Здравствуйте!
Последнюю неделю прожил, точнее, прожили (не я один) в волнениях. Дело в том, что фильм наш «Сатисфакция» был отобран французским экспертом и рекомендован во все три программы Каннского кинофестиваля. Ну, то, что он в основную программу не попал, я узнал из новостей, когда сообщили о том, что Канны ждут «Утомлённых солнцем 2». А в двух других — мы знали, что наш фильм фигурирует в шорт листах. Сегодня же мы наконец-то получили вежливый французский отказ (улыбка).
Поверьте, я нисколько не расстроился. Просто чуда не случилось. А к возможности поехать на каннский фестиваль я относился именно как к чуду. И хоть я не раз бывал в Каннах и в самом дворце фестивалей… Всё равно это было что-то такое именно чудесное и ко мне не относящееся. Я хорошо понимаю, что в Каннском фестивале больше мифа, чем реальности. Что это вполне рабочее мероприятие. И для многих это не что иное, как кинорынок. Но для меня важней был сам запах, сам флёр, само прикосновение к мифу.
Я побывал и принял участие в огромном количестве театральных фестивалей, от самых знаменитых, типа Авиньонского и Венского, до самых скромных, типа Хельскинки или Любляны. Для меня в слове «фестиваль» уже давно нет ничего притягательного. Но Каннский фестиваль как-то парил и продолжает парить в сознании некогда кемеровского парня как что-то волшебное и абсолютно недосягаемое. Вот он и остался недосягаемым. Это, наверное, даже хорошо (улыбка).
Я прекрасно знаю все достоинства и недостатки нашего фильма. Но я люблю нашу картину и рад тому, что у нас получилось. Понимаю, что если бы «Сатисфакция» поехала в Канны, её было бы потом легче донести до отечественного зрителя. А для меня ничего важнее, чем наш зритель нет и быть не может. У меня давно уже нет иллюзий. Чем больше я ездил по разным международным фестивалям, чем больше меня переводили и ставили за границей, тем меньше у меня было иллюзий. Осталась серьёзная иллюзия в виде Каннского фестиваля. Пусть остаётся. С иллюзиям жить приятнее (улыбка). А какова будет судьба нашего фильма на Родине, будет зависеть от многих разных во многом мне непонятных причин. Удастся ли донести его до зрителя? Мы постараемся!!!
Сегодня раскладывал и перебирал многочисленные подарки, привезённые с гастролей из разных городов. Это сделанные вручную мягкие игрушки (очень красивые), несколько серебряных ложечек в подарок новорождённой дочери, красивая серебряная погремушка (ей же), разнообразные ручки, самодельные открытки, письма, маленький позолоченный велосипедик на подставке, красивая, экзотическая монета и много других предметов. Это, конечно, не Золотая пальмовая ветвь, но очень тёплые и, как выясняется, очень поддерживающие вещи. Спасибо!
Ваш Гришковец.
P.S. А в связи с тем, что я написал по поводу Каннского фестиваля и неких сладких и манящих мифов, хочу показать вам маленький отрывок из моей новой книжки «А…..а» . Когда прочтёте, вам будет понятнее, чего я ждал и почему волновался, ожидая решения Каннского фестиваля (улыбка с зубами).
«Хочу в Лас-Вегас! Но я понимаю, что я хочу не знаменитых на весь мир огней, этого чудесного и почти нереального города, который взяли да и построили посреди пустыни.
Я не очень или даже совсем не хочу увидеть бесконечные ряды игровых автоматов, зелёное сукно карточных столов и рулеток. Я не могу этого хотеть. Я не знаю правил большинства всех этих игр. Всего только пару раз, будучи нетрезв, я совершил робкие попытки бросить фишки на красное, чёрное, какие-то цифры и даже на «зеро» рулеточного стола. Но всё это не имело никаких результатов и последствий, а азарта я не почувствовал. Так, пару раз где-то что-то ёкнуло под стук шарика, скачущего по цифрам, на которые я сделал свои жалкие ставки.
Я не хочу в Лас-Вегасе ни огромного неожиданного выигрыша, ни шикарного гостиничного номера с видом на все огни и фонтаны, ни шампанского в ведёрке со льдом на столике у окна с этим видом… Хотя я от всего этого не отказался бы и даже был бы этому рад. Но хочется мне прежде всего не этого!
Я хочу в Лас-Вегасе сидеть за покером (в который не умею играть вовсе), глубоко за полночь. Хочу, чтобы на мне был отличный смокинг, который был бы сшит специально для меня и сидел бы на мне идеально. Хочу, чтобы бабочка была развязана и висела просто ленточкой на шее.
Я хочу ощущать смокинг как привычную одежду, которая для меня является чуть ли не повседневной. Хочу носить смокинг, даже не думая, не помня, забывая, что я в смокинге. Хочу привыкнуть к хорошим дорогим белым рубашкам и запонкам. Хочу легко и умело, насвистывая какую-то любимую песенку, завязывать бабочку. Хочу завязать её лихо и подмигнуть своему шикарному отражению в гигантском зеркале.
Хочу, подъезжая к своему отелю или к казино, привычно, не задумываясь, оставлять ключи в замке зажигания, не глядя выходить из машины, и не сомневаться, что машину припаркуют в лучшем виде. Хочу подходить к какому-нибудь клубу, в который выстроилась огромная очередь, а мощные охранники никого не пускают. Но чтобы, завидев меня, не говоря ни слова, высоченный, широкоплечий, чёрный, лысый охранник в лиловой рубашке, строгом галстуке и костюме отстегнул бы цепочку, преграждающую всем остальным вход, и пропустил бы меня молча, но любезно.
Хочу, хоть раз в жизни, сидя у барной стойки, расстегнуть смокинг, дёрнуть и одним движением развязать бабочку, рывком расстегнуть пару верхних пуговиц рубашки и сказать бармену: «Дружище, мне как обычно».
А уже у покерного стола я хочу не покера, я хочу усталым движением бросить карты на стол, мол, я на сегодня игру закончил, допить остатки того, что я обычно пью в Лас-Вегасе, звякнув не успевшими растаять кубиками льда, и, отходя, не глядя, метнуть на зелёное сукно пару фишек в качестве чаевых.
Для того же самого и по тем же причинам я хотел бы приехать на церемонию вручения «Оскара». Но там я знаю многих, а меня – никто. Так что не уверен, что мне удастся там сказать кому-нибудь: «Дружище, мне как обычно».
Интересно, пойдёт ли мне смокинг? Возможно ли вообще сшить смокинг по моей фигуре? «