дневник

Здравствуйте!

Наконец-то сыграл последний в уходящем году спектакль, вернулся домой, осталось двадцать пятого, а точнее, с двадцать пятого на двадцать шестое сыграть в Калининграде концерт, и можно выдохнуть, можно ощутить себя на каникулах, можно подвести итоги. Прилетел сегодня в Калининград, а Калининград встретил просто горами снега и дождём. Гололёд такой, что ездить по городу сейчас… В общем, лучше воздержаться от езды. Вот такая Прибалтийская зима. Но снега просто горы. За двенадцать лет нашего проживания здесь я такого не видел.

И Кишинёв тоже встретил меня, засыпанный снегом. Подлетал к Кишинёву во время раннего, совершенно золотого, заката. Видимость была хорошая. Я не ожидал увидеть белоснежные поля, подлетая к столице Молдовы. Хотел увидеть город сверху, но он далековато от аэропорта, и самолёт заходил с такой стороны, что представления о размерах Кишинёва составить не удалось. Белые снега под крылом самолёта были аккуратно расчерчены, то есть конфигурация и геометрия полей хорошо была видна. И виноградники были видны. Красивые поля. Красивая геометрия. Не похожая на российскую разметку.

Как я уже писал, я прилетел в Кишинёв в первый раз, и ни в Молдавии, ни в Молдове не был. Наш самолёт сел, стал подруливать к зданию аэропорта, и я увидел надпись на этом здании: «CHISHINAU». Я не сразу сообразил, что это, собственно, и есть настоящее название того города, который мы называем Кишинёв, сколько себя помним.

Снег Кишинёву категорически не идёт. Во всяком случае свежий снег я не застал, а застал его уже талым, потемневшим и грязным вдоль дорог. В городе жуткие пробки, в центре город разбит на кварталы невысоких домов, много улиц односторонних. Все пространства забиты припаркованными автомобилями. Снег сильно усложнил и усугубил транспортные проблемы, так что от желания покататься по вечернему городу пришлось сразу отказаться. В целом город очень плохо освещён. Только на нескольких центральных улицах горят фонари и есть признаки праздничной иллюминации.

Мне очень понравилось в Кишинёве!!! Я не ожидал того, что так проникнусь… и так почувствую этот совершенно незнакомый мне город. Хотя, у меня не было никакого уровня ожиданий. Я не знал никаких мифов или литературных образов, связанных с Кишинёвым. Никто мне ничего толком про Кишинёв не рассказывал…

Целенаправлено город посмотреть не удалось, всё-таки я приехал по сути на полтора дня, и приехал не ради экскурсии, а для того, чтобы сыграть спектакль. Проезжая по улицам ничего особенного в архитектурном смысле я не увидел. Есть улицы и районы с девятиэтажками, точно такими же, в какой я жил в Кемерово. И если бы не южные деревья, то в каких-то районах Кишинёв нельзя отличить от Барнаула или Перми. Есть кварталы, похожие на Одессу, есть кусочки города, которые похожи на Краснодар. Уверен, что есть и совершенно своеобразные, сугубо кишинёвские места. Но талый, не убираемый и грязный снег мешал рассмотреть индивидуальные черты.

Но что-то очень особенное, трудно формулируемое я почувствовал. А главное, я встретился и познакомился с людьми, с теми людьми, которые меня принимали, их друзьями, приятелями, знакомыми. Было много разговоров. Для такого короткого визита даже очень много.

Спектакль прошёл прекрасно. Играл я его в оперном театре. Театр большой, так называемый «тысячник». Но он был заполнен. Как только я вышел на сцену, сразу стало понятно, что здесь ждали, что здесь знают, что театр в Кишинёве любят и скучают по нему. Вообще в Кишинёве по многому скучают…

Что сильнее всего почувствовалось в долгих разговорах, которые уходили далеко за полночь?… А то, что все говорили о том ушедшем, и, по мнению моих собеседников, безвозвратно утерянном городе, о том Кишинёве, который они страшно любят и который, скорее, вспоминают, чем в нём живут сейчас. Мои новые знакомые вспоминали разъехавшихся по миру своих друзей, с грустью рассказывали городские истории и мифы, от которых остались только тени, потому что нет учатников этих историй и мифов, да и город изменился до неузнаваемости.

Многие из тех, с кем мне удалось пообщаться, уже поездили по миру, пожили в разных странах и имеют румынске паспорта, но всё же вернулись обратно и, судя по всему, без особых иллюзий и ложного патриотизма намерены жить в своём родном городе. Сколько же в них подлинной и проверенной любви к тому городу, в котором они живут. Далеко не в каждом городе можно такое встретить. В российской провинции такого очень мало. Такое я встречал в Одессе, Севастополе, Тбилиси. Но в наших уральских, сибирских, дальневосточных городах чаще можно встретиться с желанием уехать как можно скорее и как можно дальше. Я сам это пережил и отлично знаю, о чём говорю.

Кишинёв, очевидно, утратил прежнюю лёгкость, прежний блеск и очарование. Трудные времена. Это не только чувствуется, но и видно. Найдёт ли он себя? Сможет ли занять какое-то своеобразное и неповторимое место в изменившихся условиях? Об этом говорить трудно. На этот счёт и у взрослых, и у пожилых, и даже у молодых жителей молдавской столицы больше пессимистических настроений, чем оптимизма.

Но как же вкусно можно поесть в Кишинёве! Сугубо национальных молдавских блюд не много. Главное, конечно, мамалыга и куринный суп, который мало чем отличается от привычного нам куринного супа с лапшой, только в молдавской кухне в него добавляют кислый квас. Есть что-то похожее на люля кебаб, только молдавске колбаски делаются не на шомпуре, а на гриле, и коротенькие. Всё остальное национальное имеет прямые аналоги в украинской или кавказской или в каких-то других кухнях. Просто в Кишинёве всё это очень вкусно готовят!

Мы пили вино исключительно молдавское и теперь могу сказать, что моё пренебрежительное отношение к молдавскому вину закончилось раз и навсегда. То, что у нас продаётся под названием «молдавские вина», не имеет никакого отношения к тому, что пьют в Молодове. Там, очевидно, научились очень здорово бутилировать вина и добились превосходных результатов в изготовлении самого вина. Вина довольно простые, недорогие. Но это настоящие вина!

Я очень хочу приехать в Кишинёв осенью, спланировать приезд так, чтобы был хотя бы один, а лучше два свободных дня, чтобы и увидеть город, и выехать из него, и закрепить едва нащупанные ощущения, и ощутить новые. Хочу найти отчётливое место в совей собственной душевной географии для тронувшего меня и неведомого, увиденного буквально одним глазком города.

Я улетал из Кишинёва, а местные прогнозы обещали потепление и более соответствующую этому южному городу погоду.

Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

Вчера попрощался до следующего года со своей московской публикой. Пожелал хороших праздников, пожелал по возможности безмятежных оставшихся дней уходящего года. Он стремительно заканчивается, и мне осталось сыграть один спектакль в Кишинёве и традиционный рождественский концерт в Калининграде. Сейчас еду по стоящей колом заснеженной Москве в аэропорт. Город недвижимо стоит. Машины похожи на сугробы, а сугробы на машины. Завтра у меня спектакль в Кишинёве. Никогда в жизни в Молдавии и в республике Молдова тоже не был, соответственно и в Кишиневе буду в первый раз. Никакого уровня представления о том, что меня ждём в этом городе не имею и какова из себя столица республики Молдова не знаю. Знаю только что буду играть в оперном театре и что зал будет полон. Значит в городе ждут, а стало быть лечу без волнения, но с интересом. Больше мне сказать об этом нечего. Своими впечатлениями, если они будут, поделюсь после.

Но чтобы не быть кратким, предлагаю прочесть вам небольшой текст, который я недавно написал про шампанское. Друзья попросили написать что-то про шампанское, если я, конечно, могу такое написать и если я шампанское люблю… А шампанское я люблю. Поэтому и написал вот такой вот текст. По-моему, получилось лихо. Прочитайте. Полагаю, что это усилит новогоднее настроение. Вы читайте, а я полетел.

 

Предвкушение.

Понятное дело, что в России, для русского человека, шампанское имеет особое значение и смысл. Шампанское для нас не то же самое, что во Франции и для француза, который его придумал.

В самой бутылке шампанского, в её форме уже содержится ощущение и главное предвкушение события. События не проходного, не повседневного, а чего-то чудесного, радостного, такого, что каждый день не бывает. Шампанское каждый день не пьют… Ну а те, кто пьёт шампанское каждый день…это в нашем сознании дивные, счастливые роскошные люди, чья жизнь праздник и безмятежность.

Сама покупка бутылки шампанского, это очень мужское событие, в котором чаще всего есть надежда и предвкушение. Именно, надежда и предвкушение! Вот мужчина покупает бутылку шампанского – что он купит следом? Цветы! Если не купил их прежде.

Каждый покупающий шампанское мужчина, как только берёт бутылку за обёрнутое фольгой длинное горло, тут же чувствует себя немножко гусаром, чувствует свою общность с теми лихими эскадронами, с теми усачами, которые открывали бутылки саблями, выиграв очередной бой у отступающих французов.

Каждый мужчина чувствует гордость, когда открывает бутылку шампанского, видит испуганные лица дам и барышень, которые даже повизгивают в ожидании хлопка… А он берёт и открывает бутылку бесшумно, выпустив дымок. Ему аплодируют, а он посматривает на одну даму и чувствует, как его акции растут, надежда переходит в уверенность, а предвкушение – в ожидание…

В шампанском всегда есть романтика или хотя бы претензия на романтику. Трудно представить себе компанию друзей, которые покупают втроём штук десять бутылок шампанского и идут смотреть футбол домой к четвёртому. Шампанское предполагает женское общество и женское же участие.

Предвкушение!!! С шампанским связано много предвкушения!

Нет гонщика, который не предвкушал бы шампанского на победном пьедестале. Бутылка шампанского, разбиваемая о борт нового корабля перед спуском его на воду – это предвкушение долгого и по возможности удачного плавания этого судна.

И наша российская обязательная новогодняя бутылка шампанского – это предвкушение по возможности хорошего или хотя бы неплохого наступающего года, это надежда на благополучие и если повезёт на радость…

Надежда на радость! Что может быть лучше?

 

Вкус.

Можно часто услышать: «Ой, я шампанское не люблю! Мне что-нибудь покрепче». И произносящий такую фразу полагает, что тем самым подчёркивает свою мужественность и опыт жизни. Мол, шампанское – это шипучка и баловство.

Всегда, когда слышу такое, понимаю, что сомневаюсь в том, что говоривший понимает вообще хоть что-нибудь в питие. В водке, в коньяке или в виски.

Как можно не любить шампанское? Только не зная его. Точно так же, как можно не любить оперу, ни разу в опере не побывав, или не любить поэзию, выучив пару стихов в школе.

Шампанское требует внимательного изучения, постижения, если хотите. Не возможно полюбить шампанское, не выпив его много в течение долгого времени. Нужно уловить его вкус. Понять его невозможно! Шампанское не ребус и не математическая задача. Его можно полюбить или не полюбить.

Вкус шампанского открывается вместе с любовью и чувствованием момента жизни. Необходимо любить и чувствовать летний воздух и морской ветер. Тогда шампанское будет как глубокий вдох. Или любить сухой, морозный, яркий день – и тогда глоток шампанского в тёплом доме зимой напомнит студёный горный воздух или неподвижный зимний воздух в сосновом лесу.

Или когда ты смотришь, глотая шампанское, в прекрасные глаза, вкус шампанского – это вкус желанного и ожидаемого поцелуя.

Вкус шампанского то ясен, то неуловим, но это всегда вкус радости. Мы именно этого от шампанского и ждём.

Для безрадостного человека или для человека в безрадостном состоянии шампанское чаще всего просто кислятина. И спорить с ним по поводу вкуса этого напитка бесполезно.

 

Послевкусие.

Шампанское, как всё прекрасное, весьма коварно. В послевкусии само шампанское как правило не виновато. Послевкусие – это, в случае с шампанским, чаще всего результат правильного или неправильного его употребления или даже поведения.

Иногда достаточно одного бокала изумительного шампанского между многочисленными порциями отличного виски ли превосходной водки, чтобы послевкусие было чудовищным в целом. Но вспоминаться будет именно шампанское, а не виски с водкой. И оно же будет обвиняться в послевкусии.

Так после вечера, когда не хватило остроумия, галантности, умения поддержать разговор, умения танцевать или смелости и решительности, в конце концов… Послевкусие остаётся в виде стыда. Стыдно. Ты же весь вечер пил шампанское. И она пила… Шампанское помогало… Придавало красноречия, галантности, смелости… обволакивало её… А ты чего-то где-то упустил. Подвёл шампанское, которое старалось напрасно. Стыдно-то прежде всего перед ним.

Если пил шампанское без радости, из несоответствующей посуды, пил много и без особых целей – шампанское отомстит.

Но если ты слушал дивную музыку и пил шампанское – оно только улучшило и слух, и звучание.

Если ты был в ударе и хорош, то оно делало тебя ещё лучше.

Много разных прекрасных вариантов послевкусий шампанского. Но самое лучшее – это когда после прекрасного вечера с шампанским ты просыпаешься с ясной головой, вспоминаешь о том, что было, с улыбкой и с радостью думаешь о том, что в холодильнике осталась непочатая бутылка любимого шампанского. Потому что ничего другого не хочется.

Ваш Гришковец

Здравствуйте!

Диктую по телефону.

Вчера играл спектакль в Москве, свой самый первый и самый знаменитый моноспектакль «Как я съел собаку». Играл его под довольно сильным и тяжёлым впечатлением от увиденных фрагментов, исполненного вчера самого массового и долгого моноспектакля, который, думаю, многие посмотрели. Я не смог посмотреть всё, не хватило времени. Да и сил, боюсь, тоже не хватило бы… хотя зрелище, а самое главное — содержание было завораживающим своей жутью. Это кошмар. Другими словами своё впечатление выразить не могу…

Вчера повстречались после спектакля со старинным другом Алексом Дубасом. Алекс человек очень мягкий, редко выражающий свои чувства резко и всегда старающийся быть ну, хотя бы по возможности улыбчивым. А в этот раз он был подавлен, говорил о том, что его тоже ужаснул сольный телевизионный концерт (понятно о чём идёт речь). Он выглядел подавленным и усталым из-за того что даже не очень понимает о чём говорить в эфире, потому что ясно что эфир будет заполнен обсуждением и комментариями по поводу целого ряда особо ужасных высказываний нашего премьер-министра. При этом Алекс говорил, что он предвидит все варианты этих комментариев. От этого становится скучно, грустно и как-то тоскливо. Говорили мы о том, что нет ощущения предела. Вроде бы предел давным давно должен наступить, но премьер-министр в своих высказываниях вновь заявил о том, что предела нет и не видно… Посмеялись с ним приведённой им цитате из любимого фильма «Вор должен сидеть в тюрьме». Посмеялись тому, что, видимо, Владимир Владимирович забыл, что Глеб Жеглов сказал эту сакраментальную фразу после того как сам подсунул кошелёк вору в карман. Кошелёк, конечно, был украден вором, но подсунул-то его тот самый герой, которого процитировал наш премьер-министр. Оговорочка, как говорится…

Но я не хочу. Совсем не хочу об этом. Уже сегодня наобсуждался и наслушался. Много-много Путин сказал фраз, которые будоражат воображение даже не дерзостью, а какой-то уверенной в себе и при этом лютой злобой. Особенно, конечно, высказывание про интеллигенцию. Давненько такого не звучало на русском языке.

Но вот что я понимаю в связи с прошедшими в Москве событиями и в связи с самой интонацией, с какой говорил самый властный человек в нашей стране. Сами события, сами беспорядки показали, что по настоящему отлаженных и мощных механизмов руководства страной у руководства страны нет. В частности точно нет настолько мощных рычагов, чтобы осуществлять ту самую цензуру, о которой так много говорится. На фоне всего этого отчётливо видна та действительно мощная самоцензура, которая давно включилась в нашей стране и которая действительно здорово работает. Эта самоцензура моментально дошла до самых отдалённых уголков страны и коснулась даже заводских многотиражек. Вот за что стыдно и вот по какой причине власть позволяет себе столь откровенные и дерзкие высказывания.

А я сейчас пойду играть концерт. Сыграем последний в Москве в уходящем году концерт. Будем говорить со сцены про любовь, про надежду и про улучшение настроения… А что ещё делать? Я уже говорил, что я ничего другого делать не умею и не хочу. Ну а тем, кто на концерт попасть не сможет, сообщаю, что альбом наш новый вышел, я уже его держал в руках. Он отлично записан и сведён. Выглядит он очень красиво, его приятно держать в руках. Так что, если приобретёте — не пожалеете.

И последнее на сегодня… Недавно давал интервью одному журналу и интервью получилось, как мне кажется, занятным. Если хотите — прочтите, думаю, что это сможет хотя бы ненадолго отвлечь вас от грустных мыслей или переживаний, от которых так трудно скрыться сейчас, особенно на огромной территории нашей любимой страны.

«Когда я говорю о французских женщинах, в голове сразу возникает образ женщины за сорок. Иногда сильно за сорок. Юных красивых женщин в Париже вы не увидите. Об этом нужно забыть раз и навсегда. Нужно ехать к университету, чтобы посмотреть на юных. Молодых в основном видишь в мотоциклетных шлемах, на каком-то мотороллере. Это, наверное, красиво, но лучше бы они шлемы не снимали. Под ним что-то ненакрашенное кудрявое. Очаровательное, замотанное шарфом, в свитере непонятного размера, с сумкой через плечо… Кто-то из моих знакомых коллег-парижанок, много старше меня, объяснила: «А зачем мне нужно было до 30 лет вообще делать макияж? Укладывать волосы, интересоваться, какой салон хороший, какой – не очень. Я и так была молодая. Даже конопатая. На 20 кило больше — такая булка, но я была молодая и всегда могла найти себе любые приключения».

Мне очень нравится парижское утро, когда парижанка выходит из дома в Шестнадцатом районе или в Сен-Дени. Не важно. Смотришь на эту женщину – где она делала укладку – непонятно. Она идет несколько озабоченно. Вся в себе. Не смотрит по сторонам. За ней легкий шлейф аромата, соответствующего времени года, и, зная московский контекст, думаешь, сейчас она пройдет чуть-чуть, и там ее будет ждать машина с водителем. Он выйдет, откроет дверцу… Но она подходит к какому-нибудь маленькому «Пежо» или «Ситроену», немножко поцарапанному и помятому, совсем не последней модели. В нем небрежно набросаны журналы, свертки, газеты. Садится в машину и поехала. И она прекрасна. У нее, возможно, есть взрослый сын. Такой взрослый, что не ожидаешь такого взрослого от нее. У нее есть любимый внук или несколько внуков. Она очень веселая, но не самая заботливая бабушка. Потому что у нее всегда какие-то дела в ее конторке или галерее, или маленьком магазинчике, или маленькой театральной кассе. Но обязательно что-то маленькое и такое же очаровательное, как она сама. У нее очаровательная квартирка — чистая, но неряшливая. Там может быть слишком много всего, накопилось, и все набросано. Новые шторы куплены, а старые еще не сняты. Вот что-то такое чудесное. Она сразу начинает с тобой общаться, глядя куда-то в сторону, параллельно говоря по телефону. Она предлагает тебе сесть. Тут же наливает кофе и хриплым из-за курения и вечных разговоров голосом что-то кому-то объясняет и при этом делает в твою сторону извиняющиеся глаза и какой-нибудь очаровательный жест. Равно как она не сняла старые шторы, а новые уже повесила, у нее есть новый друг, а со старым она еще не рассталась. У них чудесные отношения. Они могут вместе ужинать. Я видел и довольно крепкие парижские семьи, но для меня это, скорее, редкость. При этом дети, друзья… Она юна. Постоянно разговаривает, курит, ругается, открыв окно, с таксистами, много смеется, пьет вино. Она все время находится в общении. Не кокетничает. Нет, это другое. У нас женщина, которая улыбается мужчине незнакомому у лифта, будет воспринята либо как сумасшедшая, либо как команда к действию (несогласованное предложение. Возможно имеет смысл: У нас улыбка женщины незнакомому у лифта будет воспринята либо как сумасшествие, либо как команда к действию) . А там она со всеми разговаривает вот так: со знакомым продавцом в лавке, где она покупает кофе или фрукты, со знакомыми в любимом кафе, где она каждое утро пьет кофе или обедает. Она разговаривает громко. Вспомните, в парижских кафе нет музыки никогда. Там шум голосов. Там музыка не нужна. Там нужно перекрикивать друг друга, от этого громкость повышается постоянно. И это здорово. Это лучшая музыка Парижа. Француженка все время с чем-то борется. Когда в ресторанах можно было курить, парижанки возмущались, что все прокурено, хотя сами курили. Теперь, когда это запретили, говорят: «Господи, нам приходится, как собакам, ходить на улицу курить. И потом в кафе не стало нашего любимого запаха. Теперь пахнет моющими средствами и кухней. Это плохой запах». Они всё время как на картине Делакруа, где женщина с полуобнаженной грудью на баррикадах. У них все так. Это чудо какое-то, а не женщины. Я уж не говорю про пожилых привлекательных женщин, которых у нас почти нет. Парижанки не машут на себя рукой никогда. У нас так много женщин, махнувших на себя рукой, в любом возрасте, что это просто какая-то национальная катастрофа. Жизнестойкости в наших женщинах, наверное, не меньше. Но они выглядят по-другому. Ведь у всех у них, у парижанок, у которых взрослые дети, старый друг и новый друг, жизнь не сахар. Французские мужчины, может быть, выглядят получше, получше умеют себя вести, но не лучше наших. Еще более жадные, еще более капризные, еще более эгоистичные, въедливые и ревнивые. Наши женщины, конечно, более жизнестойкие. Наверное. Но не выглядят француженки при этом пожилыми после того, как жизнь их стукнула. Лучше. У них, наверное, есть традиция – не махнуть на себя рукой. А у нас женщина, хорошо выглядящая после 50 лет, либо совершает подвиг, либо, по мнению окружающих, выглядит вульгарно. А француженки возраст не скрывают и не демонстрируют. Они все-таки исходят из того, что лучше быть откровенной женщиной, которая отлично выглядит в свои 50, чем плохо выглядящей в 30. Они с возрастом не расстаются».

Пойду выступать.

Ваш Гришковец

Здравствуйте!

Сегодня 15 декабря! Сегодня произошло и ещё будут происходить несколько существенных событий. За окном совершенно брейгелевский пейзаж. Воздух настолько недвижим, а снежинки настолько идеальные и лёгкие, что периодически забывают падать и летят вверх. Вот так кружатся они возле окон, останавливая время. А в морозном небе появился розовый оттенок. Красота! Умиротворение да и только! Совсем не хочется не то что улетать в Москву, но и из дома выходить. А придётся сделать и то и другое.

Очень позабавили меня многие комментарии к предыдущему посту. Мол, всё правильно пишите, но вот только Лепса не трогайте. Он всё-таки такой, но не такой. Это звучит мило, забавно, и в то же время грустно. Но не хочу об этом. Сегодня не хочу. (А знаете, если в Яндексе в поисковике набрать «Гри», то открывается первое — Григорий Лепс, второе — грибы, третье — Гришковец, четвертое — Грибоедов «Горе от ума», пятое — гривна к рублю, и так далее. Забавно, не правда ли?)

Сегодня наш фильм «Сатисфакция» получил прокатную лицензию. По условиям получение такой лицензии мы должны одну копию нашей картины отдать в Госфильмофонд. Копия на плёнке, то есть, как положено. Мы это сделали. Меня это по-детски радует. Теперь наше кино легло на полки истории, то есть, на бесконечные полки великого и ужасного Госфильмофонда. Будет теперь она там лежать среди… даже страшно назвать эти имена (улыбка).

А вот с аудиокнигой, а точнее, с радио-моноспектаклем «Реки», который находится в работе уже более полутора лет всё печально и туманно. Радиоспектакль целиком и полностью готов. Его хоть сегодня, хоть сейчас в печать, но в нём использовано довольно много симфонической музыки. И для того, чтобы оплатить авторские права, нужно около двадцатипяти тысяч долларов. А этих денег нет. Точнее, их можно было бы где-то вять или одолжить или заплатить самим, но ясно, что при сегодняшнем порядке вещей эти деньги никогда не вернутся. Запись тут же уйдёт в интернет и будет качаться бесплатно. Вот мы и пришли к тому, что все те, кто хоть раз что-то качал бесплатно уже начал сам себя обворовывать. Ровно по этой же причине не делается и может быть не будет сделана никогда видеоверсия спектакля «+1». Она может быть сделана только в том случае, если какой-то сказочный спонсор захочет сделать вам дорогой подарок.

А сегодня 15 декабря уже можно, к сожалению, скоре всего только в столице… но уже можно купить наш новый, нами очень ожидаемый и почти выстраданный альбом «Радио для одного». Он очень долго сочинялся, очень долго записывался и сводился. Долго шёл тщательнй отбор текстов и мелодий. В итоге, в альбом вошла едва треть материала, который был в работе. И альбом получился лаконичный, выверенный, и с моей точки зрения безупречный. Как же я хочу его подержать в руках! Пока ещё не держал…

Даже его оформление вызвало впервые в нашем коллективе серьёзные споры. В итоге от первоначального эскиза, предложенного Сержом Савостьяновым, мало что осталось. А предложенное им окончательное оформление вообще было отвергнуто. Раньше такого не случалось. Но это говорит лишь о том, что все, кто участвовал в работе над этим альбомом, отнеслись к результату с волнением и трепетом.

Вот, как выглядит пластинка, которую я ещё в руках не держал.

И главное! Сегодня, 15 декабря, у Лены, моей жены, день рождения. Я так редко бываю в этот день дома. Но сегодня мне удалось первым её поздравить. Хотя, праздничного ужина не получится. Мне надо улетатать… Лену поздравят кумовья (крёстные). Благодаря тому, что детей у нас трое… значит и крёстных довольно много. Вечером, когда я улечу, Лена хочет пойти гулять с детьми на покрытое льдом и снегом маленькое озеро, которое совсем рядом с домом… Лена умеет делать тихие праздники.

А ещё на днях случился курьёзный эпизод. Лена зарегистрирована и пользуется одной из социальных сетей, общается там со знакомыми. Так вот, на днях ей один из Евгениев Гришковцов предложил дружить. По-моему, это очень забавно! Уверен, что липовые Киркоровы, Хабенские, и Ксении Собчак предлагают друг другу дружить. Но чтобы некий липовый персонаж предлагал дружить жене оригинала — думаю что это прецедент!

Хорошего вам дня сегодня, завтра и так далее. Всем, у кого сегодня день рождения желаю ощущения праздника. Пусть случится праздник! Пусть тихий, едва заметный, но праздник!

Ваш Гришковец.