дневник

Здравствуйте!

Летом 1994 года мне посчастливилось быть в Брюсселе, и финальный матч чемпионата мира по футболу того года, компания моих бельгийских приятелей и я пошли смотреть в итальяское кафе в районе, где преимущественно живут итальянцы. А финал, если кто не помнит, тогда был Италия-Бразилия. Из многих окон в том районе были вывешены итальянские флаги, люди выносили на улицы телевизоры, все кафе и ресторанчики были забиты до отказа, и во всём ожидалось и чувствовалось ожидание триумфа.

Я не очень хорошо помню сам матч, потому что он был какой-то тягомотный. Итальянцы, конечно, кричали, шумели, но выплеска эмоций не происходило. Во время дополнительного времени напряжение итальянских болельщиков стало таким, что кажется воздух уплотнился. Все повскакали со своих мест и прильнули к барной стойке и к экрану. Поскольку матч меня интересовал не сильно, я смотрел по сторонам…. И увидел человека, сидящего в дальнем углу в полном одиночестве. Это был мужчина (мне двадцатисемилетнему он показался пожилым, а сейчас я думаю,что ему было немного за сорок). Худощавый, можно сказать, худой, типичный, классический хрестоматийный, ооочень итальянской внешности. Он явно оделся к просмотру матча, как на праздник: на нём была идеально-белая рубашка и светлый, недорогой, но по-итальянски шикарно сидящий на нём костюм. Волосы с проседью были тщательно уложены. Он сидел, перед ним стоял маленький графинчик с вином и бокал. Он выпил едва пол бокала. В руке он держал маленькую чашку кофе и было видно, что он так её давно держит, что кофе давно остыл, что он поднёс её ко рту минут двадцать назад, да так и держит. В другой руке у него была погасшая тонкая, дешёвая сигара с длинным пеплом. Этот мужчина явно отсутствовал в реальном мире. Он весь был в футболе. Остальные кричали, громко обсуждали происходящее, а он был ТАМ.

Тот матч был очень драматичным. Всё дошло до пенальти. И когда началась серия пенальти, тот самый итальянец встал из-за своего столика и вышел на улицу. Но он не ушёл. Он встал у окна снаружи и стал смотреть в экран, по детски закрыв лицо руками и глядя в щель между пальцами. Так дети смотрят на что-то страшное. Так дети в волнительные моменты смотрят кино. А потом… великолепный Роберто Баджо промахнулся……… Итальянские болельщики высыпали на улицу, кто-то просто упал на проезжую часть и рыдал, кто-то обнимался с товарищами и завывал от горя. Из окон выглядывали люди, всё заполнилось громкими итальянскими певучими горестными возгласами. Загудели клаксоны (странно, клаксон же имеет один звук, но во время триумфа он звучит радостно, а в этот раз — трагически).

Среди всеобщего активного итальянского горя наш одинокий герой вернулся за свой столик, сел… Он не отпил кофе, не глотнул вина, не прикурил сигару. Он не плакал… Он просто сидел абсолютно неподвижно, глаза его не моргали, но было видно, что человек переживает не просто беду, он стардает. К тому же по всему его виду было ясно, что он даже не понимает, как можно жить дальше. Было ощущение, что жизнь в нём остановилась, что весь жизненный смысл для него закончился. Поверьте, я ни разу не видел столь сильного проявления любви к футболу. Никакие раскрашенные лица, диковинные костюмы и дуделки, никакие шарфы, речёвки не могут сравниться с тем, что было в глазах того человека.

А в этом году… Поверьте, я не специалист в футболе совсем, я ни с кем не обсуждаю футбольные темы, я не знаю названия клубов, в которых играют нынешние члены национальных сборных, участвующих в мировом чемпионате. Я не знаю, как оценивают нынешний чемпионат настоящие специалисты. Я только точно понимаю, что это худший чемпионат, который я видел в жизни.

Я не берусь судить о качестве футбола. Просто видно, что в нынешнем чемпионате нет ярких людей. Нет тех героев, которых бы все любили, нет антигероев, которых бы все осуждали, нет Роберто Баджо, в которого были влюблены все французские и бельгийские девушки (я уже не говорю про итальянок), нет ни одной сборной из-за которой хотелось бы заглянуть в атлас мира и посмотреть, где же находится эта страна на карте, как было в девяностом со сборной Камеруна. Нет мощных мужчин, вроде Руминиге или Зидана. Не видно рыцарей вроде Попена или Трезора. Нет никого похожего на чудесного, забавного Рональдо. В этом чемпионате нет лиц и фамилий, которые запомнятся на долгие годы. Специалисты, конечно, запомнят. А я — нет. Потому что самым ярким, живым и азартным футболистом на этом чемпионате по-прежнему является Диего Марадона. Вот за кем наблюдать бесконечно интересно, хоть он и ни разу и не вышел на поле!!!

Нулевые коснулись и футбола. Такое время сейчас. Все процессы универсальны. То же самое везде: в искусстве, политике, и так далее… Но нулевые закончились, во всяком случае на календаре. Интересно, что же будет дальше. Только про это мы сможем узнать через четыре года. Всё-таки футбол отражает многое ярче, нагляднее и точнее, чем что-либо. Всё-таки нет более великой игры в мире! И всё-таки человек продолжает хоть во что-то играть….

С первым июля вас! надо спешить насладиться летом! а то оно ускользнёт как обычно(улыбка)

Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

Большое и самое искреннее спасибо всем за комментарии к предыдущей моей записи. Стало хорошо и спокойно. Иногда от волн гнева и глупостей, которые периодически накатывают на мой ЖЖ, мне хочется все это бросить и перестать этим заниматься. а сегодня наоборот.

Все, кто написали комментарии, самым лучшим образом попрощались с «Планетой». Спасибо!!! А у «Планеты» была прекрасная и романтическая судьба. После сокрушительной и злобной критики спектакль нашёл своего зрителя, проехал всю страну, блистал в Берлине, Нанси, Вене, Париже и даже в основной программе знаменитого Авиньонского фестиваля. Его видело очень много людей. Нам удалось сделать хорошую видео-версию. Текст этого спектакля есть и опубликован…. Мне гораздо печальнее вспоминать про свои кемеровские спектакли. Например, мой самый сложный и для меня безусловно лучший спектакль театра «Ложа» «Люди в поисках гармонии» над которым я работал больше года, в 1996 году был показан публике, в зальчике на восемьдесят мест всего девять раз. И больше никто не хотел приходить. У него просто кончилась публика. Он никому не был нужен. От него и текста не осталось, а сохранилось всего несколько фотографий, да обрывки плохой видеозаписи. А с последним моим кемеровским спектаклем «Было тихо» всё вышло ещё печальнее. Семь месяцев репетиций, четыре показа и конец… не осталось ничего. А зрители не приняли его.

По поводу декораций и реквизита спектакля «Планета» я ваши пожелания с радостью услышал. Декорации не могут быть переданы какому-либо другому театру. Дело в том, что наши декорации — это авторская работа сценографа Ларисы Ломакиной, сделанная специально для именно этого спектакля в моей режиссуре и исполнении. В этих декорациях никто другой работать не может. Спектаклей «Планета», поставленных по моему тексту довольно много. особенно в Европе. Но тот, кто решит делать этот спектакль, пусть сам придумывает себе декорации (улыбка). Однако, когда мы решим освободить от наших декораций склад, то мы сообщим вам об этом ЗДЕСЬ и все желающие смогут взять себе то, что захочется или то, что достанется. Никаких аукционов я устраивать, разумеется, не буду. (улыбка)

А там кое-что можно взять. Красивые деревянные мостки на круглых деревянных столбиках, да ещё с железным каркасом вполне могут украсить дачный участок. Занавески могут кому-нибудь пригодиться, они двухцветные и переливаются (к тому же ткань негорючая, потому что специальная, театральная). Может быть кому-то захочется взять маленький пуфик-диванчик, на котором ютилась героиня. Пластмассовое зеркало из её же комнаты. Кого-то порадует изодранный в гастрольных турах абажур на металлическом каркасе. Кто-то, может быть, захочет взять книжку Б.Акунина «Азазель», которую героиня за восемь лет так и не смогла дочитать до середины… Гитара, которую уже невозможно настроить, но можно повесить на стенку, морская фуражка…. В общем, мы придумаем, как это отдать в хорошие руки, т.е. в ваши.

А один мой друг, прочитав мою запись про рыбалку, купил мне удочку( хорошее дело ЖЖ). На днях, наверное, съезжу на пруд. Обязательно хочу утром рано. Вечером тоже люблю, но пока вечером — футбол, который я смотрю раз в четыре года.

Настроение, благодаря вашим словам в комментариях, сильно улучшилось. Спасибо.

Ваш Гришковец.

P.S. И большая просьба, не надо мне желать удачной рыбалки, и вообще давайте про неё не будем. А то сейчас начнётся (улыбка).

Здравствуйте!

Сегодня принял очень странное, грустное, но осмысленное решение. Сегодня понял и даже уже распорядился, что спектакль «Планета» больше никогда исполняться не будет. В этом сезоне я ни разу его не исполнил и почувствовал, что жизнь спектакля закончилась. Спектакль прожил восемь лет. За это время он много менялся, и наконец дошёл до своей финальной черты.

Грустно было давать распоряжение о том, чтобы декорации, такие непростые и так хитро сделанные, были разобраны и удалены со склада. По сути, они будут выброшены… и пролетающие один раз самолётики, и окно, на которое текла вода и на котором работали автомобильные дворники, и наклоняющаяся комната, и небо. Просто так мы хранить это не можем. За хранение на складе нужно платить деньги. На память оставим только спутник и мотылька.

Закончился спектакль. Возраст персонажа перестал совпадать с моим. А возраст героини — с возрастом актрисы. История сорокалетних совсем другая. Пусть остаётся «Планета» на DVD, на бумаге и в памяти…

Казалось бы, восемь лет…… ерунда или много? Когда мы зимой 2001 года репетировали этот спектакль в Центре Мейерхольда на Новослободской улице, улица была совсем другой. За восемь лет её так плотно застроили, что и не продохнуть. И даже не верится, что она была когда-то другой. Но дома останутся, а спектакля больше не будет. Спектакль жив, пока играется и исполняется. Видеозаписи и тексты — это не спектакли, это документы. Прощай «Планета»! (улыбка)

А теперь немного забавного. Вчера был на дне рождения у друга, и случился курьёзный эпизод. Другу исполнилось сорок семь. За столом были люди в основном близкого возраста, т.е. за сорок. А также, была мама друга и его тёща. Звучало много тостов. И вот одна барышня, за сорок, подняла бокал и сказала приблизительно следующее, обращаясь к другу, его маме и тёще: «Как хорошо, приятно видеть вас за одним столом, как редко всё-таки вместе сидят и родители, и взрослые…» После этого уже все хохотали, и тост был, видимо, самый лучший. А барышня даже не сразу поняла, чего сказала.

Хорошего вам воскресения.

Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

Ну вот, для меня рабочий сезон закончился. Вернулся домой. А тут холодно и дожди. Но ничего. Вчера поел домашней окрошки… Холодненькой, из холодильника. И хоть жары за окном нету, но окрошка для меня — это точно вкус лета. А ещё, вчера, наконец-то, от начала и до конца, под окрошку, посмотрел футбол. Я совсем не болельщик, но чемпионаты мира смотрю по возможности целиком. Это же такой праздник!

А после концерта в Саду Эрмитаж, утром, улетели мы в Новосибирск, где было +35С, и по изнурительной дороге отправились в городок Яровое Алтайского края. Это не село, это маленький городок, почти на границе с Казахстаном. В нем когда-то родился и вырос Гена Бачинский. Приехали мы в Яровое, а там было +40С.

Город Яровое находится на берегу озера Яровое. Долгие годы городок был закрытым из-за оборонного предприятия, и наверное поэтому я никогда не слышал, родившись и прожив больше тридцати лет в Сибири, про это озеро. А это удивительное озеро. Оно почти правильной круглой формы, и оно солёное. Оно не такое солёное, как Мёртвое море в Израиле. Но всё-таки чертовски солёное. Гораздо солонее любого океана. И, при этом, купание в нём намного приятнее, чем в Мёртвом море. Это уж поверьте мне. Удивительное место.

Но приехал я туда не купаться, а сыграть концерт и спектакль. Просто два моих приятеля, которые родом из Ярового, лет пять тому назад затеяли, казалось бы, совершенно неподъёмное дело: они решили сделать из Ярового сибирский курорт. То, что я увидел в Яровом, я никак не ожидал увидеть. И никак не думал, что такое можно сделать всего за пять лет. Кажется, что там курортная жизнь и прекрасные пляжи были всегда. А на самом деле, мои товарищи выровняли берега и привезли сорок тысяч КАМАЗов песка, оборудовали пляжи, сделали самый современный в Сибири открытый аквапарк, построили домики, рестораны, концертные площадки. Я практически ни разу не видел, чтобы кто-то из моего поколения не на словах, а на деле так возрождал и любил свою малую Родину. Я видел, как строили часовни, церкви, видел, как давали деньги на обустройство своей бывшей школы. Но чтобы так вдохнуть новую жизнь в свой родной город… такого я не видел. В Яровом живёт тысяч двадцать-тридцать местных жителей. А за прошлый год там отдохнуло больше двухсот тысяч. И едут из Новосибирска, Барнаула, Кемерово, Новокузнецка и даже из Омска и Томска.

Люди могли бы поехать и в Сочи или в Крым, но как же людям приятно отдыхать в хороших условиях «у себя». Потому что сибиряки ощущают себя на берегах Ярового не у кого-то, а «у себя».

Непонятно, насколько ребятам хватит сил содержать всё это хозяйство, поскольку сезон, всё-таки, длится не более двух с половиной месяцев, а остальное время построенное ими простаивает. Они хотят развивать и зимние варианты отдыха, и лечение, и прочее. Но это очень сложно… И всё равно, я очень впечатлён тем, как люди занимаются, любят и надеются. И как я устал от того, что, в основном, вижу и слышу, с каким пренебрежением и чуть ли не с брезгливостью люди говорят о своих родных городах, посёлках и деревнях. Как не хотят иметь с ними ничего общего. При этом, по возможности, разворовывают и опустошают свои родные места… А дети их зачастую даже не знают о том, где родились их родители.

Видел там, в Яровом, пятиэтажку, в которой на первом этаже крайнего подъезда жил Гена Бачинский. Типичная такая хрущёвка силикатного кирпича. Типичный дворик, маленький городок. А Гена тоже с большой теплотой говорил о своём родном месте. Мы, наверное, поэтому с ним тут же сразу и подружились.

Кстати, в Яровое мы приехали — было +40С, а на следующий день было уже +14С и ливень. Вот такова Сибирь-матушка. Среднего практически не бывает.

Ну, я теперь дома, так что буду ЗДЕСЬ часто.

Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

Вчера проснулся и понял, что отчаянно сильно хочу на рыбалку. Я четырнадцать лет не то что не был на рыбалке, но и не испытывал такого сильного желания порыбачить. Рыбалка была в какой-то прошлой жизни, со знакомыми с детства озёрами, прудами, изгибами реки, мелями и стремнинами. В Калининграде я так на рыбалке и не побывал. Незнакомые места, другая рыба, другое всё. За четырнадцать лет рыбалка изменилась до неузнаваемости. Зашёл в рыболовный магазин и понял, что не знаю предназначения большинства предметов. Какие красивые всякие штуки! Но их вид отбил желание, потому что я понял, что не так хочу рыбалки, как хочу чего-то прежнего, спокойного и жизнерадостного. А главное — знакомых мест.

Я также понял, что пойманную рыбу я уже радостно домой не понесу, скорее отпущу. Хотя для этого нужно её сначала поймать (улыбка).

Большое вам спасибо за отклики на мою новую книгу. Читал с удовольствием. А потом понял, что происходит странная штука: большинство из тех, кто написал, откликнулись опять на детские ощущения и картинки. И вот опять я понимаю, что кто-то может счесть новую книгу книгой про детство. Хотя детские картинки и мифы в книге занимают совсем незначительную часть.

Я не раз встречался с мнением коллег о том, что я вовсе никакой не писатель, а некий эссеист и, если бы постарался и спрятал бы писательскую гордыню подальше, то мог бы быть неплохим детским писателем. Как же они ошибаются! И как бы я хотел бы быть хорошим детским писателем. Но передача точных детских ощущений детям совершенно неинтересна. Просто категорически! Даже не любопытна. Вообще детская литература, имеется в виду настоящая, настолько таинственна и даётся совсем немногим… поэтому хороших детских писателей так мало и поэтому любимые детские книги живут долго и проживают в семьях многие поколения. Равно как и художники-иллюстраторы детских книжек очень особенные и редкие люди. Так что вряд ли мне удастся когда-нибудь написать что-нибудь для детей. Я им лучше почитаю что-нибудь мною с детства любимое.

Очень трудный был заканчивающийся сезон. Наверное, самый трудный. Этот сезон для меня десятый полноценный. И я понимаю, что он трудным был не из-за количества сделанных дел, не из-за количества гастролей и не из-за каких-то неожиданных технических трудностей. Он был тяжёлым по причине остро ощущаемого мною настроения, которое царит сейчас в нашей стране. Я пока не могу сформулировать его, но постараюсь. Вот закончу сезон, буду подводить итоги и постараюсь. Чувствую необходимость это сделать…Потому что никогда не страдал желанием вернуться в безвозвратное прошлое. А тут вдруг захотелось на рыбалку и захотелось чего-то прежнего, просто как спасения.

А Москву всё заливает дождями. Может быть уеду, вернусь домой, закончу сезон — тут и прояснится (улыбка).

Ваш Гришковец.