Спектакль пришлось заменить не по техническим причинам, а из-за полной потери им актуальности.

Здравствуйте!

На 6-е ноября был назначен в Санкт-Петербурге перенесённый аж с июня спектакль «Пока наливается пиво» с моим участием и авторством идеи. В первый раз в моей многолетней практике и вообще в моём опыте спектакль заменяется не по причине болезни или невозможности работать кого-то из актёров, не по форс-мажору и не из-за технических причин. 

Спектакль невозможно исполнять, потому что он с момента последнего исполнения зимой полностью утратил свою актуальность. Дело в том, что спектакль «Пока наливается пиво» жёстко привязан к тому дню, когда исполняется. Действие его происходит в баре, в который приходят разные люди, и бармен общается с этими посетителями. Как раз бармена я и играю в этом спектакле.  

Структура и композиция спектакля, разумеется, отрепетированы и сделаны, меняется только содержание и детали разговоров. Однако, персонажи остаются одни и те же.  Важным моментом является то, что если мы играем спектакль в среду и в городе идёт снег или дождь, то персонажи, приходящие в бар, заходят в мокрой одежде, с зонтами, и так или иначе звучит, что сегодня среда, а завтра четверг. Если спектакль играется накануне 8 марта или другого праздника, то говорится и об этом. Персонажи обсуждают свежие новости. Но у них всё равно есть заданные линии поведения и разговоры.

Мы так его играли несколько лет. Теперь же это невозможно. 

Читать далее…

29 мая

Здравствуйте!

Очень долго я отсутствовал. Последний раз выходил на связь 13 мая из заснеженного Южно-Сахалинска. Дальше было очень много тем, но совсем не было сил. Ужасно трудными оказались дальневосточные гастроли. Совсем я не попал ни в ритм, ни в часовой пояс, ни в общее настроение. А точнее, попал в какое-то безрадостное и отчаянно-невесёлое настроение обычно либо весёлых, либо скрывающих свои истинные настроения приятелей и друзей.

Если  в прошлом году я писал про Владивосток, что тем, кто ни разу его не видел нужно подождать с приездом в этот прекрасный город, то нынче я бы сказал, что в ближайшие год-полтора туда не то что ехать не стоит, а ехать туда просто нельзя. Иначе, первое впечатление будет настолько ужасным, что впоследствии оно вряд ли изгладится и забудется. Точнее, если увидеть Владивосток сейчас, то туда ни за что не захочется вернуться. А Владивосток достоин не только привязанности, но и любви. Просто он сейчас истерзан стройками, ремонтом дорог, а главное, каким-то бессмысленным и явно броуновским процессом всего этого строительства. Мои знакомые, приятели, и те, кого я могу назвать друзьями… те, кто ещё год назад был полон оптимизма и готов был многое терпеть, ждать и по мере сил участвовать, а главное осмыслять происходящую в городе подготовку к грядущему в следующем году саммиту, теперь полны отчаянных настроений. А просто они насмотрелись на то, как всё делается шиворот-навыворот, делается непоследовательно, изначально плохо, изначально только чтобы хоть как-то успеть к назначенному сроку, изначально неправильно и совсем неосновательно. Если бы этого не было, если бы не было очевидного и непостижимого воровства, то и без того терпеливые и жизнерадостные владивостокцы потерпели бы ещё и сколько надо…

Читать далее…

1 июня 2009

Наконец добрался вчера до дома. Радостными были гастроли, много случилось долгожданных встреч, и усталость от встреч, хорошо проведённых спектаклей, празднований премьеры и других радостей ничуть не меньше, чем от тяжёлой, изнурительной работы. Правда, качество этой радости совершенно другое. Это высшее качество, и на такую усталость я жаловаться не могу и не хочу. Только вот добрался вчера до дома, упал и проспал почти сутки (улыбка).

В начале гастролей прибыл в Уфу, отыграл спектакль, думал, отдохну, высплюсь и поеду в Магнитогорск. Выспался! Как бы не так! После спектакля подошли ко мне двое моего возраста, один моего роста, другой существенно выше. Стоят, улыбаются, смотрят пристально. Тот, который высокий, очень аккуратно одет, идеально наглажен, и весь какой-то… в общем – идеальный. Совершенно седые волосы на голове идеально уложены, и причёска идеальная. Представьте себе, по этой причёске я его и узнал. Я не видел этого человека 21 год, ровно полжизни, а причёска у него не изменилась, только волосы стали седые. Это оказались два моих сослуживца: Артур и Фаниз.

Фаниз был идеальный матрос, а потом старшина. Он даже робу умудрялся наглаживать до такого состояния, что можно было порезаться о стрелку на брюках. Именно по причине своей аккуратности он стал корабельным почтальоном, то есть ежедневно отправлялся на почту в посёлок. А Артур… он сильнее изменился. Но по-прежнему остался весёлым татарином с огромными блестящими глазами. Фаниз приехал в Уфу из Набережных Челнов только чтобы меня увидеть. А Артур в Уфе и живёт. Оба они страшно далеки от театра (улыбка), но им нужно было со мной повстречаться, нужно было всё вспомнить, а ещё им было важно, узнаю ли я их. Узнал! Разумеется, выспаться не удалось. Фаниз из Набережных Челнов привёз, как он сказал, особо хорошей татарской водки… Ночью мы звонили в Хабаровск Джамалу Беридзе, выдёргивали друг у друга телефон, смеялись и плакали. Как я доехал до Магнитогорска, не очень помню.

В Магнитогорске тоже очень хотелось после спектакля отдохнуть. Но 23 мая у нескольких магнитогорских друзей случился день рождения, который совпал ещё и с днём рождения моего сына Саши. К тому же спектакль именно в Магнитогорске прошёл так остро и здорово, что спал я уже по дороге из Магнитки в Челябинск и все красивые виды уральской природы пропустил.

В Челябинске у нас был первый с Игорем Золотовицким по-настоящему гастрольный спектакль «По По». Игорю так понравилось выступление в Челябинске, к тому же его самолёт был в шесть утра, что он категорически не захотел ложиться спать и решил дождаться самолёта. Всё это, разумеется, переросло в стихийный праздник, на котором Игорь Яковлевич Золотовицкий был и именинником, и тамадой, и Дедом Морозом в одном лице. Он блистал, рассказывал анекдоты, говорил тосты, в общем, Игорь улетел, а я оказался в Екатеринбурге, опять же не заметив дороги.

В Екатеринбурге случился тот самый триумф, о котором я уже писал, к тому же на спектакль пришли дорогие моему сердцу «Чайфы»… Я очень рассчитывал на отдых в Тюмени. Добравшись до Тюмени к вечеру, думал: сейчас отосплюсь, а отоспаться было необходимо, потому что на следующий день должен был прилететь Игорь Яковлевич Золотовицкий… И вот вечером захожу в гостиницу, а в фойе ко мне подходят, как оказалось, врачи-онкологи, которые собрались на какой-то симпозиум или семинар со всей страны. А врачи для меня – это люди, перед которыми я испытываю благоговение, трепет и бесконечное уважение. К тому же некогда мой любимый дядя Игорь Михайлович Окунев руководил кемеровской онкологией и был деканом лечфака нашего мединститута… Встретившие меня врачи оказались чудесными людьми, и выпивать врачи умеют как никто… А на следующий день, в два часа, ко мне в номер, в гостиничном халате, явился Игорь Золотовицкий и предложил отобедать…

В Тюмени выстроили новый театр – потрясающее сооружение. Других таких оснащённых театров, роскошных и удобных залов в стране я не знаю. Даже в Москве нет такой роскоши. Спектакль прошёл замечательно. По окончании на сцену, среди тех, кто вышел подарить цветы, выбежала девушка, которая спросила: «Можно я вас просто обниму?» – обняла нас с Игорем Яковлевичем и убежала. Игорь служит в театре уже больше двадцати пяти лет, и с ним такого не случалось. Он растрогался настолько сильно, что превзошёл самого себя. К тому же в гостинице нас ожидали онкологи.

Из Тюмени мы улетали в шесть тридцать утра, обогреваемые утренним солнышком, обдуваемые ветерком и окружённые тучей страшно кусучих мошек. Местные их называют – мошка. Она будет царствовать в городе всё лето. Как с ней жить, я не понимаю, это ужас! Чешусь до сих пор. Но я дома! У меня есть неделя отдыха. А потом ждёт Украина. Я не очень люблю летние гастроли, потому что случается слишком много радости. Я люблю радость, но надеюсь, что в предстоящих гастролях радость будет не такой концентрированной, как в предыдущих.

12 марта 2009

Съездил в Петрозаводск и отыграл большие гастроли в Питере. Про Петрозаводск напишу отдельно, впечатлений много, и они разные. В Питере было тяжеловато. Во-первых, пять вечеров подряд, а это физически сложно. Во-вторых, гастроли пришлись на праздничные дни, а в праздники у людей особое настроение (улыбка). Короче, было много пьяных (улыбка). Когда ощущаю, или вижу, или слышу пьяного зрителя в зале, всегда напрягаюсь. Пьяный зритель – источник неожиданного. И даже если за весь спектакль он ничего плохого не сделает, устаю я от него довольно сильно. А в Питере их было много. Надо отдать должное, ничего особенного они не вытворили… Разве что седьмого пришли три дамы, сильно бальзаковского возраста, очень пьяные, сели в первый ряд, сказали мне несколько непонятых мною слов. Они сели уже после того, как спектакль начался, минут десять посидели, потом встали, одна послала мне воздушный поцелуй, и они ушли. Им явно было важнее продолжить, чем смотреть и слушать какого-то приезжего. Ушли они весело. Думаю, кто-то подарил им билеты на Восьмое марта.

Но самым тяжёлым зрителем за последние несколько лет была бабушка, которая пришла на спектакль «По По» 6 марта. Бабушка сидела в третьем ряду на приставном стуле строго посередине зала, и я её увидел во время первого же монолога. Точнее, даже не увидел, а услышал. Я услышал отчаянно громкий шелест. Она шелестела чуть ли не громче, чем я говорил. Я быстро нашёл источник шелеста и увидел старушку, которая сидела, прижимая к груди пакет. Она теребила его пальцами, будто специально создавая шум. На неё смотрели и оглядывались. Надо сказать, что сама бабушка ни на кого не смотрела. Она не смотрела даже на сцену. Она смотрела куда-то в бок и вверх. То есть, в темноту. Я прервал действие и попросил её не шелестеть. Но она… меня не услышала. Она вообще не слышала – или слышала очень плохо. Я понял, что попал в дурацкую ситуацию, но что-то надо было делать. Я пытался со сцены, стоя от неё метрах в пяти, привлечь её внимание. Мне это не удавалось. Благо помогли зрители, которые сидели рядом. Они всё-таки настроили её внимание на меня. Я попросил бабушку опустить пакет на пол и никому не мешать, но она категорически отказалась. Зал в это время несколько раз начинал смеяться, потом замолкал, опять смеялся…

Было ясно, что спектакль под этот шелест пройти не может. И что делать со старухой, непонятно. В общем, я был в тупике. Благо, соседи что-то ей сказали, и она положила пакет за спину. Шелест стал тише и перестал быть постоянным. В общем, можно было играть, что мы с Игорем Золотовицким и сделали. Бабка же весь спектакль то засыпала, то смотрела себе под ноги, то брала этот проклятый пакет, доставала из него какие-то бумажки и перебирала их. А в самом финале, видимо почувствовав кульминацию, засобиралась уходить. Она дала такого шелеста, что его услышали даже на балконе и галёрке. Это позволило нам остроумно сымпровизировать, но остановить её было невозможно. Как только зазвучала финальная музыка, бабка вскочила и ломанулась к выходу. Многим зрителям её до того не было видно, а тут стало видно, и я на неё указал. Зал проводил её аплодисментами.

Потом выяснилось, что эта старуха пришла в театр с бигуди на голове. Администратор театра подумала, что бабушка забыла их снять, и тихонечко сообщила ей о бигуди в волосах, на что получила резкий и весьма недвусмысленный ответ, мол, не следует лезть в чужие дела. Бигуди она, видимо, перед спектаклем спрятала в свой пакет. Билета у старухи не было. Её не пускали, но она каким-то образом просочилась. Эта бабка одна из тех сумасшедших, которых почти все театральные администраторы Питера знают, стараются не пускать, но они всё равно просачиваются.

В каждом городе есть такие сумасшедшие. Но в Питере и Москве их много больше, чем где-либо, по вполне понятным причинам. Это в основном старухи, но есть и старики. Они ходят на всё подряд. Им не важно, это вечер юмора, опера, современный балет или драма. Они ничего не понимают и вообще не соображают, но каким-то образом проникают на спектакли, на которые билеты стоят очень дорого и их не достать. Они даже пробираются на торжественные мероприятия и фуршеты, посвященные премьерам, а также на юбилеи, бенефисы и творческие вечера с фуршетами. Они часто ведут себя весьма агрессивно или так же безумно, как бабушка с пакетом. Но чаще всего они проникают на предпремьерные прогоны. Откуда они узнают об этом, из каких источников черпают информацию – для меня загадка. Во МХТ имени Чехова их называют «плюшевый десант». Эти люди намного страшнее самых пьяных и неуравновешенных зрителей, от них исходят флюиды безумия, непонимания и стариковской злобы. Очень их боюсь. Всегда прошу администраторов особенно внимательно отнестись к этим десантникам. К тому же, они всегда занимают чьё-то место. Место человека, который купил билет, но опоздал, или который хотел, но не смог прийти. А они проникают. Я думаю, что когда-то они были связаны с театром, и вот сошли с ума… Мне кажется, через какое-то время сложится плеяда сумасшедших, связанных с космосом, и они будут проникать на космические корабли и шелестеть там пакетиками в невесомости.

29 января 2009

Премьера прошла очень хорошо, а вчерашний спектакль ещё лучше. Сегодняшнего жду с нетерпением. Мне интересно находиться с актёром Золотовицким на сцене, интересно слушать, как он интерпретирует уже знакомые мне истории. Он делает это парадоксально, смешно, а главное – не скрывает того, что ему нравится это делать. Игорь Золотовицкий – редкий пример бескомпромиссного профессионального существования. Когда я ставил «Осаду» в МХТ, случилось так, что актёр, исполнявший роль, которую сейчас играет Золотовицкий, вышел из репетиционного процесса, и премьера в известной мере была под угрозой, а до неё оставалось шесть дней. Игорь, будучи очень занят, согласился помочь и выручил, именно выручил, по-товарищески. И очень украсил спектакль. Со спектаклем «По По» случилось практически то же самое. Нужно иметь мужество выйти на сцену вместо кого-то, когда этот кто-то к тому же известный и очень хороший партнёр. Нужно не бояться сравнений и в этой связи неодобрения. Игорь не побоялся. А ещё Золотовицкий прекрасный ведущий разных церемоний, капустников и мероприятий, но сугубо театральных. Я знаю доподлинно, что ему поступает много предложений вести корпоративы, дни рождения и прочее, но он не соглашается, очень щепетильно относится к своей профессии… И как же смешно он играет в «По По»! Не могу удержаться от смеха, а он меня добивает. Вчера опять не удалось сдержаться, расхохотался, и даже случилась остановка спектакля (улыбка).

Много приходится в эти дни отвечать на звонки из разных городов по поводу сообщения в СМИ о том, что меня зверски избили. Представляете, как испугались родители? А как испугалась моя семья!!! Чёрт бы побрал безответственных газетчиков.

Дело в том, что в ночь в субботы на воскресенье я действительно подвергся нападению, но оно было очень коротким (улыбка). В субботу ходил в МХТ на спектакль «Номер 13», который очень люблю. У прекрасного актёра Табакерки Серёжи Угрюмова, который играл в моей пьесе «Город» и играет главную роль в «Осаде», был день рождения. Мы классически посидели за кулисами после спектакля, и я заполночь возвращался туда, где останавливаюсь в Москве. У меня было прекрасное настроение, моросил дождик и почти пахло весной. И вот в Пречистенском переулке я получил удар по голове, причём парней я видел, но они у меня не вызвали никаких опасений. Мне показалось, что они прошли мимо, я подошёл к дому и искал ключи от подъезда, и в это время – бабах!.. Когда пришёл в себя, парней уже не было, их спугнула машина, которая проезжала по переулку. Я лишился содержимого карманов – около полутора тысяч рублей – и приобрёл шрам на голове. Зверского избиения не было, парни явно не были людьми, которым не нравятся мои книги и спектакли, и даже вопросов, собственно, у них ко мне не было. Всё обошлось благополучно, во всяком случае я не склонен драматизировать ситуацию.

Зато как много всего я увидел в ночь с субботы на воскресенье! Какими же персонажами наполнены травмпункты и больницы Москвы в такие ночи! Вот где надо было бы побывать гримёрам фильма «Обитаемый остров». И как же мужественно и спокойно работают с этими персонажами врачи. Мне очень понравились врачи, которые оказывают самую первую помощь. На «скорой» я ехал довольно долго, слушая интересный монолог врача. Он здоровый парень, говорит, что ездит на вызовы один, потому что может практически любого пациента отнести в машину на руках. Говорит, что долго проработал в судмедэкспертизе, но пошёл на «скорую», потому что устал работать в основном с мёртвыми, хочется быть кому-то нужным и полезным. Хороший парень.

Когда меня спрашивали: «Ты видел этих парней? Это были не гастарбайтеры? Не кавказцы?» – я отвечал: нет, наши ребята. А вот врач, который мне накладывал швы на голову, оказался дагестанцем по имени Арслан. Вчера он приходил ко мне на спектакль с женой. Очень спокойный, мужественный и совсем молодой доктор. В тех условиях, в которых ему приходится работать… Короче, он точно благородный человек. Когда я увидел тех людей, что поступают в больницу, мне даже стало неудобно тратить время врачей на свою царапину (улыбка).

Я никому не хотел сообщать о происшествии, но информация просочилась в СМИ, скорее всего, из милиции, куда, как мне объяснили, поступает информация из больниц. Разумеется, я не хотел пугать своих близких и друзей, которые и без того за меня волнуются. Но, очевидно, милиционеры снабжают репортёров информацией, а работники СМИ не могут её не «приукрасить».

От многих слышал: «Как же так, в тихом центре Москвы – и такой ужас!» Я говорю на это: ага, тихий центр, только недавно в трёхстах метрах от того места, где я получил по голове, среди бела дня убили адвоката и журналистку. А так, конечно, центр тихий…

Сейчас говорят, что в связи с кризисом люди, которые лишились работы, теперь грабят и воруют. К тому же много моих знакомых действительно подверглись насилию и грабежу. Вспомнить хотя бы Сашу Цекало. Но я совершенно уверен, что человек, который своим трудом зарабатывал деньги, просто так грабить не пойдёт. Грабят те, которые грабили. Бьют те, которые били. Просто, видимо, они ощущают наступившее время как своё, как время, когда действовать можно и нужно. И они ощущают не только безнаказанность, но и готовность людей к тому, чтобы быть обиженными и ограбленными. Вот с чем внутри себя нужно бороться. Нужно бороться с внутренней готовностью быть обиженными и со страхом тоже надо бороться. Как известно, страх притягивает. И готовность быть жертвой тоже притягивает.

Году в девяносто пятом мне на день рождения друзья подарили газовый пистолет, точную копию боевого «Вальтера». Я категорически отказался взять подарок, они обиделись и попросили объяснений, а я сказал, что не намерен иметь при себе никакого оружия, потому что, если у меня будет с собой оружие, непременно возникнет ситуация, когда его нужно будет применить. Оружие само такую ситуацию притянет.

Разумеется, необходимо быть осторожными и внимательными, необходимо заботиться и беспокоиться о своих близких и друзьях и, видимо, сейчас сильнее, чем прежде. Необходимо отдавать себе отчёт в том, в какое время и в каком мире мы живём. Но поддаваться страху и жить в состоянии этого страха, ныть и зацикливаться только на страшной и угнетающей информации нельзя. Иначе что это будет за жизнь? Так мы не переживём того, что происходит. Самое неприятное для меня то, что мне не скоро удастся вновь спокойно и с удовольствием прогуливаться по московским переулкам. Но ничего, справлюсь. Во всяком случае, я сам себе дал именно такую установку. И если бы не газетчики, не стал бы об этом писать.