Здравствуйте!
Последние несколько дней при любой возможности включаю телевизор и смотрю, смотрю практически одни и те же репортажи, переключаясь с канала на канал. И ничего не могу понять. Понятно, что там происходит ужас… Раньше, чтобы разобраться в чём-то смотрел BBC и CNN. Сейчас это не помогает, а скорее наоборот. Как же мне обидно, и как много совершено непоправимого. Я называю такое — шагами в безвозвратное (это мой собственный термин). Обмениваюсь короткими смс-ками с грузинскими друзьями. Они в полной растерянности. И тоже мало что понимают. Но нам уже ясно, что увидимся мы нескоро. Олимпиада как-то померкла. А я её так ждал. Ждал, как летнюю радость. Я же не спортивный болельщик. Но в Олимпиаде что-то зацепляет и меня. А сейчас отключаюсь от военных репортажей совсем ненадолго.
Но всё-таки я воздержусь от каких-либо сообажений, комментариев по поводу того, что происходит. Страдаю и переживаю и жду хоть какой-то ясности и хоть каких-то внятных действий от тех, кто может действовать в этой ситуации.
Но всё же расскажу о своих впечатлениях более чем полуторагодовалой давности. Я тогда был в Тбилиси со спектаклем. И мне довелось наблюдать президента Саакашвили, и даже перемолвиться с ним несколькими словами. (Я как-то давно писалм об этом, но сейчас расскажу подробнее).
Был вечер, будний день. Мы сидели с моим другом (не буду его называть) в старом Тбилиси в маленьком а-ля французком кафе. Мы беседовали. Народу было немного. Было занято букально три-четыре столика из двеннадцати-пятнадцати. Вдруг в кафе зашли несколько мужчин в тёмных костюмах, один из них переговорил с администратором кафе, а потом они стали подходить к столикам и просить людей покинуть кафе. Кому-то даже предлагали оплатить счёт в уплату за беспокойство. Нас тоже попросили удалиться. Мой друг человек небезызвестный и ему сказали, что всё это происходит по той причине, что придёт президент. Мы безропотно собрались уходить. Но на выходе мой друг встретил своего знакомого, который стоял в дверях. Он оказался начальником охраны Саакашвили. Он любезно предложил нам остаться. Мы пошли допивать кофе. Вскоре явился сам Михаил Саакашвили. Вместе с бывшим министром обороны (не помню, как его зовут, он вроде теперь Лондоне или в Париже) и ещё каким-то министром. С ними были ещё две дамы, явно государственного уровня. Они уселись за столик, довольно громко о чём-то говорили, смеялись. А потом нас через начальника охраны попросили подойти к их столу. Мы подошли… Я шёл, страраясь быть весьма доброжелательным, вежливым и мне было любопытно. В любом случае я старался внутри себя поддерживать уважение к должности президента той страны, в которой живёт много моих друзей и которую я люблю.
Нас не пригласили сесть. При этом, когда мы уже подошли, с нами не сразу поздоровались, потому что сидящие продолжали вести разговор между собой. Для нас с моим другом повисла нелепая и унизительная пауза. Саакашвили сидел, развалившись в кресле.Неожиданно он оторвался от разговора и поздоровался с моим другом. Сделал он это, не поменяв вальяжную позу. Говорил он по-грузински, а мой друг ответил ему по-русски. Мой друг представил меня, проезидент Михаил перевёл на меня взгляд, также, не поменяв позы, сказал: «Здравствуйте, вам нравится Грузия?» — сказал он это почти без характерного грузинского акцента. Я сказал, что мне очень нравится Грузия. «Да,- сказал он, — хорошая страна. А я её президент». Было ясно, что он позу не поменяет и присесть не предложит. Тогда я сказал вежливо и почти смиренно:»А я писатель,который в России больше чем писатель». Сказал, что рад знакомству, извинился и сказал, что пойду допивать кофе… У меня было очень неприятное ощущение. Я тогда в первый раз в Тбилиси встретился с грузином, в котором не было доброжелательности. В котором не было того элегантного лоска, который так свойственен тбилисским мужчинам. Было видно, что он дурно воспитан, очень самолюбив. Он оказался даже совсем несимпатичным человеком, с неприятным голосом, лишённый, на мой взгляд, какого-либо обаяния. Я очень долго недоумевал и до сих пор недоумеваю, как он смог стать президентом страны, в которой такая выдающаяся культура и так много блистательных, образованных, талантливых людей.
Здесь я поделился только своим человечесим впечатлением и не хотел бы ни с кем вступать по этому поводу в полемику. Я наблюдал Саакашвили в течение может быть минут сорока. А разговаривал с ним одну минуту. Но у меня нет никаких иллюзий насчёт этого человека. Он для меня совершенно не соотностится с моим знанием и пониманием Грузии и грузин. Хотя я также отлично знаю, что он попроежнему весьма и весьма популярен в своей стране. Какая беда!
Но сколько я слышал разговоров, например, о том, что, мол, такой хороший парень, отличный мужик, взял и женился на такой стерве, превратился в подкаблучника, а раньше был о-го-го! Слушаю такие разговоры… и среди моих друзей есть такие с которыми такое случилось… и всегда я знаю, что никто его из-под палки жениться на такой не заставлял. Значить, внутри него есть что-то такое, что ему именно это и было нужно…
Ещё раз здравствуйте…
Пишу спустя часы после того, как написал то, что выше. Прежнее окончание текста я удалил и пишу другое. Слишком быстро меняется обстановка и мои переживания в связи с происходящим. Очень хочется быть точным и понятным. Очень хочется остаться только на уровне частных и сугубо человеческих впечатлений и ощущений… А ощущения такие… Не могу уснуть, получаю разрозненные смс сообщения от моих друзей из Тбилиси и других грузинских городов. Сообщения сдержанные, мужественные. Друзья стараются меня успокоить, опасаются того, что связь может прерваться окончательно. Спешат заверить в дружбе и любви. Слышат взрывы либо недалеко от Тбилиси, либо в самом городе… И в них и во мне растёт и растёт НЕПОНИМАНИЕ и УЖАС. Борюсь изо всех сил с закипающей во мне ненавистью. Борюсь даже с ненавистью к тем, кто всё это затеял и начал, кто бы они ни были. Боюсь, что всё будет ещё страшнее, чем мы можем себе представить. И очень хочу, чтобы движение в безвозвратное было остановлено. Как же больно ощущать собственную беспомощность и неспособность не только что-то сделать в этой ситуации, но и что-то в ней понять.
А ещё жду новостей, которые можно будет признать хорошими. Хорошими для всех.
Утром улечу с семейством во Францию. Чувствую, как неуместно это звучит. Но эта поездка намечена давно. Нужно вывести детей в настоящее тепло к по-настоящему тёплому морю. Да и у меня остались последние две недели реального отпуска. Но буду на связи.
Постарайтесь не изливать злобы сейчас, постарайтесь быть взвешанными. То, что я ЗДЕСЬ написал я тщательно обдумал.
Ваш Гришковец.