Как-то, довольно давно, я просил в общении ЗДЕСЬ не употреблять без необходимости, а лучше – совсем не употреблять слова «позитив» и «позитивно». Объясню, почему…
Меня многие спрашивают, почему я вместо «:)» пишу слово «улыбка». Это очень просто, я уже объяснял: так это слово и эта эмоция становятся заметны.Я отлично понимаю, что многим недостаточно одних букв и обычного синтаксиса для точности выражений, им хочется передать интонацию и даже мимику. Вот я и вижу бесконечные «))))», которые часто ничего не выражают, а ещё чаще представляют собой попытку извиниться за неспособность к точному высказыванию. Я не говорю, что такой способ выражения плох, просто он уже невыразителен.

Мне не нравятся интернет-сокращения и интернет-обороты. С ИМХО я ЗДЕСЬ уже почти не встречаюсь, это приятно, зато снова часто вылезает этот «позитив». Хоть оно, конечно, не сугубо интернетовское, это слово сегодня стремится к полной потере значения и смысла, как в своё время стремилось и достигло этой бессмысленности слово «гламур».

Я догадываюсь и даже не сомневаюсь, что когда меня благодарят за позитив, эта благодарность искренняя, но я уже не могу это слышать и читать. По той причине, что этим словом награждаются такие явления и такие факты сегодняшней жизни, с которыми я не то что не хочу быть на одном поле, не хочу даже ассоциироваться. Это слово само по себе висит над такими фальшивыми документами сегодняшнего культурного контекста, как фильм «Жара», и менее фальшивого, но в то же время сделанного исключительно ради «позитива» фильма «Питер FM». Я устал от этого слова. Мне неприятно слышать, когда кто-то говорит, побывав на концерте Земфиры: «Мы были на концерте! Такой заряд позитива!»

Какой позитив?! Всё её творчество проникнуто трагизмом, но при этом искренностью и жизнелюбием, подлинностью и чувствительностью человека без кожи! И если кому-то нравится её творчество, не стоит выражать свое отношение к этому творчеству одним только словом «позитив», нужно потрудиться найти другие слова. Земфира же трудится и находит то, на что отзывается столько людей…

Поверьте, и я тружусь. И мне неприятно слышать о моих спектаклях и книгах единственную оценку – «позитив», мне обидно это слышать. Хотя я понимаю, что меня искренне хотят похвалить. Но ведь есть много слов, которые точны, и у них нет шлейфа пошлости, бессмысленности и замусоленности сегодняшним днём.
Недавно давал интервью одному хорошему вдумчивому журналисту который задал интересный вопрос. Точнее, сформулировал, что есть некое поколение, некая плеяда художников, которое он определяет как поколение «Амели». В сего списке оказалось довольно много разнонаправленных людей: и Шнур, и Олег Нестеров, и Земфира, и Эрланд Лу и ваш покорный слуга, и ещё имена. Я несколько удивился и спросил, по какому принципу он собрал нас в одно поколение и даже плеяду. Он сказал, что, по его мнению, мы те люди, которые своим образом жизни и творчеством отстаивают некую норму жизни и свой личный способ существования. Я поразмыслил над этим и согласился, согласился с тем, что самое поразительное в Земфире – это трагическое понимание, что нормальная жизнь для неё невозможна, и в этом, разумеется, есть утверждение нормы. И в том, как живёт и что делает Шнур, есть полная противоположность норме жизни, но именно в этом заложено её утверждение. Про себя не буду даже говорить.

Вопрос журналиста заключался в том, каково, на мой взгляд, состояние дел на этом фронте, фронте отстаивания нормы и сокровенного способа существования. Я тогда ответил, что никакого фронта нет, мы все не одна команда и не можем составить некий фронт. Мы существуем отдельно друг от друга, но можно сказать с уверенностью, что о нас невозможно вытереть ноги. И при этом большинство не ощущают себя на войне, мы просто живём и трудимся, как можем. Правда, иногда кто-то с удивлением обнаруживает, что сходил в атаку. Но в целом, как выясняется, мы с тяжёлыми боями отступаем, как бы грустно это ни звучало.

Мне приятно читать, что территорию моего ЖЖ оценивают как особенную в интернет-пространстве. Для меня это предмет гордости и результат серьёзного труда, чаще приятного. Но так же часто мне приходится преодолевать раздражение, усталость и такие простые мысли, как: «Да на фиг мне это надо!» Чем чаще я читаю слово «позитив», тем чаще мне эта мысль приходит в голову. Потому что если бы не ЖЖ, то я бы не услышал большинства откликов, что, конечно, печально. Но в то же время я не услышал бы этого усреднённого, лишённого индивидуальности, эмоциональности, да и смысла слова «позитив». Моя большая просьба: давайте обойдёмся ЗДЕСЬ без него, в противном случае я буду ощущать наше отступление гораздо сильнее. Если мне пишут, что моя территория особенная, значит, в целом на просторах интернета тоже наблюдается отступление перед злобой, пошлостью, а главное, бессмыслицей.
Надеюсь, я все внятно объяснил (улыбка).

Некоторое время отсутствовал: были переезды, да ещё во время последнего спектакля подвернул ногу. Зрители ничего не заметили, да и я почти ничего не почувствовал. Так… неловко поставил ногу. Нога подвернулась, я ощутил короткую, как выстрел, боль, и спектакль пошёл дальше. А наутро нога уже болела… Бывает такое движение, когда раздается внутренний хруст, и жизненный опыт подсказывает, что на ближайшие пару-тройку недель ты обеспечен болью, ограничением в движении, медицинскими процедурами и прочими досадными обстоятельствами (улыбка).

В 2002 году я участвовал в фестивале, и у меня были гастроли во Франции в Нанси. Я жил в небольшой, приятной гостинице в центре. Возле гостиницы был магазинчик, где продавались всякие красивые и абсолютно ненужные вещи. В частности, разнообразные трости. Мне понравилась одна деревянная изящная трость, покрытая бирюзовым лаком. Я даже зашёл в магазин, попросил её с витрины и долго вертел в руках. Но подумал, что покупать трость – чистый понт, и мне это точно не нужно. И потом каждое утро и каждый вечер, уходя из гостиницы и в неё возвращаясь, я видел эту трость в витрине магазинчика и каждый раз боролся с желанием её купить.
Мне тогда нужно было сыграть восемь спектаклей. Я играл «Как я съел собаку». Французы приготовили мне в качестве декораций не бутафорские канаты, которые должны лежать во время спектакля на сцене, а настоящие, пеньковые, с настоящего корабля. Пеньковые канаты твёрдые, как камень, и неприятные на ощупь, как наждачная бумага. А поскольку спектакль я играю босиком, я изрядно оббил об эти канаты пятки. Но во время исполнения седьмого спектакля, в эпизоде, в котором я изображаю бас-гитару, случилась неприятность. В этом эпизоде мой герой падает, как бы сражённый вражеской пулей (улыбка). Существует определённая техника сценического падения. И вот я технично упал и, падая, угодил коленом, под самую чашечку, на этот пеньковый, твёрдый как камень канат. Боль была адская, искры из глаз летели. Я не знал в этот момент, что повредил сумку коленного сустава, просто крепко зажмурился от боли – и первая моя мысль была про бирюзовую трость. И эта мысль звучала так: «Куплю!!! Вот теперь точно куплю».

Трость действительно пришлось купить и долго с ней ходить. Трость не столько помогает передвигаться, сколько диктует осторожное поведение при ходьбе и сигнализирует окружающим, что с тобой надо быть поделикатнее. Теперь мне пришлось её снова достать и снова с ней ходить. Она по-прежнему очень мне нравится и потому несколько примиряет с неудобствами от травмы (улыбка).

В субботу вышел тот материал в «Зюддойче цайтунг», и меня волновало, будут ли отклики и какие, но в нашем трагическом мире всё так быстро меняется, какие там отклики…

Вчера, собираясь лететь из Калининграда в Москву, практически и метафизически почувствовал на себе прикосновение трагедии в Перми, кожей почувствовал. Рейсы из Калининграда в Москву и из Москвы в Калининград выполняют самолёты компании «Аэрофлот-Норд», а с ноля часов вчерашних суток «Аэрофлот» и «Аэрофлот-Норд» перестали быть одной компанией, и все утренние рейсы были отменены. Толпы растерянных людей, представители «Аэрофлота», не располагающие никакой информацией, кадры новостей с места катастрофы… Я, конечно, сильно беспокоился из-за того, что не смогу вовремя долететь до Москвы и будет сорван спектакль. Я находился в аэропорту долго и в полной мере ощутил всеобщую растерянность, сильное желание людей улететь и в то же время страх. Многие вообще боятся летать, а после таких событий, к тому же лететь самолётом той самой компании… Страх, сомнения и потребность людей улететь смешивались в какое-то общее тяжёлое атмосферное явление. А потом, безо всякого расписания, с задержкой более чем на пять часов, прилетел самолёт. У представителей «Аэрофлота» не было уверенности, что его будут заправлять в калининградском аэропорту, потому что договор у «Аэрофлота» о заправке есть, а у «Аэрофлот-Норда» нет, но самолёт заправили. И тех людей, которые сомневались и боялись, тут же охватил азарт и желание непременно на него попасть. И на регистрацию люди с билетами на разные рейсы прорывались как в маршрутное такси в час пик. Я улетел этим рейсом. С какой тревогой люди заходили в самолёт, точно такой же, так же раскрашенный, как тот, который все последние дни показывают по телевизору…

Спектакль состоялся вовремя и прошёл хорошо, открыл сезон. Сегодня вечером сезон продолжится, так будет завтра и далее.

Где бы я ни находился, везде, где есть люди, а особенно говорливые мужики, много разговоров про авиакатастрофу. Как же обидно слышать от этих потягивающих пивко якобы всезнающих пузатых и говорливых мужиков: «Да бухие они были, вот и всё!.. Да эти лётчики, бухают они… Знаем мы их…»

Что они знают, эти говоруны?! По ним видно, что они никогда в жизни не брали на себя ответственность, разве что материальную. Мне приходится много летать и часто попадать в ситуации, когда рейс задерживается из-за плохих метеоусловий, а то и отменяется по техническим или каким-то иным причинам. В таких ситуациях у людей накапливаются раздражение и злоба, и они всё это изливают на экипаж, чаще всего на стюардесс, которые никакого отношения к задержкам и неполадкам не имеют. Я отношусь с почтением к пилотам и стюардессам, это мужественные люди. Представить себе не могу, как можно взять на себя такую ответственность и сесть за штурвал, когда за спиной у тебя столько людей.

Жизнь настолько ускорилась сейчас, ещё совсем немного, и сообщения о катастрофе перейдут с первых полос газет на другие полосы, а выводы комиссии о причинах трагедии выйдут тогда, когда переживания останутся острыми только для тех, кто потерял в этой трагедии своих близких и друзей.

Вчера встретился с другом, у которого в Перми несколько ресторанов, хотя сам он москвич, и разговор тоже зашёл о катастрофе. Я рассказывал, какой у меня получился ужасный, тяжёлый день… И мой друг, очень деловой и суровый бизнесмен, сказал, что по собственной инициативе организовал питание для родственников погибших в авиакатастрофе в Перми и для штаба, который занимается расследованием и экспертизой. Он сказал, что пока штаб будет работать, его фирма будет всех кормить. Я точно знаю, что если бы разговор об этом не зашел, он бы ничего мне не сказал. Достойный поступок. И только самый извращённый ум может заподозрить человека, который его совершает, в желании попиариться или в еще какой корысти.

Комментарий для немецкой газеты «Зюддойче цайтунг» будет опубликован завтра, в субботнем номере. Надо отдать должное немцам: они обратились за переводом моего текста к переводчице, которая переводила мой роман «Рубашка», то есть он будет качественным и выйдет с незначительными стилистическими сокращениями, с которыми я ознакомился и которые одобрил.

Работать с немецкими издателями и театрами одно удовольствие. Вот только когда я играю спектакли в Германии, а играю всегда с переводом, мне приходится обращаться к публике со следующими словами: «Большая просьба к тем зрителям, которые понимают русский язык, дождаться окончания перевода и смеяться вместе с теми, кто русский не понимает. Иначе исконные немцы не услышат перевод. А мы не должны забывать, что мы всё-таки в Германии (улыбка)». Правда, наши бывшие граждане и это обращение воспринимают как весёлую шутку. В общем, немцам непросто, как в Европе в целом, так и на моих спектаклях в частности (улыбка).

Съездил на день в Москву, чтобы принять участие в программе «Большая разница», о которой узнал, только когда получил на неё приглашение. Кто не знает, это программа телевизионных пародий на телевизионные же программы, которую ведут Иван Ургант и Александр Цекало. Они сделали пародию на программу «Школа злословия», в которую в качестве гостя пригласили меня. Получилось смешно, а что ещё нужно пародии и телевидению в целом?
Ждал я в гримёрной своего выхода вместе с Анфисой Чеховой. Пародия на неё шла после моей, поэтому я её не видел. Не понимаю, как можно сделать пародию на Анфису Чехову, она сама такая забавная, небольшого росточка и кажется мультипликационным персонажем. Просто девушка мечты любого моряка с Папайи! Не видел её передач, но мне кажется, что самым выпуклым в Анфисе Чеховой является её доброта (улыбка). Надеюсь, ничего обидного в пародии на неё не сделали.

Когда ехал в аэропорт, чтобы лететь в Москву, а потом ехал из аэропорта в Москве, несколько раз по радио слышал одну и ту же песню. Таксисты слушали непривычную мне радиостанцию. И вот уже третий день, чёрт возьми, меня изводит одна и та же мелодия, я всё время напеваю: «Я бегу за тобою… что-то там… мечтою… что-то там… в ночи… не молчи». Куплета не помню совсем и уже устал и от мелодии и от вырванных из песни слов, тем более что не все слова разобрал и запомнил. Дочь услышала, как я бормочу себе под нос, чем-то сосредоточенно занимаясь, и сказала: «Папа, ты что это напеваешь?! У нас такое даже в пятом классе не слушают!» В общем, ужас! Надеюсь, поделившись сейчас этим, я избавлюсь от прилипшей мелодии, волевым способом от таких вещей не избавишься. Сейчас практически нет способов защититься, не углядишь, как обязательно что-нибудь залезет тебе в ухо или в глаза. (Улыбка.)

Мучительно продолжаю писать новую редакцию текста «ОдноврЕмЕнно». Сложно переводить живую ткань текста, исполняемого на сцене, в совершенно иную ткань, которую можно прочесть глазами, но планирую закончить работу до конца сентября: очень хочу, чтобы книга увидела свет как можно скорее.

Вчера вернулся из жаркого и солнечного Киева в прохладный, залитый дождём Калининград. Здорово было. Впервые прокатился по Днепру на яхте. Город с воды совершенно другой. И какой город! Всем городам город! Мой друг открыл в Киеве ресторан «Москва», хороший получился ресторан. Он сделан не с ожидаемым русским или московским антуражем, и даже не с русской едой. Это отличный скорее итальянский ресторан, просто очень напоминающий лучшие из московских ресторанов. Несмотря на название, в ресторане много людей. Популярное получилось место. Забавно слышать, как кто-нибудь из посетителей, отвечая по телефону, говорит: «А я в Москве, подъезжай!» Так же, должно быть, отвечают на эсэмэски красивые барышни, которых в «Москве» всегда много.

А ещё там есть караоке. Честно говоря я, не понимаю этого способа развлечения (видимо потому, что совсем не умею петь), но там мне было занятно. В Киеве петь умеют и любят, голосистые такие (улыбка)! А репертуар у них в основном – песни из наших старых фильмов.

Вернулся домой, прочёл комментарии к предыдущему тексту, обошлось почти без истерик. Удалил всего несколько совсем злобных или по сути хамских. Позабавили высказывания такого рода, мол, Евгений, мы любим ваши книжки и спектакли, вы уж пишите и играйте, и не надо высказываться о политике. На сцене вы такой умный, в книгах такой симпатичный, а тут вдруг стали глупым и неприятным. Мол, знайте своё место на книжной полке, а СЮДА пишите только то, что нам нравится.

Что тут скажешь! То есть, если перефразировать, мол, Евгений, не читайте вы газет и не смотрите телевизор, не знайте вы о том, что происходит, а если что-то произошло, не переживайте по этому поводу, а если всё-таки переживаете, не говорите об этом, а то вдруг мы будем с вами не согласны! Забавно и в известной степени высокомерно. Поверьте, я часто сталкиваюсь с высокомерным отношением к себе не как к человеку, а как к представителю профессии. Это чаще всего выражается фразой: «Ну-у-у-у, вы человек творческий…» (Улыбка.)

Меня много спрашивают, кого я решил пригласить в спектакль «По По» вместо Александра Цекало. С Александром мы, видимо, весьма редко, в силу его тотальной занятости, всё-таки будем играть спектакль, и отношения наши остались прежними. Телевизионные проекты и продюсерская деятельность сильно усложняют составление графика, а театр – дело плановое. Стыдно и неудобно отменять назначенные спектакли, да и накладно, чёрт возьми (улыбка). Я сделал предложение прекрасному актёру МХТ и моему старинному другу Игорю Золотовицкому, с которым подружился давно и имел счастье работать, когда ставил спектакль «Осада». Он очень пластичный в смысле языка, у него парадоксальный юмор, и он очень тонкий партнёр. Чистота эксперимента сохраняется, так как Игорь не видел спектакля «По По», и мы с ним будем делать его практически с нуля, да и выглядеть это будет совсем иначе. К репетициям мы намерены приступить в начале будущего года и постараемся не затянуть с показом.

Начиная с этой осени в спектакле «Планета» в дубле с Анной Дубровской периодически будет играть очень интересная и острая актриса Виктория Исакова. Впервые публика её увидит в ноябре, на гастролях в Париже. Это решение принято нами совместно. Виктории роль интересна, а у Анны довольно сложный период, связанный с работой в театре и со съёмками. Это не значит, что у Виктории всего меньше, просто две занятости, сложенные вместе, дают относительную свободу планирования (улыбка).

С большим удивлением узнал, что вышел фильм под названием «Плюс один»: с таким рабочим названием уже год существует мой будущий спектакль, над которым я мысленно работаю. Мне это название очень важно, и оно теснейшим образом связано с содержанием того, над чем я работаю. Не знаю ничего про вышедший фильм, хорош он или плох, не имею представления, о чем он. Уверен в одном: он точно не совпадает с моим замыслом, поэтому информирую всех об этом сейчас. Я намерен сохранить своё название и не хочу, чтобы кто-то думал о плагиате. К авторам фильма у меня претензий нет, так как о рабочем названии знали всего несколько человек (улыбка), и они с фильмом никак не связаны.