-то его тот самый герой, которого процитировал наш премьер-министр. Оговорочка, как говорится…

Но я не хочу. Совсем не хочу об этом. Уже сегодня наобсуждался и наслушался. Много-много Путин сказал фраз, которые будоражат воображение даже не дерзостью, а какой-то уверенной в себе и при этом лютой злобой. Особенно, конечно, высказывание про интеллигенцию. Давненько такого не звучало на русском языке.

Но вот что я понимаю в связи с прошедшими в Москве событиями и в связи с самой интонацией, с какой говорил самый властный человек в нашей стране. Сами события, сами беспорядки показали, что по настоящему отлаженных и мощных механизмов руководства страной у руководства страны нет. В частности точно нет настолько мощных рычагов, чтобы осуществлять ту самую цензуру, о которой так много говорится. На фоне всего этого отчётливо видна та действительно мощная самоцензура, которая давно включилась в нашей стране и которая действительно здорово работает. Эта самоцензура моментально дошла до самых отдалённых уголков страны и коснулась даже заводских многотиражек. Вот за что стыдно и вот по какой причине власть позволяет себе столь откровенные и дерзкие высказывания.

А я сейчас пойду играть концерт. Сыграем последний в Москве в уходящем году концерт. Будем говорить со сцены про любовь, про надежду и про улучшение настроения… А что ещё делать? Я уже говорил, что я ничего другого делать не умею и не хочу. Ну а тем, кто на концерт попасть не сможет, сообщаю, что альбом наш новый вышел, я уже его держал в руках. Он отлично записан и сведён. Выглядит он очень красиво, его приятно держать в руках. Так что, если приобретёте — не пожалеете.

И последнее на сегодня… Недавно давал интервью одному журналу и интервью получилось, как мне кажется, занятным. Если хотите — прочтите, думаю, что это сможет хотя бы ненадолго отвлечь вас от грустных мыслей или переживаний, от которых так трудно скрыться сейчас, особенно на огромной территории нашей любимой страны.

«Когда я говорю о французских женщинах, в голове сразу возникает образ женщины за сорок. Иногда сильно за сорок. Юных красивых женщин в Париже вы не увидите. Об этом нужно забыть раз и навсегда. Нужно ехать к университету, чтобы посмотреть на юных. Молодых в основном видишь в мотоциклетных шлемах, на каком-то мотороллере. Это, наверное, красиво, но лучше бы они шлемы не снимали. Под ним что-то ненакрашенное кудрявое. Очаровательное, замотанное шарфом, в свитере непонятного размера, с сумкой через плечо… Кто-то из моих знакомых коллег-парижанок, много старше меня, объяснила: «А зачем мне нужно было до 30 лет вообще делать макияж? Укладывать волосы, интересоваться, какой салон хороший, какой – не очень. Я и так была молодая. Даже конопатая. На 20 кило больше — такая булка, но я была молодая и всегда могла найти себе любые приключения».

Мне очень нравится парижское утро, когда парижанка выходит из дома в Шестнадцатом районе или в Сен-Дени. Не важно. Смотришь на эту женщину – где она делала укладку – непонятно. Она идет несколько озабоченно. Вся в себе. Не смотрит по сторонам. За ней легкий шлейф аромата, соответствующего времени года, и, зная московский контекст, думаешь, сейчас она пройдет чуть-чуть, и там ее будет ждать машина с водителем. Он выйдет, откроет дверцу… Но она подходит к какому-нибудь маленькому «Пежо» или «Ситроену», немножко поцарапанному и помятому, совсем не последней модели. В нем небрежно набросаны журналы, свертки, газеты. Садится в машину и поехала. И она прекрасна. У нее, возможно, есть взрослый сын. Такой взрослый, что не ожидаешь такого взрослого от нее. У нее есть любимый внук или несколько внуков. Она очень веселая, но не самая заботливая бабушка. Потому что у нее всегда какие-то дела в ее конторке или галерее, или маленьком магазинчике, или маленькой театральной кассе. Но обязательно что-то маленькое и такое же очаровательное, как она сама. У нее очаровательная квартирка — чистая, но неряшливая. Там может быть слишком много всего, накопилось, и все набросано. Новые шторы куплены, а старые еще не сняты. Вот что-то такое чудесное. Она сразу начинает с тобой общаться, глядя куда-то в сторону, параллельно говоря по телефону. Она предлагает тебе сесть. Тут же наливает кофе и хриплым из-за курения и вечных разговоров голосом что-то кому-то объясняет и при этом делает в твою сторону извиняющиеся глаза и какой-нибудь очаровательный жест. Равно как она не сняла старые шторы, а новые уже повесила, у нее есть новый друг, а со старым она еще не рассталась. У них чудесные отношения. Они могут вместе ужинать. Я видел и довольно крепкие парижские семьи, но для меня это, скорее, редкость. При этом дети, друзья… Она юна. Постоянно разговаривает, курит, ругается, открыв окно, с таксистами, много смеется, пьет вино. Она все время находится в общении. Не кокетничает. Нет, это другое. У нас женщина, которая улыбается мужчине незнакомому у лифта, будет воспринята либо как сумасшедшая, либо как команда к действию (несогласованное предложение. Возможно имеет смысл: У нас улыбка женщины незнакомому у лифта будет воспринята либо как сумасшествие, либо как команда к действию) . А там она со всеми разговаривает вот так: со знакомым продавцом в лавке, где она покупает кофе или фрукты, со знакомыми в любимом кафе, где она каждое утро пьет кофе или обедает. Она разговаривает громко. Вспомните, в парижских кафе нет музыки никогда. Там шум голосов. Там музыка не нужна. Там нужно перекрикивать друг друга, от этого громкость повышается постоянно. И это здорово. Это лучшая музыка Парижа. Француженка все время с чем-то борется. Когда в ресторанах можно было курить, парижанки возмущались, что все прокурено, хотя сами курили. Теперь, когда это запретили, говорят: «Господи, нам приходится, как собакам, ходить на улицу курить. И потом в кафе не стало нашего любимого запаха. Теперь пахнет моющими средствами и кухней. Это плохой запах». Они всё время как на картине Делакруа, где женщина с полуобнаженной грудью на баррикадах. У них все так. Это чудо какое-то, а не женщины. Я уж не говорю про пожилых привлекательных женщин, которых у нас почти нет. Парижанки не машут на себя рукой никогда. У нас так много женщин, махнувших на себя рукой, в любом возрасте, что это просто какая-то национальная катастрофа. Жизнестойкости в наших женщинах, наверное, не меньше. Но они выглядят по-другому. Ведь у всех у них, у парижанок, у которых взрослые дети, старый друг и новый друг, жизнь не сахар. Французские мужчины, может быть, выглядят получше, получше умеют себя вести, но не лучше наших. Еще более жадные, еще более капризные, еще более эгоистичные, въедливые и ревнивые. Наши женщины, конечно, более жизнестойкие. Наверное. Но не выглядят француженки при этом пожилыми после того, как жизнь их стукнула. Лучше. У них, наверное, есть традиция – не махнуть на себя рукой. А у нас женщина, хорошо выглядящая после 50 лет, либо совершает подвиг, либо, по мнению окружающих, выглядит вульгарно. А француженки возраст не скрывают и не демонстрируют. Они все-таки исходят из того, что лучше быть откровенной женщиной, которая отлично выглядит в свои 50, чем плохо выглядящей в 30. Они с возрастом не расстаются».

Пойду выступать.

Ваш Гришковец

Здравствуйте!

Ну вот более-менее пришёл в себя после вчерашнего концерта. Концерт получился мощным, исполнители (то есть все мы) это и почувствовали и получили большое профессиональное удовлетворение. Просто клуб Арена — большой, хороший и наконец-то весьма профессионально и недёшево оснащён. Хотя, конечно, это клуб не совсем нашего профиля, то есть клуб более роковый, что ли (улыбка). Вот, можете посмотреть фотографии, которые сделал незнакомый нам человек (хотя мы уже знаем, как его зовут, его зовут  Евгений Фельдман)  и прислал их мне СЮДА. Размещаю их без разрешения автора, но, думаю, если он их открыто мне прислал, значит я могу этим воспользоваться. Коммерческого использования этих фотографий не будет, во всяком случае, с нашей стороны. Вот, можете просмотреть. Концерт шёл 2 часа 10 минут, и мне даже пришлось переодеться, потому что был весь мокрый. На фотографиях, на которых я в рубашке, — это начало концерта. А там, где на мне майка — это уже окончание выступления.  Разница удивила даже меня.

А до нас на этой же сцене выступала группа ДДТ. На них набилось более четырёх с половиной тысяч человек, и все сказали, что это был грандиозный концерт. Мне  показывали видео, снятое на мобильный телефон. Даже такое видео впечатлило. Одно слово — мощно!!!

И в связи с этим я хочу высказаться по одному сильно взволновавшему меня поводу. Догадываюсь, что я в очередной раз буду «дедушкой на последушках», потому что уверен, что тема наверняка активно обсуждалась в сети и, возможно, уже даже подзабылась. Но тем не менее, я хочу высказаться. Почему? а просто потому что то, как я сейчас ощущаю ситуацию в культуре и ряд последних событий не даёт мне возможности промолчать.

Какое-то время назад мне дали ссылку на видео и на новую песню группы Ленинград про Химкинский лес. Я с изумлением посмотрел это видео и прослушал песню несколько раз, меня тогда подмывало высказаться немедленно, но я не хотел своим высказыванием привлекать дополнительное внимание к этой мерзости, думал, может быть, пройдёт более-менее незамеченным. Всё же прежнего доверия  любви и величия возродившейся группы Ленинград никогда не вернуть. Так что и нечего реагировать на провокацию. Но сегодня поинтересовался и обнаружил, что это видео посмотрело уже более полу-миллиона человек, то есть все, кто хотел, уже посмотрели. Теперь можно высказаться. Большого дополнительного внимания к этому «произведению» не будет.  К тому же, как я уже сказал, тема давно уже обсуждена.

В песне Шнура содержится неприкрытый, внятный и безусловный намёк на Юрия Шевчука. Думаю, также,что там содержится выпад и в сторону свежего героя Noize MC, но про него не будем говорить, так как, может быть, Шнур его и не подразумевал, да и основной удар был направлен именно на Шевчука. Песня вышла по горячим следам известных событий и буквально явилась громким заявлением о возрождении Ленинграда… Я думаю, что эта песня является абсолютно беспрецедентным событием. Пока ещё такого рода пасквилей и доносов один музыкант на другого не делал. Во всяком случае, я не припомню. И этот донос не власть предержащим, не некой идеологической машине, а публике.

После разговора Шевчука с премьер-министром я недвусмысленно высказался  и дал свою оценку этому разговору, за что был многими осуждён и отвергнут (улыбка).  Я по-прежнему считаю то, что считал тогда. Но я ни секунды не сомневался в искренности действий, слов и поступков Юрия Юлиановича. Я называл их неумными, безответственными, неосмысленными, нецивилизованными, по сути проигрышными, но я ни секунды не сомневался, что он действует искренне. Шнур же обвиняет Шевчука в неискренности, мало того, он обвиняет его в том, что всё им сделанное было ничем иным, как пиаром. И свои обвинения Шнур высказывает не в каком-то эмоциональном порыве, не в каком-нибудь высказывании частного характера, не в интервью и не в дискуссии, а он оформляет своё высказывание в виде песни. То есть мы не можем допустить того, что у Сергея Шнурова это высказывание сорвалось с языка или он высказал некое необдуманное и невзвешенное предположение. Он песню написал! То есть он её писал, репетировал, записывал, сводил… Да ещё утвердил то видео, которое сопровождает сие музыкальное творение.

Шнур совершил подлость, гнусность… У меня даже нет слов, чтобы сформулировать то, что он сделал. У меня не укладывается в голове то, что это сделано именно им. Потому что то, что он сделал очень похоже на заказуху… Но я не могу и не буду делать таких сильных предположений. Что им двигало — не знаю. Но он не мог не понимать, что эта песня будет иметь некие скандальные, а не художественные последствия. И оформить возвращение Ленинграда такой «песней» — это никак не случайность. То есть фактически Шнур обвинил Шевчука в том, чем руководствовался сам, когда сочинял, записывал и выпускал это произведение.

Его поступок вдвойне отвратителен ещё и потому, что он совершён, в то время, когда разгул пошлости в культуре, демагогии во власти и тяжёлой апатии в жизни страны достиг каких-то небывалых масштабов. Шнур совершил непростительное. И если теперь он понимает, что сделал ошибку, то ему нужно об этом сообщить, сообщить той публике, тем слушателям, которые слушали и его, и Шевчука. Хотя я боюсь, что на ошибку его поступок не похож.

А ещё, поступок Сергея Шнурова весьма символичен. Этот поступок как бы сообщает: «нет и никогда уже не будет того искреннего, безбашенно-смелого, весёлого и отчаянного хулигана. Нет того автора и музыканта, который, казалось бы, в предельно-грубой форме избегал пошлости. Нет человека, который был, казалось, привит от всего буржуазного и от жажды наживы. Нет и не будет того человека, который не вызывал никаких сомнений в том, что он такой же в жизни, какой в своих песнях.» Я помню как он приехал в Калининград, чтобы сыграть концерт на «Вагонке»( это такой очень старый и любимый всеми клуб). Он приехал один, с гитарой, пьяный и со сломанной правой рукой. Рука была в грязном гипсе. Концерт он играл, ещё выпив, как вы понимаете, музицировал он условно, но не было ни одного человека в зале, даже из тех, кто пришёл с сильнейшим предубеждением, которые не поверили бы ему тогда и которые не были бы счастливы.

Когда Шнур писал свою песню про Химкинский лес, ему всё-таки нужно было вспомнить то количество корпоративных концертов, которое он отлабал, перевалив за пик славы. Это количество не поддаётся подсчёту. И он по-прежнему их лабает, оставаясь одним из самых дорогих корпоративщиков, в то время, как  Шевчук их не играет. Он корпоративов под закуску не исполняет. Творчество Шнура уже давно стало перпендикулярно его способу жизни, а точнее, способу заработка на жизнь. И я бы не сказал об этом ни слова, потому что это сугубо его дело, но он бросил обвинение в неискренности, исполненной исключительно с целью зарабатывания денег в лицо своему коллеге, на глазах у публики. Это ужасно, и этому нет никакого оправдания. А если кто-то думает, что это шутка или пародия, то мне кажется, а точнее, я уверен, что так не шутят, и так не пародируют.

Мы видели за последние 10 лет такое количество перерожденцев, такое количество продавшихся и уничтоживших самих себя музыкантов, артистов, и прочее, что удивляться, вроде бы, не приходится. Но то что сделал Шнур, слишком символично, так как, казалось, свободнее, чем он, быть невозможно. К сожалению, а точнее, к несчастью, когда поэту нечего сказать, он переходит на личности…

А я пойду вскоре играть свой старый-старый спектакль «Как я съел собаку», который за 10 лет изменился, но изменился в сторону простоты и жёсткости. Тот матросик, который выходит на сцену в этом спектакле… именно он во многом удерживает меня от каких-то постыдных поступков.

А во вторник мы выложим ещё одну песню из нашего грядущего альбома «Радио для одного». Это будет самая лирическая песня альбома. То есть она будет про любовь.

Ваш Гришковец.