Здравствуйте!
Ну вот, производство новых декораций удалось запустить, сбор средств идёт вполне успешно, несмотря на лето и уже начавшиеся отпуска и разъезды. С остальными деталями пока определяемся. Поступает много писем поддержки и предложений разнообразной помощи. Это приятно, это чертовски приятно, это очень-очень радует.
А в Калининграде прошли дождики, зелень достигла пика буйства и мощи. Деревья ещё не устали и не согнулись под тяжестью листвы. Лето движется к своему пику и апогею. Жаль, что я совсем не совпал в этом году с этим летним ритмом. В саду расцвела гортензия. Она, можно сказать, не расцвела, а бабахнула, как мощная, яркая хлопушка, а хлопки бутонов так и замерли. Вон они, я вижу их в окно. Чудо какое-то! Этой гортензии даже хочется сказать: «простите, можно как-то слегка поскромнее? Что ж вы так-то?! Это даже как-то чересчур». Этим летом многое чересчур…
Вспоминаю последние гастроли этого сезона по Ярославлю, Иваново, Владимиру, Липецку, Рязани и Воронежу. В первый раз я был в этих городах в такую по-настоящему летнюю и щедрую пору. Раньше, если бывал осенью, то это уже были начала холодов, если весной или в начале лета, то попадал в какие-то дожди и грозы. В этот же раз я увидел Ярославль в настоящем блеске. Блестело всё: купола, свежая листва, река, улицы после мощного наводнения, окна после недавней майской помывки, ещё совсем белые, незагорелые тела на пляже тоже блестели после первого купания.
В первый раз исходили весь город вдоль и поперёк с вечера до рассвета. Под утро счастливые, усталые ели в каком-то заведении селёдку под шубой и запивали квасом. Вот сейчас вспомнил и аж почувствовал усиленное слюноотделение. Меньше трёхсот километров от Москвы – и на тебе – Ярославль! Красиво, спокойно, вкусно. Город местами просто удивительно и изощрённо красив. Он мне всегда нравился, но в первый раз я его увидел в зелени, летней неге и радости.
Я часто упоминал, что Средняя полоса России, Мещерский край, Золотое кольцо, Поволжье, все места, описанные Тургеневы, Буниным, Паустовским, Пришвиным, мне с детства были неведомы и незнакомы. Тот самый знаменитый литературный пейзаж мне всегда казался слишком литературным и слишком сочным. Мой пейзаж — это сибирские чуть-чуть холмистые дали с полями, лесополосами и островами березняков. А ещё извилистая, быстрая, тёмная река, часто с одним крутым берегом. Нынче же летом я увидел то, о чём так блистательно писали многие и многие.
Во Владимире в этом году было хоть и красиво, но случилось какое-то экстремальное количество комаров и мелких, кусучих мошек. К такому их количеству, наверное, привыкли нефтяники в тундре в самый разгар короткого, северного лета, да таёжники. Но у тех хоть защитные сетки от кровососущего гнуса, во Владимире же на фоне церквей и старинных стен попадать в тучу кровопийц было как-то странно.
Я никогда не видел, чтобы люди так отчаянно отмахивались в центре города от комаров и мошек сломанными тут же в сквере ветками, чтобы укрывали детей чем только можно, и чтобы в панике бежали с остановок в любой проходящий транспорт или домой. Бедные модницы, надевшие долгожданные короткие юбки и платья недолго могли гордо идти по улице, покинув здания. Они очень скоро начинали поджимать ноги, потом отмахиваться, а потом переходили с быстрого шага на бег и бегство.
Мне сказали, что такого злосчастья не было на памяти тех, кому приблизительно лет столько же, сколько мне. Просто в этом году что-то неладное случилось в природе. В Иваново тоже сильно кусали комары, их, по словам местных жителей, было больше, чем всегда в это время, однако, во Владимире было нечто… Разве что только жители Ханты-Мансийска или Сургута могут лучше остальных представить себе то, что творилось во владимирском городском воздухе. Может быть, именно поэтому спектакль во Владимире прошёл с какой-то особой теплотой.
Жарко в эти дни было очень. Помню, умирали от духоты и кровопийц во Владимире, а из Рязани нам говорили, что у них страшный ливень, всё залило, и дождь не прекращается. От Владимира до Рязани не так уж далеко, но поверить в то, что где-то неподалёку не ливень, а даже дождик, было сложно. Выехали из Владимира в Рязань не рано, приехали туда к вечеру. Ехали, думали, ну где же дождь?
Вот проехали знак, что до Рязани 50 км. Дорога и обочины были сухие и явно давно. 30 км – никаких признаков дождя. 20 км – жара и яркий солнечный вечер. За 10 км до Рязани мы увидели впереди мрачные, тёмные и густые тучи. За 3 км до Рязани мы въехали в дождь. В самой Рязани было видно, что дождь здесь идёт уже сутки и невозможно себе представить, что где-то может быть солнце и сухо. В Рязани мы обнаружили почти предпотопное состояние, загнанные под тенты, навесы и в душные помещение свадьбы, невест и женихов с кислыми физиономиями, которые всё же пытались во время последних солнечных лучей хоть под зонтиками, но сфотографироваться возле обязательных для рязанских свадеб мест. Дождь словно завис тогда над городом, как душ.
Впервые играл в Рязани в драмтеатре. Прежде всегда работал в филармонии. Два года не был в Рязани и на спектакле радостно чувствовал то, как мы с публикой друг по другу соскучились. Не знаю почему, но рязанская публика как-то особенным образом мне дорога. Почему? Не понимаю. В Ярославле здорово, в Иваново – отлично, во Владимире всегда очень тепло, а вот в Рязани всегда бывает какая-то особенная атмосфера и случаются какие-то импровизации, которые впоследствии остаются в спектаклях надолго.
А ещё в Рязани столкнулся с удивительным проявлением гостеприимства. Меня пригласили в новое, модное рязанское заведение под названием «Балкон». Заведение новое, народу модного было много. Руководство Балкона преподнесло мне и той небольшой компании, с которой я был, бутылку водки в ведёрке со льдом. Однако, рюмок и ничего больше не принесли. Когда лёд растаял, бутылку забрали. Вот такой вот неожиданный вид гостеприимства.
В Липецке жил в гостинице, в которой хозяин её армянин достиг предельных на сегодняшний день вершин воплощения армянской мечты о красоте. То, что намешано в интерьерах, правда если это можно назвать интерьерами, словом эклектика определить невозможно. Это либо безумие, либо, и скорее всего, бессовестная жадность, но желание изобразить шик. Эти армянские зодчие когда-нибудь доканают наши города и изнасилуют всё, что можно назвать здравым смыслом.
Однако, в Липецке, прямо в вечер приезда, я имел два замечательных наблюдения. Во-первых, прямо возле гостиницы я повстречался и очень коротко пообщался с уникальным бомжом. Таких я не видывал, хотя встречал много разных.
В начале одиннадцатого вечера я вышел из гостиницы, и меня тут же окликнул сидящий неподалёку на скамеечке человек. Я услышал вежливый и жалобный возглас: «Пожалуйста, вы не могли бы мне помочь!» Я оглянулся, увидел сидящего, довольно тучного и совсем не старого ещё человека, явно с какими-то физическими проблемами, то есть, в руке у него была клюка, да и рука, держащая клюку, тоже была не вполне нормальной. Я оглядел человека, пошарил по карманам и нашёл 50 рублей. Он же, увидев деньги в моей руке, тут же очень вежливо сказал замечательную фразу: «Простите! Мне нужны не деньги, мне нужна помощь». Услышав это, я удивился и поинтересовался, чем же я могу ему помочь. Тогда он достал из какой-то своей авосечки стеклянную бутылку пива и сказал: «Будьте добры, откройте мне бутылку, пожалуйста». Я был в восторге!
А буквально через 15 минут я наблюдал как по вечерней улице очень пьяный, крупный мужчина, одетый в одни застиранные, но давно не стиранные трусы, которые были очевидно не шортами, не плавками, а именно трусами… Пьяный, толстый, со свисающим, как фартук, на трусы пузом шёл, шлёпая домашними тапочками, не видя никого вокруг и перед собой. Он тащил за собой на длинном поводке крошечную собачку, довольно облезлую, среднюю между малюсенькой болонкой и крупным йоркширским терьером. Собачонка явно была старенькая. Она, бедная, всеми четырьмя лапами упиралась, сворачивала голову в стороны, стараясь заглянуть в глаза всем прохожим и проезжающим мимо в автомобилях людям. Она не скулила, она не просила о помощи, но она очень внятно стремилась показать своим взглядом, мол, я не с ним и не имею к нему никакого отношения, я совсем не такая, он не мой, я не его… мне очень стыдно.
В Липецке у меня уже почти совсем не было голоса. Но спектакль прошёл прекрасно, хоть было очень душно в зале. Однако, никто за время спектакля зал не покинул, и на телефонные звонки также пожаловаться не могу.
Воронеж меня просто поразил в этот раз. Город весь гулял, я увидел красоту и разнообразие этого города, удалось походить по нему пешком, посмотреть несколько прекрасных вечерних видов. Я чувствовал себя в безопасности и радости. Отчего-то встречались весь вечер во время прогулки только симпатичные лица. И хоть я прекрасно понимаю, что в какой-то другой день, в какой-то другой вечер в любом городе можно встретить совсем иные физиономии, но в тот вечер было хорошо. Да и в Воронеже я не был со спектаклями больше 4-х лет. Завершение гастрольного тура было мощным и даже переросло в овацию.
Я был счастлив в этой поездке. Прекрасна эта земля! Не случайно, ой не случайно, такие удивительные писатели так много времени, души и самых точных слов потратили на эти края.
Я проехал много-много километров между упомянутыми городами, видел мощные леса, прекрасные поля, совершенно брошенные и спившиеся некогда живописные деревни, массу красивейших церквей, и вдоль дороги всё цветущие люпины, нереально сочного сине-сиреневого цвета.
Местами пейзаж был такой, что я просил остановить машину, выходил из неё, желая вдохнуть запахи разнотравья и свежей листвы. Но, как ошпаренный возвращался в машину, моментально укушенный минимум десятком комаров.
В пути я видел сумасшедшие закаты, отражающиеся в медленных, совсем нешироких речках. Я встретил несколько удивительных туманных рассветов. Я видел в этой поездке много красоты. Жаль, что по большей части из-за стекла, так как комаров было чересчур…
Ваш Гришковец.
