e_grishkovets — Страница 4

25 марта.

Здравствуйте!

С восьми утра вылетаю в Казань. А сейчас уже скоро час по московскому времени. Нас уже свозили в самолёт, проинструктировали, попросили пристегнуть ремни и приготовиться к взлёту. А потом объявили, что в Казани страшный снегопад с ливнем, обледенение полосы и аэропорт закрыт. После этого нас вернули в зал ожидания Шереметьево, где в данный момент и сижу.

Ничего страшного или особенного в этом нет, кроме того, что мне нужно в девятнадцать часов в Казани выйти на сцену и сыграть спектакль. А что делать… такая у нас в стране весна…

Сидел и вспомнил своё интервью, которое давал недавно в городе Тель-Авиве одному местному журналисту. Вопросы этот журналист задавал вроде бы интересные и существенные, но проявлял при этом такую въедливость и занудство, что живости в интервью никак не появлялось. И только в конце нашего разговора, на вопрос, который был сформулирован приблизительно так: «Как вы думаете, что у вас есть?» я ответил израильскому журналисту, что у меня есть родина. Мне приятно было ему так ответить.

Вот сейчас сижу, беспрерывно названиваю в Казань, чтобы узнать меняется у них погода или нет… костерю наши просторы и климат… Но при этом вспоминаю свой ответ израильскому журналисту. Его можно посмотреть и послушать здесь:

Надеюсь, что я успею к своим зрителям в Казань. Потому что там ждут и раскупили все билеты. Потому вам об этом расскажу.

Ваш Гришковец.

10 января.

Продолжение истории про англичан на новогодней ёлке. Часть третья.

Здравствуйте!

Спешу завершить новогоднюю историю пребывания наших английских друзей в новогоднем Калининграде.

С 30-го декабря по 5-е января Калининградская погода продемонстрировала практически весь спектр своих возможностей. В новогоднюю ночь было 3-4 градуса тепла. То начинался, то заканчивался дождик. Первого января шёл дождь, прекратившийся к вечеру. Второго января, к утру, посыпал мелкий снег, а потом начался сильнейший ураган. Такой сильный, что калининградский аэропорт несколько раз за сутки закрывался и работал по фактической погоде. Третьего навалило снега, и наши англичане порадовались тому, что увидели настоящую русскую зиму.

Мы не стали их разочаровывать и рассказывать, что настоящая русская зима не в Калининграде, на древне-Восточно-Прусской земле, а существенно восточнее. Они всё равно не смогли бы себе представить мороз в 30 градусов, да с ветерком. Им достаточно было и минус трёх. Главное – снег. Хотя, они говорили, что в их краях снег зимой бывает, и часто. Но всё же в сознании англичан русский снег – более настоящий, чем английский.

На следующий день после во всех смыслах удавшейся вечеринки мы запланировали для наших английских гостей экскурсию по городу. Но ураган был такой силы, что в центре города упало несколько деревьев. В экскурсии смысла не было никакого. И менее всего мы хотели подвергнуть опасности подданных Её Величества. Пришлось перенести экскурсию, и полдня неторопливо чаёвничать и беседовать. К вечеру я понял, что уже устал от длящегося третьи сутки урока английского, осознал, что обращаюсь к детям по-английски, а к приезжим англичанам по-русски и страшно захотел переключиться на сугубо русское общение.

К счастью, поступило приглашение в итальянский ресторан. Мой приятель и его жена позвали поужинать. Я сказал, что буду с англичанами, а мой друг сказал, что он на ужин возьмёт свою сестру, которая владеет английским в совершенстве, и вообще переводчица. Как же я обрадовался! Потому что ураган за окнами не унимался, а английское чаепитие стало для меня уже просто настоящей трудной работой. Нет! Наши англичане оставались приятными и симпатичными. Просто в моей голове уже перемешался русский и английский, и я начал думать на этой убогой смеси.

Итальянский ресторан… Если кто-то приедет в Калининград и захочет наверняка хорошо поужинать, ступайте в ресторан LaStoria (Это просто рекомендация. Мы его посещаем семьёй. Никакого практического интереса или скидки я за эту рекомендацию не имею… Это просто дружеская рекомендация). Так вот, итальянский ресторан стал ещё одним удивлением для наших англичан. Они в один голос заявили, что таких вкусных равиолей с лососем не пробовали никогда прежде…

24 октября.

Здравствуйте!
Произошло незначительное семейное, а точнее, домашнее событие, которое сильно задело моё сердце и глубоко тронуло душу…

В прошедшее воскресенье младшая дочь Маша с утра потеряла одну из своих игрушек. Конечно же, игрушку самую любимую, самую нужную, остро необходимую и совершенно незаменимую. Маше восемь лет, поэтому всякая потерянная игрушка – самая, самая, самая. Весь день она её искала, всё перевернула и заглянула подо всё то, подо что необходимо именно заглядывать. Занималась она поисками упорно, с небольшими перерывами. Ближе к вечеру Маша призвала нас быть волонтёрами в её поисках… Но она не смогла толком объяснить, какую именно игрушку она ищет. Точнее, она объяснила всё очень хорошо, только я не мог понять и вспомнить, о чём идёт речь.

Уже глубоким вечером Маша прекратила поиски и уселась за свой стол и занялась чем-то серьёзным. Писала и рисовала, рисовала и писала. Никого из нас больше не беспокоила.

4 октября.

Здравствуйте!
Пять дней назад побывал в украинском небе — летел из Афин в Москву греческой авиакомпанией. Пролетал над Одессой. В самолёте на экране постоянно была карта движения, и наш маршрут проходил прямо над городом-героем, над городом у Чёрного моря. Когда летели над морем, я смотрел в иллюминатор и видел только сплошные облака. Но над самой Одессой случился большой и почти идеально круглый разрыв облачности, и я впервые так отчетливо и целиком увидел этот город с высоты десять тысяч метров. Увидел много кораблей на рейде, идущих кораблей, увидел порт, набережную. Всё было как на очень чёткой карте… Увидел лиманы. И снова были облака.

Я уже четыре с половиной года не бывал в Одессе. Мне стало так тоскливо! Мне стало так отчаянно грустно!.. Мне как-то особенно сильно пришло осознание того, что пролетаю над любимейшим и важнейшим для русской словесности и культуры городом, в котором к продаже запрещены мои книги и сам я запрещён к въезду… Да и пролететь-то я могу над ним в самолёте только иностранной авиакомпании. И Одесса мне показалась сверху очень маленькой. И как-то уж очень конкретной, как просто город на географической карте.
А Одессе всегда была безграничной… Этот город всегда был больше чем просто город с центром, набережной, пляжами, улицами, домами, окраинами… Я почувствовал как сам и как многие мои соотечественники осиротели без той Одессы, какой она была и какой перестала быть.

Одесса всегда была для каждого человека в России, даже в самых отдалённых своих уголках и краях, городом, с которым была связана радость и особое содержание. Люди, которые никогда не бывали в Одессе, всё равно знали хотя бы несколько одесских анекдотов и пытались их рассказывать, изображая некий одесский выговор. Любой встречный одессит, заехавший на крайний север или на самый дальний восток, всегда встречал особенное к себе отношение. От рождённого в Одессе всегда ожидали и подразумевали в нём обязательный острый ум и непременное остроумие. А также особенное содержание и смысл.

27 мая.

Здравствуйте!
Вчера прилетел из Владивостока в Москву. Проехал с премьерой «Предисловия» по Сибири и Дальнему Востоку. Томск, Новосибирск, Красноярск, Иркутск, Хабаровск, Владивосток. Сейчас не понимаю, какое время суток и где я. В очередной раз с сокрушительным удивлением понимаю, какая же гигантская у нас страна на такой маленькой планете. Каждый год в этом убеждаюсь, и всё равно — размеры родины непостижимы.

«Предисловие» люди встречают не просто тепло, а горячо. Понимаю, что с этим спектаклем я в очередной раз шагнул в новый сценический возраст. В нём появились новая, прежде не освоенная мною интонация и новые смыслы. Прежде у меня их не было. Для того, чтобы они появились, нужно было перешагнуть за полвека и написать большущую книгу.

Позавчера побывал на острове Русский и не без труда добрался до того места, где находилась описанная в спектакле «Как я съел собаку» и в романе «Театр отчаяния», некогда известная своим ужасом и жестокостью, так называемая Школа Оружия, то есть учебный отряд номер один Тихоокеанского флота… Никаких следов от целого военного городка более чем на две тысячи офицеров и курсантов не осталось. Даже руин. Всё заросло, всё исковеркано и страшно замусорено. На том месте, где когда-то стояли старинные казармы, появилось несколько безобразных частных домов. И это всё прямо напротив бухты Золотой Рог на берегу удивительной красоты пролива Босфор Восточный. Я не был на этом месте пятнадцать лет. А служил я там тридцать лет назад. Но те яркие и страшные события, которые мною были пережиты в этих местах, безошибочно позволили мне найти и ручей, который протекал рядом с нашей воинской частью, и следы фундаментов зданий, и тень дорожек и тропинок, по которым когда-то маршировали юные моряки, коим не было числа.