Асфальт

Снега в Калининграде по-прежнему нет, но зато все деревья в инее. Брейгелевский пейзаж. Сквозь заиндевелые кружева веток темнеет озеро подо льдом. Ну совсем как у Брейгеля! Ничего он не выдумывал, рисовал как есть. (Я об этом писал в прошлом году. Просто пейзаж год от года повторяется.)
Наша новая песня готова. На днях я понял жанр таких произведений. Очень не хочется слышать обвинения в наш адрес, мол, сами сочинить не могут, пользуются чужими (улыбка). В адрес Макса Сергеева и «Бигуди» такое обвинение неуместно, а в мой уместно. Я сам не могу написать мелодию, я не музыкант. Чаще всего Максим приносит мне мелодию, а я на неё откликаюсь текстом, бывает и наоборот. А бывает, мелодия и текст никак не встречаются, и песня не выходит. Но все «переделки» чужих песен – мои идеи, так как, повторяю, я не музыкант. И вот эти свои переделки я называю высшей формой караоке. То есть это когда человек, не обладающий самостоятельным музыкальным мышлением, исполняет любимую песню так, как ему хочется и как она в нём звучит. Ведь незнание слов не мешает нам слушать иностранные песни. Многие песни мы любим многие годы. И в них для нас есть собственные смыслы, а иногда и сильнейшие переживания, которые чаще всего совершенно не совпадают с тем, что хотели сказать авторы.

Вот с песней «На заре» для меня было точно так же. И с той песней, которую что мы только что сделали. В известной мере эта песня когда-то примирила меня с Москвой. Я уверен, есть люди, которые совсем Москву не любят, а эту песню любят очень. Я никогда не понимал и даже не пытался понять слов в куплете. Но припев наполнял меня такой радостью и при этом такой грустью! А ещё в этих словах и в мелодии припева столько утешительного и при этом жизнерадостного… Вот я и решил сформулировать свои переживания и те смыслы, которые во мне звучали, когда я слушал песню…

А Максим Сергеев и «Бигуди» по-своему услышали и отреагировали на моё предложение. Мне очень нравится то, что получилось. А получилось грустно (улыбка), не совсем новогодняя песня, но я уверен, что кого-то она поддержит в жизни, с кем-то совпадёт. Для меня это монолог героев «Асфальта» и «Рубашки». Да и мой монолог… иногда.

Какой же длинный и тяжёлый был год! Как многие склонны его ругать! Как часто я слышу: «Поскорей бы он уже закончился!» Да и сам я так про себя проговариваю. Ушли из жизни прекрасные люди. Много было трагедий, на многих навалились напасти. Но всё же в эти оставшиеся ему (этому году) дни я не хочу его ругать…

Странное дело, восьмёрка в конце написания года лично для меня всегда связана со сложностями, но и с особенными результатами. В 1988 году я вернулся со службы. На меня обрушилась изменившаяся страна, куча всякой информации и полное непонимание, как жить дальше. В том году умер театр пантомимы, в который я так стремился вернуться все три года службы, пришлось придумывать самостоятельную жизнь в сценическом творчестве. Это было невероятно сложно. В то же самое время меня раздирали разные желания и иллюзии. Тогда многие жили желанием поскорее уехать из страны, и как можно дальше. Страшно мучили меня тогда незаживающие обиды, оставленные службой. Но, продираясь через всё это, получилось вернуться к учёбе. Сделать вместе с Сергеем Везнером театр пантомимы, состоявший из двух человек… Удалось силами этого театра поставить спектакль, и даже иметь с ним успех на нескольких больших фестивалях. А в это время страну раскачивало и трясло…
1998 год был невыносимо тяжёлым. Трудное решение уехать из Кемерово, изнурительный переезд в Калининград, вживание в город, и всё это в самый разгар дефолта. Тот дефолт очень больно ударил по всей нашей семье. К концу 1998 года я совершенно не понимал, как жить дальше и что делать. А ещё ощущал полнейшую беспомощность, потому что, кроме как читать книги и делать спектакли, ничего не умел. Но за тот год был сделан спектакль «Как я съел собаку» и в общих чертах придуман спектакль «ОдноврЕмЕнно».

И вот заканчивается 2008 год. В уходящем году я завершил и выпустил роман «Асфальт» – самую большую, сложную и, на мой личный взгляд, самую серьёзную свою работу. Совсем недавно вышла книжка «Год жжизни». В 2008-м я впервые смог поработать с соавтором. Счастливый случай свёл меня с Юрой Дорохиным и Аней Матисон из Иркутска. Это ребята, что сделали видео «Настроение улучшилось». Аня написала сценарий того видео. И вот уже в соавторстве с ней написаны два сценария и пьеса. Я не мог себе представить, как можно работать в соавторстве. А это, оказывается, настоящее счастье.

Ещё у нас с «Бигуди» вышла песня «На заре». В 2008 году я познакомился с Петей Ловыгиным, который снял прекрасное и очень простое видео к этой песне.
Знакомство с Ловыгиным подвигло меня написать новую редакцию монолога «ОдноврЕмЕнно», потому что Петя сделал удивительные иллюстрации к тексту Книга выйдет в начале следующего года.

Ах да, ещё в этом году вышла иллюстрированная книга «Дредноуты». И хоть к этому изданию я практически руки не приложил, книга-то получилась хорошая…

Планов на грядущий год много. Кризис пытается протянуть к ним свои цепкие лапы, но, думаю, удастся справиться. Главное, чтобы это было кому-то нужно (улыбка).

Мы с Аней Матисон написали пьесу, которая называется «Дом». Замысел принадлежит мне, но проработка персонажей и диалогов – совместная. Аня учится во ВГИКе и по своей природе она, конечно, киношный человек. Так что, кинематографическая композиция пьесы – это от неё. Мне это очень нравится. Многое в пьесе было придумано именно ею, но изначальный замысел всё-таки мой. Правда, без Ани вряд ли я смог бы его осуществить ещё в этом году, и пьеса точно была бы совершенно другая.

Ёлку мы поставили, только ещё не нарядили. Подставку опять пришлось долго искать.

Здесь на пляжах люди читают «Асфальт». Встретился даже с дамой, доктором и профессором филологии, которая не только читала книжку, но и всю её исчеркала карандашом, делала свои профессиональные пометки. В частности, она выделила все мною употреблённые метафоры, которые я метафорами не ощущал (улыбка). «Рубашку» и французы читают, на французском языке, но книга так безобразно оформлена, что её даже неприятно брать в руки, и есть вопросы к качеству перевода. Это французское издание убедило меня в том, что европейским издателям доверять ни в коем случае нельзя. То, что у них в книжной культуре лучше вкус и более глубокие традиции, – это устаревший миф.

Позавчера многие французы трясли на пляже газетами, качали головами и обсуждали главную новость дня: покупку Михаилом Прохоровым виллы на Лазурном Берегу. Французов понять можно. Прохоров купил, по мнению газет, самую дорогую виллу в мире за 492 млн евро. Местные газеты смакуют, что Прохоров самый высокий (2 метра) из богатых людей мира, что он купил эту виллу, видимо, решив отомстить французам за Куршевель и что в саду его виллы ежедневно работают 50 французских садовников. Красиво, если это месть!!!

Обсуждать-то они это обсуждают, но что по этому поводу думают – непонятно. Я как-то разговорился с одним милым пожилым французским профессором, который преподаёт философию в Нанси. Он сказал, что ему грустно видеть, когда русские, украинские или казахские богатые люди покупают несколько бутылок коллекционного вина ценой дороже полутора тысяч евро за бутылку и выпивают это вино между делом, продолжая активные споры. Он говорил: «Для многих французов это вино совершенно недоступно, а если у них и случался опыт выпивания такого вина, то для французов это событие не только гастрономическое, но и культурное. Посмотрите, Эжен, как этот человек (он мне показал на двух толстяков за соседним столиком, которые говорили с сильным южно-русским выговором) берёт бутылку „Шато ля тур“. Он её хватает. Я пил такое вино всего несколько раз в жизни, и это были не просто ужины, я их все помню. Француз такую бутылку берёт бережно, с почтением и к вину, и к тому, кто это вино, сделал и к тем годам, которые Франция потратила на то, чтобы научиться делать такое вино, и к годам, которые бутылка ждала того момента, когда будет выпита. А он, смотрите, пьёт вино, продолжая курить сигарету. Я не завидую этим молодым людям (толстякам было около сорока. – Е. Г.), совсем не завидую. Мне просто печально видеть то, что я вижу».

Наши ребята (я имею в виду ребят из Украины, России, Казахстана, которые скупили здесь лучшие виллы, корабли и прочее и которые демонстрируют Лазурному Берегу свои дорогие машины, дорогих женщин и безупречно белые брюки) сильно ошибаются, если думают, что к ним здесь относятся с глубоким почтением… Хотя, надо отдать должное, некоторые всё же научились себя вести, научились быть респектабельными и хоть как-то своим поведением соответствовать своим капиталам. Но совсем немногие (улыбка).

Оказывается, обладатель самой дорогой в мире виллы Михаил Прохоров тоже ведёт ЖЖ. Только у него френдов меньше, чем у юного, небогатого, но очень талантливого фотографа и художника Пети Ловыгина. Надо бы Михаилу распорядиться, чтобы его хотя бы садовники зафрендили (улыбка).