27 августа 2008

Здравствуйте!

В воскресенье был грандиозный салют в Каннах. Был день освобождения Канн от немецких войск (Канны освободили не наши войска. Если быть точным, тут немецких войск-то было совсем не много, они в ощем-то сами ушли (улыбка), но дата и праздник остались). Традиционно в этот день во дворце фестивалей происходит русский приём и фейерверк. В этом году фейерверк делали калининградцы. Если б вы знали, как это было здорово!!!

Зполненный людьми Круазетт, и даже не заполненный, а забитый. Все рестораны на всех пляжах были забронированы за несколько дней. Чудесная погода. И стоящий на рейде Канн, пришедший из Калининграда парусник «Крузенштерн», весь в огнях. «Крузенштерн» — прекрасный корабль. Он немецкой, довоенной постройки, когда-то назывался «Падуя». А потом был взят как трофей. Сейчас он ходит по всему миру с курсантами мореходных училищ. Куда бы он не заходил, он вызывает восторг и радость. Вокруг него, как стайки диковинных рыб, снуют яхты и лодки. Все хотят рассмотреть этот удивительный корабль поближе………

А салют в воскресенье вечером удался. Но как! Во-первых, он начался вовремя. Канадцы на прошлой неделе затянули с началом на два часа. И дети, которых привели посмотреть фейерверк успели уснуть. Во-вторых, очень повезло с погодой. Ветра не быо практически совсем. Но и самое главное: композиция салюта, подобранная музыка и мощь фейерверка повергли людей в полнейший восторг. За несколько лет я смотрел восемь салютов в Каннах. Этот был безусловно лучший. Наш калининградский мастер фейерверков с корейской внешностью и фамилией Хан превзошёл сам себя. Понятное дело, что какой был салют, рассказать невозможно, но он длился 44 минуты, был невероятно разнообразным и многослойным. Под Калинку-малинку Круазетт танцевал и свистел. А завершение салюта было настолько ошеломительным и мощным, что пауза перед аплодисментами повисла секунд на тридцать. А потом была овация! Мы смотрели салют с пляжа. И все без исключения французы, услышав русскую речь, подходили и говорили нам спасибо. Это было счастье. И хотелось сказать Хану словами главного героя фильма Андрей Рублёв: «Посмотри, какую радость людям сделал!»

А «Крузенштерн» вчера принимал гостей и французы выстаивали большие очереди, чтобы попасть на него. Приятно! Причём, приятно безоговорочно и бесспорно.

Ну а в Чёрном море совсем другие корабли… И всё это надолго, и всё это грустно. И по-прежнему на всех, особенно на самых низких уровнях, накапливается и накапливается злоба.

17 июля, перед самым вылетом из Тбилиси домой, мы сидели с друзьями за большим столом, и грузинские мои друзья провожали нас, мы строили планы о следующей встрече, говорили тосты. В сентябре должен был состояться маленький фестиваль в Тбилиси, куда мы хотели приехать с группой «Бигуди»… Мы много шутили тогда…

А сидели мы в ресторане на улице имени Джорджа Буша младшего. Я нисколько не шучу. Та улица, которая ведёт из тбилисского аэропорта в город называется именем этого великого политического деятеля и мыслителя современности. А практически напротив нашего ресторана на горе возвышался и возвышается до сих пор ещё не достроенный президентский дворец. Тот, кто хоть раз увидит это здание, у него не останется никаких сомнений по поводу человека, который собирается в этом здании работать. Это строение сильнейшим образом напоминает карикатуру на американский капитолий и немецкий рейхстаг вместе. Точнее, это подобие капитолия, но со стеклянным куполом, как у рейхстага. Но только у рейхстага купол красивый, а у этого — напоминает здоровенное пасхальное яйцо. Если вы думаете, что тбилисцам нравится этот шедевр архитектуры, то вы ошибаетесь. Мы сидели тогда в ресторане, любовались в окно на это соображение, сильно уродующее вид и ансамбль одного из самых красивых городов, которые мне приходилось видеть, и кто-то из грузинских друзей грустно пошутил: «Когда-нибудь на этом куполе снова поднимут флаг Егоров и Кантария». Мы посмеялись тогда.

Я очень не хочу того, чтобы кто-нибудь, когда-нибудь брал и водружал что-нибудь на куполе этого президентского «дворца».

Как же я сильно люблю город Тбилиси. Как трудно будет найти спокойную и взвешенную интонацию. Это произойдёт. Но, к сожалению, и «Крузенштерн», и салют, и выступление нашего балета, и спокойные и добрые голоса, а также книги и спектакли, мудрость… сейчас этого никто не слышит и не видит. В высказываниях европейских политиков и американских так много истерики. Причём, истерики не искренней. Далась им эта Грузия. Люди здесь не знают, где она находится. И уж точно не видели ни одного грузинского фильма и не читали ни одной грузинской книги… А к чему приведёт непримиримая позиция моей страны? Ох, не знаю… Но с уверенностью могу сказать одно, что чтобы не происходило, что бы ни сказал в сердцах и в отчаянии любимый мною батоно Буба, что бы ни думали о происходящем мои друзья и коллеги в Тбилиси, я буду их любить. И если завязывают кровавые узлы те, кто их завязывает, то развязывать их нам. Спокойно, не торопясь и очень осторожно. Займусь этим… Да в общем-то я уже стараюсь этим заниматься. Хотя, отдаю себе отчёт в том, что наши голоса сейчас мало кто услышит. Но кто-то же хочет это слышать…….

Ваш Гришковец.

10 августа 2008

Здравствуйте!

Последние несколько дней при любой возможности включаю телевизор и смотрю, смотрю практически одни и те же репортажи, переключаясь с канала на канал. И ничего не могу понять. Понятно, что там происходит ужас… Раньше, чтобы разобраться в чём-то смотрел BBC и CNN. Сейчас это не помогает, а скорее наоборот. Как же мне обидно, и как много совершено непоправимого. Я называю такое — шагами в безвозвратное (это мой собственный термин). Обмениваюсь короткими смс-ками с грузинскими друзьями. Они в полной растерянности. И тоже мало что понимают. Но нам уже ясно, что увидимся мы нескоро. Олимпиада как-то померкла. А я её так ждал. Ждал, как летнюю радость. Я же не спортивный болельщик. Но в Олимпиаде что-то зацепляет и меня. А сейчас отключаюсь от военных репортажей совсем ненадолго.

Но всё-таки я воздержусь от каких-либо сообажений, комментариев по поводу того, что происходит. Страдаю и переживаю и жду хоть какой-то ясности и хоть каких-то внятных действий от тех, кто может действовать в этой ситуации.

Но всё же расскажу о своих впечатлениях более чем полуторагодовалой давности. Я тогда был в Тбилиси со спектаклем. И мне довелось наблюдать президента Саакашвили, и даже перемолвиться с ним несколькими словами. (Я как-то давно писалм об этом, но сейчас расскажу подробнее).

Был вечер, будний день. Мы сидели с моим другом (не буду его называть) в старом Тбилиси в маленьком а-ля французком кафе. Мы беседовали. Народу было немного. Было занято букально три-четыре столика из двеннадцати-пятнадцати. Вдруг в кафе зашли несколько мужчин в тёмных костюмах, один из них переговорил с администратором кафе, а потом они стали подходить к столикам и просить людей покинуть кафе. Кому-то даже предлагали оплатить счёт в уплату за беспокойство. Нас тоже попросили удалиться. Мой друг человек небезызвестный и ему сказали, что всё это происходит по той причине, что придёт президент. Мы безропотно собрались уходить. Но на выходе мой друг встретил своего знакомого, который стоял в дверях. Он оказался начальником охраны Саакашвили. Он любезно предложил нам остаться. Мы пошли допивать кофе. Вскоре явился сам Михаил Саакашвили. Вместе с бывшим министром обороны (не помню, как его зовут, он вроде теперь Лондоне или в Париже) и ещё каким-то министром. С ними были ещё две дамы, явно государственного уровня. Они уселись за столик, довольно громко о чём-то говорили, смеялись. А потом нас через начальника охраны попросили подойти к их столу. Мы подошли… Я шёл, страраясь быть весьма доброжелательным, вежливым и мне было любопытно. В любом случае я старался внутри себя поддерживать уважение к должности президента той страны, в которой живёт много моих друзей и которую я люблю.

Нас не пригласили сесть. При этом, когда мы уже подошли, с нами не сразу поздоровались, потому что сидящие продолжали вести разговор между собой. Для нас с моим другом повисла нелепая и унизительная пауза. Саакашвили сидел, развалившись в кресле.Неожиданно он оторвался от разговора и поздоровался с моим другом. Сделал он это, не поменяв вальяжную позу. Говорил он по-грузински, а мой друг ответил ему по-русски. Мой друг представил меня, проезидент Михаил перевёл на меня взгляд, также, не поменяв позы, сказал: «Здравствуйте, вам нравится Грузия?» — сказал он это почти без характерного грузинского акцента. Я сказал, что мне очень нравится Грузия. «Да,- сказал он, — хорошая страна. А я её президент». Было ясно, что он позу не поменяет и присесть не предложит. Тогда я сказал вежливо и почти смиренно:»А я писатель,который в России больше чем писатель». Сказал, что рад знакомству, извинился и сказал, что пойду допивать кофе… У меня было очень неприятное ощущение. Я тогда в первый раз в Тбилиси встретился с грузином, в котором не было доброжелательности. В котором не было того элегантного лоска, который так свойственен тбилисским мужчинам. Было видно, что он дурно воспитан, очень самолюбив. Он оказался даже совсем несимпатичным человеком, с неприятным голосом, лишённый, на мой взгляд, какого-либо обаяния. Я очень долго недоумевал и до сих пор недоумеваю, как он смог стать президентом страны, в которой такая выдающаяся культура и так много блистательных, образованных, талантливых людей.

Здесь я поделился только своим человечесим впечатлением и не хотел бы ни с кем вступать по этому поводу в полемику. Я наблюдал Саакашвили в течение может быть минут сорока. А разговаривал с ним одну минуту. Но у меня нет никаких иллюзий насчёт этого человека. Он для меня совершенно не соотностится с моим знанием и пониманием Грузии и грузин. Хотя я также отлично знаю, что он попроежнему весьма и весьма популярен в своей стране. Какая беда!

Но сколько я слышал разговоров, например, о том, что, мол, такой хороший парень, отличный мужик, взял и женился на такой стерве, превратился в подкаблучника, а раньше был о-го-го! Слушаю такие разговоры… и среди моих друзей есть такие с которыми такое случилось… и всегда я знаю, что никто его из-под палки жениться на такой не заставлял. Значить, внутри него есть что-то такое, что ему именно это и было нужно…

 

Ещё раз здравствуйте…

Пишу спустя часы после того, как написал то, что выше. Прежнее окончание текста я удалил и пишу другое. Слишком быстро меняется обстановка и мои переживания в связи с происходящим. Очень хочется быть точным и понятным. Очень хочется остаться только на уровне частных и сугубо человеческих впечатлений и ощущений… А ощущения такие… Не могу уснуть, получаю разрозненные смс сообщения от моих друзей из Тбилиси и других грузинских городов. Сообщения сдержанные, мужественные. Друзья стараются меня успокоить, опасаются того, что связь может прерваться окончательно. Спешат заверить в дружбе и любви. Слышат взрывы либо недалеко от Тбилиси, либо в самом городе… И в них и во мне растёт и растёт НЕПОНИМАНИЕ и УЖАС. Борюсь изо всех сил с закипающей во мне ненавистью. Борюсь даже с ненавистью к тем, кто всё это затеял и начал, кто бы они ни были. Боюсь, что всё будет ещё страшнее, чем мы можем себе представить. И очень хочу, чтобы движение в безвозвратное было остановлено. Как же больно ощущать собственную беспомощность и неспособность не только что-то сделать в этой ситуации, но и что-то в ней понять.

А ещё жду новостей, которые можно будет признать хорошими. Хорошими для всех.

Утром улечу с семейством во Францию. Чувствую, как неуместно это звучит. Но эта поездка намечена давно. Нужно вывести детей в настоящее тепло к по-настоящему тёплому морю. Да и у меня остались последние две недели реального отпуска. Но буду на связи.

Постарайтесь не изливать злобы сейчас, постарайтесь быть взвешанными. То, что я ЗДЕСЬ написал я тщательно обдумал.

Ваш Гришковец.

10 июля 2008

Здравствуйте!

Вчера вернулся домой. Дорога была долгая, с неизбежной остановкой в Риге. И опять пришлось хлебнуть вопиющей грубости. Так надеялся на то, что остановка в Риге пройдёт гладко, но не вышло. А я всё-таки люблю Ригу. Так много было сделано и пережито в Яунас театре. Именно там я делал и репетировал когда-то «По По» с латышскими артистами. Именно в Риге придумали мы с Алексом Дубасом игру в Хэмингуэев. Много хорошего было в Риге. Но в этот раз… Короче, шпыняли, грубили и вели себя высокомерно в самом худшем виде провинциального розлива. Упакованные в тбилисском дьюти фри по всем междунаролным образцам и стандартам бутылки вина и чачи в транзитной зоне в Риге нам запретили проносить в самолёт. При том, что из Тбилиси мы летели с этими бутылками их же латышской компанией «Аэр Балтик». Я очень много летаю, наверное, больше, чем пилоты этой компании, но они нарушили правила. Мне пришлось пройти паспортный контроль, выйти из транзитной зоны, и сдать бутылки в багаж. Они этого и в багаж не хотели принимать. За упаковку двух бутылок они взяли десять евро. Отказались оформить багаж, как стекло, потому что, как они сказали, у них нет таких наклеек. И в итоге после всех этих унизительных процедур, они тут же, чуть ли не у меня на глазах, эти бутылки разбили. Но зато я раз десять услышал о том, что они члены Евросоюза. Будь они не ладны. А Ригу постараюсь любить дальше. Кстати, в компании «Аэр Балтик» на рейсе Рига-Тбилиси даже воду не дают бесплатно. При этом у пассажира нету шансов иметь воду с собой. Бутылочка воды стоит один евро двадцать центов. Крайне недружелюбная компания! Ну а Рига… всё-таки хороший город. Но не буду больше об этом.

Зато ещё позавчера днём мы были в гостях у самого любимого грузина всего бывшего СССР. Мы были в гостях у Батоно Бубы. У Вахтанга Константиновича! У Кикабидзе.

А попали мы к нему следующим образом. Заспорили мы с моим другом Дато по поводу того, сколько было лет Кикабидзе, когда он снимался в Мимино. Я предполагал, что ему было лет тридцать пять, а он — что сорок. А потом Дато говорит: «Да мы ему сейчас позвоним и спросим!». И он действительно взял телефон, набрал номер, и через несколько секунд сказал в трубку:»Батоно Буба? Хо! Хо! Дато…» У меня было ощущение, что я стал свидетелем звонка в космос… Я много знаю крупных, больших и даже великих артистов. Но Кикабидзе входит в немногочисленное число любимейших. К тому же он из детства. И вот мы поехали к нему…

На кривой улочке покрашенные голубой краской железные ворота. За воротами дом, не большой, не маленький, очень грузинский дом. Маленький полисадник, весь заплетённый виноградом. Ворота открыл сам хозяин. Он улыбался. Ну, вы знаете, как он улыбался. Именно так и улыбался.

Не буду описывать его дом. Это не этично. Дома у него красиво, очень по-грузински и вневременно. Много фотографий и картин. Он сразу сказал, поставив на стол бутылку коньяка «Кикабидзе. Пять звёздочек» и положив большую шоколадку, что у него больше ничего нет. Мы сидели очень долго. Он много рассказывал про своё детство времён войны, про маму, про родственников. Сам внимательно слушал мои рассказы. Смеялся. Читал отрывки из своей книги, которую пишет на русском языке, потому что, как он сказал, по-грузински писать не умеет (улыбка, в смысле, он при этом улыбнулся). У него красивый крупный и очень понятный почерк. Коньяку мы выпили немало. Но самый чудесный момент встречи был звонок в Хабаровск Джамалу Беридзе. Я рассказал Батоно Бубе про своего сослуживца из Аджарии. Рассказал пару наших историй, которые есть в книжке «Планка». И мы позвонили Джамалу. У того там случился национальный праздник. Правда, сначала Джамал не поверил. А когда поверил, когда я ему убедительно объяснил, что он только что разговаривал с Кикабидзе, он издал какой-то такой звук и что-то такое сказал по-грузински, что стало ясно… короче, у него случился национальный праздник.

На удивление Вахтанг Кикабидзе небольшого роста, хотя мне всегда казалось, что он роста изрядного. Он отлично выглядит, в прекрасном расположении духа. А потом мы вместе сморели на видео «Настороение улучшилось». Ему очень понравилось. Он смеялся точно и в нужных местах, когда ему особенно сильно нравилось, он похлопывал меня по плечу. И забрал себе диск. А мне в этот момент было удивительно от того, что вот я сижу рядом с Мимино, а на экране я. Не могу к этому привыкнуть.

Мы сфотографировались. Зачем-то вахтанг Константинович сказал, что мы должны сдалать пальцами вот так (как на фотографии). Я не понял зачем, а он пояснил: «А пусть они знают, что не дожутся. Мы будем дружить». Я поддержал любимого артиста в этом его манифесте (улыбка).

А вот вам несколько картинок, чтобы почувствовать по возможности запах, тепло и доброту… На этой фотографии я на фоне здания того аэродрома в Телави, где снимался фильм «Мимино».

А это лётное поле, где стоял вертолёт Мимино. То самое место.

А это вид то, что видел Мимино, подлетая к Алазанской долине.

А вот так встречают гостей в Цинандали. Это не обед. Это просто стоит на столе в тени вьющегося винограда. Фрукты, как было сказано — всё местное и всё сезонное. Кахетинское вино в графине. Такое вино пьют дома. Оно сделано не по европейским традициям. Вкус его даже не напоминает того, что у нас продавалось в бутылках. Немного сыра и домашнего приготовления хлеб. Там его делают вот таким длинным. Он серый, невероятно вкусный и довольно долго не черствеет. Что ещё нужно для знойного полудня?! Да, там ещё «Боржоми». Всего этого мы, к сожалению, лишены. Но ничего! Как сказал Батоно Буба:»Они не дождутся!» Они в его устах — это они ВСЕ.

А ещё я там у друзей услышал на компьютере отличную песню на грузинском языке. Она меня так вставила, что я слушал её все дни пребывания там. прекрасная певица и отличная группа, которая называется «Папараци». Песня записана года три тому назад. Группа работает не особенно активно. Я сышал их несколько песен. Но послушайте пока эту. Выкладываю с их разрешения. Это здорово. Кети Мелуа со своими американскими продюсерами сильно уступает своей соотечественнице. Здесь намного больше жизни, мелодизма и спето на родном языке.

Вот я постарался помочь вам почувствовать что-то, увидеть, услышать. Рассказ о том самом событии, о котором я намекал в предыдущем тексте последует обязательно. Через пару дней.

А я буду пару дней занят, но расскажу эту историю обязательно. И фотографии будут. Лето продолжается. Постарайтесь воспользоваться этим.

Ваш Гришковец.

8 июля 2008

Здравствуйте!

Сегодня последний день пребывания в Грузии. Ночью полечу через Ригу домой в Калининград. Очень не хочется столкнуться в Риге с недоброжелательностью. Недоброжелательность перед Тбилиси — это ещё ничего, но после Тбилиси… Ну, вы понимаете.

Друзья, которые были с нами здесь несколько дней, улетевшие позавчера, прислали вчера мне одну единственную смс-ку. Послали они её вечером. Смс-ка такая: «А как же нам теперь ходить здесь в наши рестораны… :(«. Я передал её содержание грузинским друзьям и мой друг Давид сказал: Передай им, что мы просим нас извинить!

Сказал он это совершенно искренне. В этом не было подтекста.

Должен сказать, что подтекстов здесь в общении нет вовсе. За всю неделю за время разговоров и многочисленных застолий с большим количеством людей самых разных возрастов и занятий ни разу не прозвучало даже намёка на политические события и отношения. Выражались только досада и сожаление о том, что сложно стало летать в Москву и меньше друзей прилетает из России. И это так правильно, что никто не задавал вопросов по поводу нашего отношения к происходящему в политической жизни наших стран и сам этих мнений не высказывал. я знаю и видел, что между собой у них эти темы обсуждаются и очень остро, но с нами, с гостями — ни-ни. По-русски говорят все, радушие полное и глубочайший интерес к тому, что происходит в культурной жизни России-матушки. Правда мы общались здесь в основном с людьми тесно связанными с культурой и искусством.

Вчера произошло очень интересное событие, о котором я хочу написать отдельно, подробно и с фотографиями. Так я не веселился давно. А в такой чудесной и забавной ситуации, которая целиком и полностью напоминала лучшие грузинские фильмы, не был, наверное, никогда. Но об этом я смогу написать только сидя дома, уже на дистанции к этому прекрасному городу и на расстоянии от моих грузинских друзей.

А через какие-нибудь полчаса мы пойдём в гости……….. к Вахтангу Кикабидзе!!! Батоно Буба ждёт нас у себя дома.

Как же не хочется уезжать из этого города. Как приятно ходить по улицам, которые сами кривые и дома все кривые и видно, что они построены изначально криво и никогда прямыми не станут. Так построены изначально! Во всём этом чувствуется какое-то особенное отношение к жизни. В этой кривизне чувствуется не усмешка, а улыбка. Вот с этой улыбкой я уже неделю здесь и живу. Вот с такой приблизительно улыбкой.

Ваш Гришковец.

6 июля 2008

Здравствуйте!

Четвёртый день в Грузии. Четвёртый день счастья. Летели в Тбилиси из Калининграда через Ригу. Четыре часа удалось побыть в Риге. Стояла прекрасная погода, посидели на берегу Даугавы, пили шампанское, всё было приятно и буржуазно. По самым лучшим законам жанра мимо проезжал на велосипеде Ренарс Кауперс, с которым мы 27-го июня успели вместе выступить в Калининграде. Он просто проезжал по привычному маршруту, увидел нас, мы обнялись и он поехал дальше на своём велосипеде, у которого перед рулём какая-то корзинка, то есть не спортивный велосипед. Чего-то повёз в этой корзинке домой детям (улыбка). В момент этой встречи мир действительно показался маленьким, удобным и каким-то домашним. А потом мы полетели в Тбилиси. Правда перед вылетом нам успели нахамить работники рижского аэропорта. Наша компания была после шампанского весёлой и пьяненькой, но мы вели себя адекватно правилам аэропорта, просто, в отличии от остальных, сильно улыбались и даже смеялись. Работница аэропорта подошла к нам, когда мы стояли в очереди на посадку, и сказала с железным латышским акцентом «Вам надо выпить кофе». Я удивился и спросил почему. «Вы пьяны, от вас пахнет и здесь себя так не ведут». Я не нашёлся что ответить, просто как-то радости поубавилось. А ещё, когда мы прилетели в Ригу, нас не хотели в неё пускать. Потому что мы летели дальше. Хотя виза у нас была. В общем как-то недружелюбно сработали рижские наземные службы. но Ренарс на своём велосипеде искупит недружелюбие многих десятков сотрудников разных латышских служб. А ночью мы прилетели в Тбилиси…

И началось сразу…

Мы прилетели в три часа ночи. И никто из встречающих даже не пожелал слушать, что мы хотим поехать в гостиницу. Нам сказали, что нас ждут хинкали в хинкальной. Мы сказали, что мы не голодны, на что получили ответ, что хинкали ждут. Что их есть не надо, нужно просто немножко попробовать. (для тех, кто не знает, что такое хинкали… не буду сейчас объяснять, это просто очень вкусно). Добраться до гостиницы нам удалось уже при ясном солнце, в восьмом часу утра. Хинакли, конечно, были все съедены, а сколько было выпито бутылок молодого вина — считать никто не брался. И вот так оно продолжается до настоящего момента. Через два часа нас ждут где-то, где, как нам сказали, будет просто небольшой банкет. «Будем нэмножко кутить!» — объяснили нам. Мои друзья улетают сегодня в ночь. В три часа. Я-то ещё останусь. Так вот грузинские друзья сказали, что вот мы сядем кутить, и из-за стола их повезут в аэропорт. Так и будет. Главное — не пропустить тот момент, когда необходимо будет из-за этого стола встать. Очень странно, но тбилисский аэропорт работает в основном ночью. Основные прилёты и вылеты с полуночи до шести утра. В этом тоже есть какой-то особый грузинский смысл (улыбка). Помню, когда я впервые был в Тбилиси в 2001 году, я опаздывал на самолёт при вылете. Самолёт немножко задержали телефонным звонком, а потом я впервые в жизни видел провожающих в самолёте. Их тогда перед вылетом попросили всё-таки из самолёта выйти.

Когда летели в Тбилиси, рядом со мной сидел парень. Грузин. Очень симпатичный. Он весь полёт (три с половиной часа) читал толстенную книгу. Книга была на грузинском. В ней было много каких-то схем, каких-то гор в разрезе, каких-то таблиц, цифр и химических формул. Он её читал очень внимательно, иногда что-то подчёркивал, иногда мотал головой, явно чему- то удивляясь, а иногда даже смеялся прочитанному. Как-будто прочитал какую-то смешную шутку или забавный оборот текста. Книга была очень толстая, похожая на том энциклопедии. Я не удержался и спросил у него что это. Он сказал, что это большое научное описание планеты Марс. Со всеми геологическими и химическими данными, известными на 2007-ой год о красной планете. Я полностью офигел и ещё раз удивился многообразию мира.

Позавчера летали в Кахетию, в Алазанскую долину. Летели на крошечной цесне.

Приземлились на том самом аэродроме, где когда-то работал Мимино. Там же снимался фильм. Лететь было двадцать пять минут. Нас, конечно, болтало, но это было здорово. Летели низко. Было ощущение, что мы побывали в том самом фильме. вид был такой:

Потом мы ездили в Цинандали… Там конечно… Об этом потом. Ждёт банкет. Надо полежать с полчасика. Ждут люди. Друзья. Надо быть в форме. Сегодня точно споют… (улыбка).

Ваш Гришковец