17 ноября.

Здравствуйте!
В прошлую субботу принял участие в… мне трудно определить жанр мероприятия. Олег Павлович Табаков решил позволить себя поздравить с юбилеем, но существенно позже самого прошедшего юбилея. Торжество происходило в МХТ им. Чехова. Меня пригласили сказать короткую речь. Я эту речь написал… Этакое небольшое обращение к любимому артисту. Таких обращений было запланировано немного. Пришли Жванецкий, Юрий Рост и я. Всё остальное были сценки и номера.
К сожалению, я ничьих выступлений не увидел. Из-за кулис не посмотришь и толком не послушаешь. К тому же меня выпустили, можно сказать в начале, так как мне нужно было спешить в аэропорт и лететь в Сочи последним рейсом.
А жаль. Я хотел и посмотреть концерт и потом попраздновать… За кулисами я встретился со всеми… Со всеми теми, кого мы знаем, видим и ждём в нашем сегодняшнем российском кино и телевидении. Все они привычно клубились за кулисами, ожидая каждый своего выхода. Это были люди, чьё появление на улице или в аэропорту или в заведении производит переполох. А там они просто болтали, гудели… Они привыкли друг к другу. Для меня же эта обстановка была непривычной, я-то всё время один. И всё время где-то… в данный момент — в Краснодаре.
Мне все были рады. Надеюсь, искренне… А может быть, были рады, потому что в отличии от остальных я редко бываю в их компании… Жалко, что пришлось сразу после выступления убежать.
И на сцене я был один у микрофона. Прочитал своё посвящение Олегу Палычу и сразу же помчался в аэропорт.
Вот то, что я написал Табакову:

Табакову.

Интересно рассматривать фотографии прежних эпох. Особенно, групповые снимки. Вглядываться в лица людей, которые жили давно, и чьи имена и фамилии затерялись в истории. По каким причинам эти фотографии дошли до наших дней? Да исключительно по причине присутствия каких-то важных, значимых и больших людей, которые стоят среди остальных многих. И самым удивительным образом лица именно таких людей выделяются из остальных. Их лица не обязательно в центре снимка. Их лица не обязательно красивы, но обязательно выразительны и притягательны. Почему? А потому что такие люди. Остальные для них только фон. Фон эпохи.

Вот Вы как раз такой человек.

Вы очень большой! Очень!

Про Вас можно сказать – великий. Легко можно сказать. Но не хочу. Потому что так говорят про многих. Говорят часто слишком рано или слишком поздно.

А Вы именно большой! У Вас всего много. Я бы хотел посмотреть на тех, кого называют великими, у кого было бы хоть половина того, что есть у Вас. А у Вас всего очень много.

Много лет жизни, и в этих годах очень-очень много событий. Событий разных, на сто жизней. Ваша жизнь большая!

Много детей, много внуков, очень много учеников и учеников учеников.

У Вас много ролей, много спектаклей, но ещё у Вас много театров.

У Вас много кино… Причём, много фильмов, которые, как те фотографии, ценны исключительно тем, что Вы в них снимались.

У Вас много персонажей и очень много голосов. Точнее, голос один, он большой, узнаваемый, культовый, но интонаций у Вас много.

У Вас много эпох. В каждой из которой Вы были современником, и ни для одной не были юнцом, и не для одной не стали и не станете стариком.

У Вас много зрителей.

Много друзей.

Врагов… Есть.

У Вас много желаний. В основном реализованных. И желания все Ваши очевидно большие.

В Вас непостижимо много силы.

Если вы смешной, забавный, обаятельный, милый, то вы очень смешной и забавный. Самый милый и обаятельный.

А если Вы страшный, это правда знают только те, кто с Вами работал и работают, то Вы самый страшный. Мне довелось с Вами работать. Посчастливилось. Очень страшно!

И Вы очень-очень любимы.

Поэтому Вы большой.

Великими восхищаются. Больших любят.

А Вы самый большой, по крайней мере в этом зале, человек. И если сделать групповой снимок всех, кто сейчас здесь, то этот снимок имел бы историческое и культурное значение только потому, что на нём есть Вы. А мы?… Мы сегодня фон. Фон этой эпохи. Фон одной из Ваших эпох.

Ваш Гришковец.