Здравствуйте!
Всё бьюсь с финалом рассказа. А рассказ всё не заканчивается и не заканчивается. Я бы его с радостью уже закончил, но он сам не заканчивается. Это удивительно! Я часто удивляюсь тому, как некоторые литературные тексты либо сами собой заканчиваются, причём, заканчиваются незапланировано, сами собой, либо наоборот — никак не хотят завершаться, как абсолютно самостоятельные живые существа. Но сегодня это обязательно произойдёт. Этого требует и композиция рассказа, и время, выделенное на его написание. А оно исчерпано… Забавно! Сам время выделил и сам же его и исчерпал.
Как же быстро летит время, когда пишешь! Можно запросто пропустить пару часов, не поняв, на что они ушли. Сидишь, обдумываешь один абзац, а потом смотришь в окно — а там уже темно. Не темнеет, а именно уже стемнело, и давно. Прошло два-три часа, а за это время полторы строчки, и невозможно вспомнить, о чём конкретно думал, хотя думал не прерываясь и интенсивно.
А у меня дома есть часы с боем, которые отбивают каждые четверть часа. Когда пишу, кажется, что они звонят не умолкая…
Часы с боем мне подарили друзья из Омска. Часы прекрасные! Они большие, настольные, в вытянутом деревянном корпусе и с классическим круглым циферблатом. Сделаны они в тридцатых годах прошлого века в Вене. Так что, друзья купили их где-то в Европе и подарили мне их два года назад на день рождения. У них дивный мелодичный бой. Первую четверть часа они отбивают коротко, в половину часа — бьют дольше и витиевато, без четверти в три раза длиннее, чем первые пятнадцать минут, но по другому. А каждый закончившийся час отмечают торжественно, довольно долго и потом отбивают количество часов после полудня или после полуночи.
Когда мне их дарили, друзья продемонстрировали этот бой. Я подумал тогда, что никогда не смогу ужиться с этими часами в одном доме. Я был друзьям искренне благодарен, но сам про себя думал, что встанут эти часы простым украшением и антиквариатом на полку, будут стоять там и помалкивать. Я был уверен, что никогда не усну в доме, где бьют часы. Я слышу, как на значительном отдалении капает воды в раковине на кухне, слышу, как подтекает вода в бачке унитаза… И пока не налажу бачок, намертво не затяну кран или не подложу тряпочку под капли — ни за что не усну. А тут часы с громким боем!
Эти часы долго стояли у меня в Москве, я их не заводил, и не знал, как отвезти домой, поскольку вещь ценная и механизм сложный. В конце-концов мне объяснили, как нужно перевозить такие часы. Их ни в коем случае нельзя сдавать в багаж, нужно снять внутренний маятник и лучше все свободные ёмкости корпуса забить мягкой тканью, чтобы механизм был более-менее зафиксирован. Так я их и привёз в Калининград. Но сразу они нормально работать не стали. Они останавливались, или уходили вперёд , или отставали. Пришлось отдать их мастеру, который больше месяца их настраивал, потом наблюдал за ними и снова настраивал.
И вот уже пару месяцев они отбивают каждую четверть часа в нашем доме. Когда-то их можно было заводить раз в неделю, но за почти девяносто лет пружина ослабла и завод требуется каждые четыре дня. Мне очень нравится заводить эти часы. Пружины тугие, ключ подаётся с трудом. Две пружины отвечают за бой, и одна за часовой механизм. Когда я завожу эти часы я чувствую себя отцом семейства и солидным человеком. Мне редко удаётся ощущать такое в полной мере. А солидным человеком я чувствую себя только в процессе завода этих часов.
Мы уже второй год живём не в квартире, а в доме. Мы купили этот дом в 2008 году… Это было огромное событие! Такое огромное, что до сих пор оно не осознано и не осмыслено. Процесс покупки этого дома частично описан в пьесе «Дом». Некоторые диалоги воспроизведены по памяти довольно точно и документально… Дом немецкий, довоенный. 1934 года постройки. То есть, приблизительно того же времени, что и венские часы.
Я понимаю, что друзья подарили мне часы крайне вовремя, потому что для любой квартиры они были бы слишком громкими и неуместными.
Сейчас в данный момент на наш дом падает снег. Его нападало много за ночь и за день. Тепло. И с крыши активно капает. Ночью чуть-чуть приморозит, и капель утихнет. Но часы будут бить. Я наслаждаюсь, сидя за рабочим столом в своём кабинете этим отдалённым, прекрасным боем.
Когда я слышу этот отдалённый, доносящийся снизу, из гостиной, бой, я радуюсь. Когда я засыпаю и слышу его — тоже радуюсь. И утром я ему рад. Просто чаще всего я этот бой уже не замечаю, не слышу, пропускаю мимо ушей. Привык. И к дому почти привык.
Но бывают радостные мгновения, когда я слышу бой этих часов, и вдруг остро понимаю… Я взрослый человек, у меня есть дом, в этом доме мои дети, моя семья. У меня возле дома есть дворик, я бы даже сказал садик, в этом саду мои деревья. Несколько деревьев. Среди них пара хороших яблонь, и большая слива. Есть старый довоенный тис, такой же, как у Штирлица во дворе. Я много работал, и заработал на этот дом и на этот сад. Но мне не кажется, что я работал не так много и тяжело, чтобы у меня был такой прекрасный дом. Как же мне повезло!!!… В моём доме тепло… Я взрослый. Я сижу в этом доме и пишу книгу. А потом эта книга будет напечатана и будет продаваться в магазинах. Книга! Это же удивительно!… Я взрослый, я пишу книгу! Настоящую книгу!
А где-то внизу, в гостиной, в моей… нашей гостиной бьют старинные часы, мои часы. Это удивительно. Это по-настоящему! Как мне повезло!!!
Ваш Гришковец.