Здравствуйте!

Вчера и сегодня усилием воли заставил себя оторваться от новостных каналов, и не позволил себе приняться за поиск информации в интернете. Сейчас вижу для себя необходимым успокоиться и разобраться в том, как жить дальше в отношении к произошедшему. Ясно, что восстанавливать прежние отношения бессмысленно. Произошло непоправимое… Помню, больше десяти лет назад, ещё тогда, когда я жил и работал в Кемерово, в том театре, котором я тогда руководил, возникали постоянные конфликты, тянулись какие-то дрязги, прорывалась накопившаяся за семь лет усталость друг от друга (а театр тогда как раз существовал критические семь лет). Я пстоянно чувствовал, что назревает скандал и разбирательство. Причём, вспыхнуть он мог в любую секунду, даже из-за ерунды. Тогда я обратился к своим друзьям и коллегам с просьбой: «Ребята, пожалуйста, постарайтесь не сделать и не сказать того, после чего прежние отношения будут невозможны»… Мои слова тогда не помогли. Многое было сказано… Сейчас мы снова друзья. Но только я в Калининграде, а мой театр в Кемерово.

Сейчас конечно по поводу прошедших событий будет много сказано. Говорить будут со всех сторон. Кто-то в этой борьбе проиграет, а кто-то победит. Кто-то обязательно наговорит лжи, а кто-то глупостей. Очень важно сейчас погасить гнев в самих себе. По возможности не ждать и не жаждать того, чтоблы виновные были непременно наказаны. Очень важно, чтобы виновные были наказаны. Но ещё важнее — не жаждать этого. А важнее всего — жить дальше.

Вчера и позавчера обсуждали с издателями вот какой вопрос… И вот какой… Много читал в ваших комментариях и слышал предложений о том, чтобы издать мой ЖЖ в виде книги. Сначала я категорически от этого отмахивался, но вчера мне показали выбранные редактором и слегка обработанные в виде обыного литературного дневника мои записи ЗДЕСЬ годовалой давности. Я стал их читать и мне даже самому стало любопытно. Потому что сам я свой ЖЖ не перечитываю.

В общем, хочу услышать ваше мнение… Как вы думаете, имеет смысл сделать такую книгу или нет? Разумеется, форма книги и то, как там будут фигурировать некоторые ваши комментарии — это большой и открытый вопрос. Над такой книгой нужно серьёзно поработать, чтобы книга получилась. Но всё же, скажите: как вы думаете, имеет это смысл (улыбка)?

Вчера же очень повеселились с Ириной Юткиной и с Сержём Савостьяновым (Серж Савостьянов — это тот прекрасный художник, который оформил все мои книги, альбомы и DVD). Веселились по телефону и при помощи смс-ок. Я спросил их, как они думают, как можно назвать книгу, если она конечно будет сделана, из моего ЖЖ. Серж тут же предложил то, над чем я долго хохотал: «Великий пост». Мы долго резвились, перебирая разные смешные варианты и дошли до того, что стали делать предположения, как бы назвали свои книги классики, если бы они вели свои ЖЖ. Мне поступили предложения такие: Островский «Безфрендовница», Миллер «Блогсус», Олеша «ЖЖадность» — было ещё много удачных, которые я не запомнил. Я предложил такие: К. Симонов «ЖЖивые и забаненные», Селинджер «На пропастью в ЖЖ», Ли Харпер «Забанить пересмешника», Тургенев «Muuuumu2357», Грибоедов «Горе от ИМХО», Оскар Уальд «Аватар Дориана Грэя». Названия «Сто лет одиночества», «Полковнику никто не пишет», «Записки сумасшедшего», «Униженные и оскорблённые» и ряд других я бы оставил в неизменном виде.

Пытаюсь здесь во Франции смотреть Олимпиаду, но французы, по понятным причинам, показывают только своих. А я и без того не болельщик. Короче, у меня не получается болеть за французов. И ещё не могу не сердиться на Тягачёва, который зачем-то, с какой-то своей глупой стати заявил перед началом Олимпийских игр, что Росиийская сборная рассчитывает и претендует на 80 медалей. Что же это за человек?! Как мне неприятно, когда такие люди делегированы, чтобы представлять страну. Председатель олимпийского комитета: не может связать двух слов, красит волосы и выглядит не только не спортивно, но даже и не умно. Теперь есть сильное ощущение, что он накаркал. А что он городил когда-то в Солт Лэйк Сити! До сих пор не могу забыть своих переживаний и возмущения.

Вот такие сегодня соображения, мысли и мыслишки. Событий сегодня никаких не ожидается. Сегодня на Лазурном берегу сильный ветер и много медуз в море. Вот и всё, что волнует здесь людей.

Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

Могу написать что-то только теперь. Вчера было несколько сильных порывов написать что-то, нго не хватало сил справиться с раздражением и гневом. Сейчас могу написать…

Я отдавал себе отчёт и догадывался, что на предыдущий текст будет много тех реакций, которые никак не будут связаны с содержанием и смыслом мною сказанного. Но всё же оказался не готов к такой волне истерики и злобы. Но главное, не был готов к такому тотальному недоверию. Недоверию не только мне, но и недоверию вообще никому. И это недоверие вылилось в отчётливую неспособность слышать другого… другого человека.

Как много людей написали СЮДА с позиции ВЫ и МЫ. Как много прозвучало: «Вы, русские». Я к такому разговору не готов. В этом звучит для меня такое оголтелое и непрожитое прошлое, такая дикость… Собственно, в такой позиции уже содержится война. Я не могу и не буду опускаться до такого разговора. Мне такой разговор непонятен. И я не ожидал встретить в комментариях столь сильного наслаждения от собственной злобы. При этом, злобы, которая питается всем самым низменным и нечеловеческим.

И ясно, что такая злоба не даёт её обладателю никакой способности и возможности слушать и слышать, понимать, сочувствовать, сопереживать. Да в общем, те, кто изливал СЮДА ненависть, брызгал истерично слюной… даже не пытался сопереживать по-настоящему, а упивался поводом для злобы. В этой злобе нет сострадания тем, кто попал в тот ужас, который творился и творится в Грузии. Только злоба. И убогое, бессмысленное и лютое ощущение конкретного врага, а главное, отчётливое желание этого врага уничтожать. Я прочёл в комментариях столько «войны», что стало действительно жутко.

Находясь здесь во Франции в течение последних двух дней постоянно был на связи со своими тбилисскими друзьями. Кто-то из них впал в отчаяние, кто-то держался и держится мужественно и сохраняет способность здраво, спокойно и взвешенно рассуждать. Кто-то растерялся, а кто-то высказывал мнение, с которым я категорически не согласен, а они не согласны с моим… Но мы разговаривали. Понимаете?! Мы разговаривали и разговариваем. Но мы не перешли на разговор МЫ и ВЫ. Вчера утром даже продолжили обсуждать возможность постановки моего спектакля в Тбилиси, осуществить которую мы наметили в июле и собираемся это сделать следующей осенью. Я нисколько не сомневаюсь, что мы это сделаем.

И никто из моих друзей в Тбилиси не высказал уверенности в том, что до конца и полностью понимает происходящее. А все те, кто тут изрыгал злобу и ненависть совершенно и без всяких сомнений уверены в том, что всё прекрасно понимают. Причём, они понимали всё заранее.

А я не уверен в том, что правильно сделал, что написал предыдущий текст. Не уверен! Но тем не менее, я очень хотел предложить иной способ разговора, иную интонацию. Что и сделал… Сделал, сильно сомневаясь и тщательно подбирая слова. О сделанном не жалею. Несу за это ответственность. Слышите, крикуны?

А ещё, тем, кто так ёрничал по поводу фразы «я писатель, который больше, чем писатель»… Знаете, когда-то поэт сказал:»Поэт в России больше, чем поэт». Так вот, пока ещё писатель в России больше, чем писатель. Правда бывают писатели, которые меньше, чем писатели, но про таких не вижу смысла говорить. А есть политики, которые меньше своих стран, которые не соответствуют масштабам тех стран, которые представляют. Они есть, и мы их знаем. И в этой ситуации не надо смотреть на соседа… Я не о соседях…

Знаете, как-то выработалась у меня такая мантра, которую я часто проговариваю про себя. Я проговариваю её, когда встречаюсь с хамством, пошлостью, когда вижу постыдные действия наших политиков, когда вижу отвратительное поведение моих соотечественников, когда встречаюсь с некомпетентностью и непрофессионализмом, ложью, жадностью, вероломством и прочим, когда ЗДЕСЬ читаю бессмысленные и злобные слова… я проговариваю про себя спокойно и монотонно: «они не заставят меня разлюбить Родину, они не заставят меня разлюбить Родину………»

И напоследок. Мне тут одна дама из Нью-Йорка по поводу предыдущего поста написала, мол, неужели я не понимаю, что президент государства имеет гораздо более высокий статус, чем я. На что ей ответил: «Статус есть только один — человек, остальное — должности».

Я отлично понимаю, что писатель — это тоже должность (улыбка).

По-прежнему жду хороших новостей, которые будут хорошими для всех.

Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

Последние несколько дней при любой возможности включаю телевизор и смотрю, смотрю практически одни и те же репортажи, переключаясь с канала на канал. И ничего не могу понять. Понятно, что там происходит ужас… Раньше, чтобы разобраться в чём-то смотрел BBC и CNN. Сейчас это не помогает, а скорее наоборот. Как же мне обидно, и как много совершено непоправимого. Я называю такое — шагами в безвозвратное (это мой собственный термин). Обмениваюсь короткими смс-ками с грузинскими друзьями. Они в полной растерянности. И тоже мало что понимают. Но нам уже ясно, что увидимся мы нескоро. Олимпиада как-то померкла. А я её так ждал. Ждал, как летнюю радость. Я же не спортивный болельщик. Но в Олимпиаде что-то зацепляет и меня. А сейчас отключаюсь от военных репортажей совсем ненадолго.

Но всё-таки я воздержусь от каких-либо сообажений, комментариев по поводу того, что происходит. Страдаю и переживаю и жду хоть какой-то ясности и хоть каких-то внятных действий от тех, кто может действовать в этой ситуации.

Но всё же расскажу о своих впечатлениях более чем полуторагодовалой давности. Я тогда был в Тбилиси со спектаклем. И мне довелось наблюдать президента Саакашвили, и даже перемолвиться с ним несколькими словами. (Я как-то давно писалм об этом, но сейчас расскажу подробнее).

Был вечер, будний день. Мы сидели с моим другом (не буду его называть) в старом Тбилиси в маленьком а-ля французком кафе. Мы беседовали. Народу было немного. Было занято букально три-четыре столика из двеннадцати-пятнадцати. Вдруг в кафе зашли несколько мужчин в тёмных костюмах, один из них переговорил с администратором кафе, а потом они стали подходить к столикам и просить людей покинуть кафе. Кому-то даже предлагали оплатить счёт в уплату за беспокойство. Нас тоже попросили удалиться. Мой друг человек небезызвестный и ему сказали, что всё это происходит по той причине, что придёт президент. Мы безропотно собрались уходить. Но на выходе мой друг встретил своего знакомого, который стоял в дверях. Он оказался начальником охраны Саакашвили. Он любезно предложил нам остаться. Мы пошли допивать кофе. Вскоре явился сам Михаил Саакашвили. Вместе с бывшим министром обороны (не помню, как его зовут, он вроде теперь Лондоне или в Париже) и ещё каким-то министром. С ними были ещё две дамы, явно государственного уровня. Они уселись за столик, довольно громко о чём-то говорили, смеялись. А потом нас через начальника охраны попросили подойти к их столу. Мы подошли… Я шёл, страраясь быть весьма доброжелательным, вежливым и мне было любопытно. В любом случае я старался внутри себя поддерживать уважение к должности президента той страны, в которой живёт много моих друзей и которую я люблю.

Нас не пригласили сесть. При этом, когда мы уже подошли, с нами не сразу поздоровались, потому что сидящие продолжали вести разговор между собой. Для нас с моим другом повисла нелепая и унизительная пауза. Саакашвили сидел, развалившись в кресле.Неожиданно он оторвался от разговора и поздоровался с моим другом. Сделал он это, не поменяв вальяжную позу. Говорил он по-грузински, а мой друг ответил ему по-русски. Мой друг представил меня, проезидент Михаил перевёл на меня взгляд, также, не поменяв позы, сказал: «Здравствуйте, вам нравится Грузия?» — сказал он это почти без характерного грузинского акцента. Я сказал, что мне очень нравится Грузия. «Да,- сказал он, — хорошая страна. А я её президент». Было ясно, что он позу не поменяет и присесть не предложит. Тогда я сказал вежливо и почти смиренно:»А я писатель,который в России больше чем писатель». Сказал, что рад знакомству, извинился и сказал, что пойду допивать кофе… У меня было очень неприятное ощущение. Я тогда в первый раз в Тбилиси встретился с грузином, в котором не было доброжелательности. В котором не было того элегантного лоска, который так свойственен тбилисским мужчинам. Было видно, что он дурно воспитан, очень самолюбив. Он оказался даже совсем несимпатичным человеком, с неприятным голосом, лишённый, на мой взгляд, какого-либо обаяния. Я очень долго недоумевал и до сих пор недоумеваю, как он смог стать президентом страны, в которой такая выдающаяся культура и так много блистательных, образованных, талантливых людей.

Здесь я поделился только своим человечесим впечатлением и не хотел бы ни с кем вступать по этому поводу в полемику. Я наблюдал Саакашвили в течение может быть минут сорока. А разговаривал с ним одну минуту. Но у меня нет никаких иллюзий насчёт этого человека. Он для меня совершенно не соотностится с моим знанием и пониманием Грузии и грузин. Хотя я также отлично знаю, что он попроежнему весьма и весьма популярен в своей стране. Какая беда!

Но сколько я слышал разговоров, например, о том, что, мол, такой хороший парень, отличный мужик, взял и женился на такой стерве, превратился в подкаблучника, а раньше был о-го-го! Слушаю такие разговоры… и среди моих друзей есть такие с которыми такое случилось… и всегда я знаю, что никто его из-под палки жениться на такой не заставлял. Значить, внутри него есть что-то такое, что ему именно это и было нужно…

Ещё раз здравствуйте…

Пишу спустя часы после того, как написал то, что выше. Прежнее окончание текста я удалил и пишу другое. Слишком быстро меняется обстановка и мои переживания в связи с происходящим. Очень хочется быть точным и понятным. Очень хочется остаться только на уровне частных и сугубо человеческих впечатлений и ощущений… А ощущения такие… Не могу уснуть, получаю разрозненные смс сообщения от моих друзей из Тбилиси и других грузинских городов. Сообщения сдержанные, мужественные. Друзья стараются меня успокоить, опасаются того, что связь может прерваться окончательно. Спешат заверить в дружбе и любви. Слышат взрывы либо недалеко от Тбилиси, либо в самом городе… И в них и во мне растёт и растёт НЕПОНИМАНИЕ и УЖАС. Борюсь изо всех сил с закипающей во мне ненавистью. Борюсь даже с ненавистью к тем, кто всё это затеял и начал, кто бы они ни были. Боюсь, что всё будет ещё страшнее, чем мы можем себе представить. И очень хочу, чтобы движение в безвозвратное было остановлено. Как же больно ощущать собственную беспомощность и неспособность не только что-то сделать в этой ситуации, но и что-то в ней понять.

А ещё жду новостей, которые можно будет признать хорошими. Хорошими для всех.

Утром улечу с семейством во Францию. Чувствую, как неуместно это звучит. Но эта поездка намечена давно. Нужно вывести детей в настоящее тепло к по-настоящему тёплому морю. Да и у меня остались последние две недели реального отпуска. Но буду на связи.

Постарайтесь не изливать злобы сейчас, постарайтесь быть взвешанными. То, что я ЗДЕСЬ написал я тщательно обдумал.

Ваш Гришковец.

Сегодня был хороший день, длинный-длинный. Бывают такие дни, когда не поступает ни одного неприятного звонка, ни одной неприятной новости. Правда, из программы новостей беспрерывно доносились тревожные сообщения о конфликте между Грузией и Южной Осетией. Не хочется, чтобы там всё осложнилось. Всё так непонятно и запутано, а правда как всегда посередине. Но неясно, где эта середина.

Вчера похоронили Солженицына… Неприятно смотреть на то, как власть старалась отметиться на этом скорбном мероприятии. Власть в своё время изображала, что прислушивается к нему…

Я был слишком мал, а потом юн для того, чтобы понять значение Солженицына в то время, когда его преследовали. А потом меня слишком интересовала и беспокоила реальная жизнь и моя собственная судьба, чтобы глубоко проникнуть в его литературу и идеи. Так что Солженицын всегда был для меня чем-то просто значительным, просто присутствующим в этом мире и меня не затрагивающим.

Но в моей жизни был момент прямого контакта с Солженицыным. Великий режиссёр Глеб Панфилов пригласил меня сняться в фильме «В круге первом». Предстояло сыграть некого писателя Н. Галахова. На самом деле это не кто иной, как Константин Симонов. Я с радостью согласился, но у писателя Галахова в романе совершенно нет текста, и мне самому пришлось написать монолог своего героя. Солженицын очень внимательно следил за съёмочным процессом и не допускал никакой отсебятины, но написанный мною текст он утвердил, хотя это и не совпадало с его трактовкой образа Симонова. Я постарался в монологе придать Симонову больше трагизма и благородства, чем было у Солженицына, который явно Симонова не любил. То, что он утвердил мой текст, меня порадовало, и я оценил способность классика слышать другое мнение. Вот и всё, что я могу сказать о Солженицыне. Мне понравился эпизод, который получился в итоге. Говорили, что Солженицыну тоже.

Сегодня от своего приятеля-книгоиздателя узнал, что скоро выйдет книга про способы лечения мобильным телефоном. Это потрясло моё воображение. Видимо, сильная книга. Интересно, о чём там написано. Лезут в голову самые смелые предположения… «Нокия» лечит одно, «Сони-Эриксон» – другое, «Самсунг» – третье (улыбка). Узнаю про книгу поподробнее, сообщу. Чем только жулики не лечат нашего брата!

На Калининград обрушилось ненастье, разверзлись хляби небесные. Весь день был сильнейший ураган и почти беспрерывный холодный, косой ливень. А в воскресенье, ещё тёплым вечером, на закрытии джазового фестиваля играла группа «Вайя кон диос», та самая, старая бельгийская группа! Помните? Хэй-на-на-на… Была прекрасная атмосфера, и люди танцевали на траве под почти не изменившийся хрипловатый голос очень повзрослевшей и без того в своё время взрослой солистки. А потом разбредались с концерта со счастливыми лицами.

Два моих близких приятеля, которые живут в Омске, решили лететь в Рим через Калининград и радостно мне сообщили, что у нас будет возможность увидеться и часика два пообщаться. Они ещё взяли с собой для меня шикарную свежайшую рыбу, большого муксуна и ещё какую-то, я не смог их отговорить. Мои доводы, что я не люблю рыбу и что не надо таких жертв, не подействовали. Короче, с утра была нелётная погода, все рейсы из Калининграда и на Калининград задерживались, рыба растаяла, а стыковка между рейсами получилась совсем короткая. Увидеться не удалось, несчастная рыба долетела до Рима, где и была выброшена в первую же итальянскую помойку. Обидно. Друзья так старались! Я, правда, этой рыбы не хотел, но мне её стало жалко. Не самая лучшая судьба – вырасти из малька в Иртыше и быть выброшенной в Риме в мусорный контейнер.