Здравствуйте!
Час назад наша сборная по хоккею блестяще выиграла финнов и стала чемпионом мира. В то же самое время в Киеве заявил о победе на выборах президента господин Порошенко. Какие разные победы!!!
Разные не потому, что наши хоккеисты хорошие, а Порошенко плохой, а потому что победа в спорте – это всегда безусловно победа, а победа кого угодно в какой угодно стране на президентских выборах – это не понятно что такое.
В случае этих президентских выборов непонятно сильней, чем обычно.
Я ничего не знаю про Порошенко. Конфеты его ел. Против правды переть не стану: конфеты вкусные. Особенно Бонжур. Так что, бонжур мистер президент! Судя по его лицу, он сам любитель конфет. Да и видно, что аппетитом точно не страдает. Похоже, и здоровьем пышет. Это хорошо. Обычно люди крепкого здоровья, обладающие хорошим аппетитом и упитанные отличаются добрым нравом. Добряки…
Правда, по-настоящему добрые люди не зарабатывают миллиарды… Так что не понятно.
А всего четыре дня назад я был в Минске со спектаклем.
Ехал в Минск на машине из Смоленска. Дорога заняла часа три с половиной, не больше. На границе мы только немного притормозили и всё. Но как только въехали в Беларусь, вдоль дороги потянулись постриженные пространства. От дороги до лесополос трава была аккуратно скошена. Обычного придорожного мусора не было вовсе, и пейзаж был настолько чистым и ярким, что казался обработанным на компьютере. В пути нас застал короткий, но очень сильный дождь с крупным градом. Точнее, град был такой, какой я видел только по телевизору в новостях. В жизни мне такого видеть не доводилось. Все машины остановились, ехать было невозможно. И я лично видел, как у впереди стоящей фуры градины пробивали тент. Жутковато, я вам скажу.
Но как очень крупный и мощный дождь не бывает долго, так и град иссяк быстро. Мы поехали, вернулось солнце, и окружающая картинка стала не только идеально чистой, но ещё и блестящей.
Минск в этот раз меня очень удивил и обрадовал. Если быть точным: он меня восхитил. Город прекрасно подготовился к Чемпионату. И не только новыми гостиницами, чистотой, идеальным порядком на улицах, но и как-то подготовился лично каждым человеком, который встречал Чемпионат.
Я никогда особенно Минск не любил. И не раз писал об этом. В его порядке мне не хватало жизни, теплоты и современного дыхания. В Минске многое очевидно было между строк. В этот раз я увидел совершенно другой город! Я увидел много абсолютно счастливых людей.
Местные были счастливы своей гордостью за то, что смогли сделать такой праздник, а приезжие были счастливы своему удивлению, потому что увидели совершенно не то, что ожидали. Эти счастливые люди, местные и приезжие, перемешались и счастливые, по большей части не очень трезвые, гуляли по вечернему и ночному Минску, ощущая полную свободу и безопасность.
Мне сказали, что иностранцев, имеется в виду европейцев и заокеанских людей, приехало не так много, как ожидалось. Это вполне понятно. Жутковатый и непонятный европейскому и американскому сознанию образ президента Белоруссии никто не отменял. Побоялись, не захотели, засомневались… Но те, кто приехал, находились в полнейшем изумлении и каком-то детском восторге. Не особо общительные скандинавы просто рвались общаться и как только узнавали, что я говорю по-английски, сразу начинали говорить о своём потрясении и изумлении. Их жажда общения была совершенно детским желание поделиться чем-то хорошим, поделиться радостью.
Один англичанин тряс билетом на какой-то второстепенный матч и исполненный восторга говорил мне, что хоккей его не интересует и билет он не использовал, просто он давно хотел приехать, но виза была труднодоступной и дорогой. При этом он давно мечтал попасть в Северную Корею или Беларусь, чтобы увидеть тоталитаризм воочию.
— Я купил билет за 5 фунтов, — радостно, почти кричал он мне. – Это самая лучшая и дешёвая виза, какую я получил в жизни! Такого дешёвого и вкусного пива, да ещё в таких шикарных условиях (он имел ввиду тот бар, в котором он и я случайно оказались) я ни разу и нигде не пил. А, чёрт возьми! Бог мой — какие здесь женщины!!! Какие они красивые и весёлые! Я не хочу обратно к нашим, — после чего этот парень захотел угостить пивом всех, кто был за стойкой и, как счастливый человек, узрев кого-то другого, забыл обо мне.
Я в первый раз видел Минск таким красивым и счастливым прежде всего за счёт большого количества молодых и радостных лиц. И именно по этой причине абсолютно современным.
На хоккей я не ходил. Не особенно интересуюсь, да и на улицах было интереснее. К ледовой арене во время матча я съездил. Посмотрел на это впечатляющее сооружение, дождался окончания матча и полюбовался на волну людей, выходящих после хоккея на улицу. Не было орущих, пьяных, краснорожих фанатов. Не было жёстких кордонов милиции. Не было ничего угрожающего или хоть сколько тревожного. Был праздник. Здорово, что наша команда победила! Победила красиво.
В том же баре, где я перекинулся несколькими словами со счастливым англичанином, ко мне подсел совсем пьяный и радостный молоденький минчанин. Он меня узнал, но сомневался. От волнения и принятого на грудь он зачем-то заговорил со мной на беглом, плохим английском. Я ответил ему по-русски, тогда он убедился, что это именно я, обрадовался, захотел меня угостить, от чего я отказался, сказав, что не могу принять от него угощения в силу разницы в возрасте. Угостил его сам.
— А правда, что у Путина рейтинг сейчас больше 70%? – вместо благодарности неожиданно спросил он.
Я пожал плечами, развёл руками, мол, наверное, но я не считал.
— Как же вы живёте там…, — спросил он и задумался, очевидно подыскивая более точную формулировку. — Какая у вас мотивация жить в таком стаде и с таким пастухом?
Я ничего ему не ответил. Бар и барная стойка, как известно, территория демократии. А он в общем-то и не ждал ответа. Он отвлёкся от меня, с кем-то чокался, что-то громко выкрикивал то по-английски, то по-белорусски. А потом быстро вернулся ко мне с совершенно пьяными, но при этом счастливыми глазами.
— А я в июле уезжаю жить в Германию! Навсегда!!! – радостно буквально выпалил он мне, перекрикивая музыку и шум. – Хватит! Надо начать жить по-настоящему!
В этом парне было столько счастья, в его словах и интонации была такая уверенность в том, что он на пороге новой и безусловно лучшей, чем была жизни, и что расстаётся он с Родиной и своим личным прошлым без всякого сожаления, да ещё громко хлопая дверью.
В этот момент я отчётливо вспомнил 1990 год, когда я уезжал в Германию, как мне казалось, навсегда. Во мне было много разных переживаний. Был и страх, были сомнения, была будоражащая каждую клеточку организма надежда, больше всего было иллюзий… Даже радость была. Но счастья не было вовсе.
К счастью, дверью я не хлопнул.
Ваш Гришковец.