Новый год

Здравствуйте!

Моя самая любимая глава в одной из величайших книг всех времён и народов «Винни Пух и все, все, все» — это та глава, где Иа приходит к Кристоферу Робину очень-очень поздно, и когда Кристофер Робин открывает ему дверь ослик вместо «здравствуй» говорит: «А снег всё идёт и идёт». Вот так и я хочу сказать сейчас: а снег всё идёт и идёт. И когда это закончится, уже непонятно. Двухполостные дороги стали однополосными, тротуаров как таковых в городе не существует, и даже непонятно, где они были. Никто не может даже приблизительно припомнить, когда такое случалось в нашем городе. А бывшие жители, которые населяли город до 45-го года, рассказать не могут.

Писал вчера ночью почти до утра. И хоть рассказ уже близится к концу, мой герой всё ещё летит из Хабаровска в Москву. Я думаю, что он сегодня ночью пролетит над Омском и Уралом, а завтра долетит до столицы. Устал я лететь вместе с ним в самолёте, устал от спящих его соседей, устал от неудобной его позы. Писал, периодически отвлекался, выглядывал в окно, как в иллюминатор. И вот что я там видел.

А днём сегодня сделал своим телефоном ещё и такие снимки:

А снег всё идёт и идёт.

А снегоуборочной техники в городе мало, т.к. она не очень-то была и востребована. А из соседних регионов её прислать не могут, поскольку соседние регионы являются странами Евросоюза. А у них там такая же канитель, как у нас.

Старшие дети уже второй день занимаются раскопками. Но они копают не снег. Его копать не перекопать. Они занимаются археологическими раскопками… Всё-таки есть на земле гениальные люди, которые придумывают игрушки для детей. Большая часть игрушек, конечно же, хлам и пустая трата денег. Но бывают и гениальные игрушки. В частности, кто-то придумал ту игрушку, которой уже два дня занимаются мои старшие дети. В большей степени, конечно, увелечён шестилетний сын, но пятнадцатилетняя Наталья не без интереса ему помогает. А иногда даже азартно отстраняет брата.

Короче, кто-то придумал и сделал такой вот брикет сухого, спрессованного гипса, который покрасили под цвет песка, а внутри этого плоского, толщиной сантиметров пять брикета, уложены «кости» археоптерикса. «Кости» сделаны из какого-то материала… В общем — это очень похоже на настоящие косточки, они хрупкие и с ними нужно обращаться аккуратно. К этому брикету прилагаются выглядящие очень убедительно специальные интрументы т.е. лопаточки, кисточки и прочее для того чтобы извлекать кости, как из плотного слоя грунта. И если быть аккуратным, неторопливым, то потом извлечённыекости можно будет собрать в скелет. Клей для этого прилагается.

Спасибо тому человеку, который придумал такую штуку. Я сам попробовал, но мне не хватило терпения и был отстранён от работы. Прекрасное занятие для этих тихих зимних дней.

А возвращаясь к предыдущей, вчерашней теме о трудностях перевода, хочу сказать следующее. Недавно, в Англии какой-то современный писатель написал продолжение книги про Винни Пуха. Мои англоязычные знакомые при всём скепсисе высоко оценили эту книжку. Но вряд ли эта история дойдёт до нас здесь. А если и дойдёт, то вряд ли полюбится, и уж точно не будет книгой на всю жизнь. Почему? А просто нет у нас теперь Бориса Заходера, который перевёл великую книгу А.А. Милна и, собственно, чьими словами и голосом для нас звучат и Винни и Пятачок, и Иа и все, все, все.

Ваш Гришковец.

И снова здравствуйте!

Ура!Отшумел, отгремел праздник. В нашем случае он отшумел за окнами. У нас получился совсем тихий, домашний праздник, совсем близким кругом. Даже родители, и даже брат, уехали далеко. Так что встретили Новый год без суеты и без внутреннего порыва куда-то, уложив детей, ехать, где-то ловить ускользающую радость.

это я с детьми: Саша,Маша,Наташа.

В предновогодний день по телевизору по какому-то каналу шёл фильм «Трансформеры». Дети его знают, я тоже видел. Телевизор бормотал, дети то смотрели знакомый фильм, то отвлекались от него. Я тоже периодически зацеплялся глазами за экран, потом отвлекался. И вдруг, не глядя в телевизор услышал, что Оптимус Прайм говорит крайне странный текст про настоящий яблочный сок. В течение секунды прокрутил в памяти фильм, и не припомнил, чтобы здоровенный робот хоть словом обмолвился хоть о каком-то соке… Оказалось, просто, что фильм прервался рекламой, где тот же актёр, что озвучивал Оптимуса Прайма, рекламировал яблочный сок. А в звуковом потоке из телевизора это произошло даже без запятой. Очень забавное получилось соединение.

У меня есть хороший приятель, он не актёр, а скорее человек, работающий в киноиндустрии. У него удивительный красоты и силы голос. Так вот так получилось, что он озвучивал в трилогии «Властелин колец» Арагорна. Он озвучивал ещё ряд известных персонажей в известных фильмах, но Арагорн — это самая главная роль в его фильмографии за кадром. Я иногда люблю ему позвонить, чтобы услышать в телефоне голос из Средиземья. Мы несколько раз выпивали с ним, и если закрыть глаза, когда он произносит тост, а ещё если этот тост далеко не первый, то можно ощущить себя за столом с эльфами и гномами.

С Борей Репетуром лучше вообще не выпивать… Борис прекрасный человек и замечательный товарищ. Мы с ним игрем мальчиков индейцев в спектакле «Титаник». Его лицо знают немногие, а голос буквально все. Это его голосом звучит добрая треть российской рекламы, в программе «Галилео» за кадром тоже его голос, да и вообще, очень много научно популярных и исторических передач, программ и фильмов сопровождается его, буквально завораживающим тембром. Вот с ним выпивать не стоит, потому что можно ощутить себя внутри телевизора. А в телевизоре, особенно после новогодних телеконцертов оказываться не хочется (улыбка).

А меня сегодня утром разбудил звонок в девять тридцать утра. Я подскочил, метался, искал трубку, полагая, что в такой час могут звонить либо самые-самые близкие и родные,либо коллеги, и то только в том случае, если что-то стряслось. Но вдруг услышал я трубке, что мне звонят с радио «Коммерсант FM». Я уху своему не поверил. Без предварительной договорённости, без предупреждения звнить человеку в девять тридцать утра первого января!!! Как такое возможно?! Девушка, которая мне позвонила извинилась и сказала, что такое задание ей дал редактор. На что я сказал, чтобы мне позвонил этот редактор, так как она ни в чём не виновата. И пусть он извинится. Но только пусть он это сделает после часа дня. Мне, конечно, никто не позвонил.

Я и так не слушаю никогда это радио, а теперь точно не буду его слушать и вам не советую. Нельзя слушать радио, гда работают бесчеловечные люди. Если редакторы этого радио полагают, что можно звонить людям первого января в пол десятого утра, то у них нет никакого представления о нормальной человеческой жизни, о каких-то человеческих радостях, традициях, привычках. Я про этику и элементарную вежливость даже не говорю. Как можно звонить первогоянваря в такой час незнакомому человеку по какому-то явно рабочему вопросу. Причём, по рабочему не для того, кому звонят, а для тех, кто звонит. Ужас какой-то!!! Я сталкивался с разными выходками журналистов, но, согласитесь, это очень жестокий поступок. Видимо, для радио «Коммерсан FM» не существует ничего человеческого, а существует только то, что непостредственно связано с его названием.

Этот звонок меня сильно взволновал, потому что, пока я отыскал трубку, я успел много всего себе навыдумывать, а потом он меня возмутил так, что я долго не мог уснуть.

А сейчас тихо, хорошо, еды дома полно… За окном идёт снег. Когда же он, наконец, закончится?! Непролазные дворы, непроходимые переулки, кряхтящие под тяжестью старые черепичные крыши как бы говорят снегу: хватит, уймись.

А я сел за рассказ. Хочу до отъезда 11-го января на премьерный кинотур успеть написать парочку рассказов. Новую повесть отложу до лета. Люблю посленовогодние дни.

Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

Помню, самые грустные и даже отчаянно-тоскливые ощущения Нового года, а точнее, самого мною любимого посленовогоднего затишья 1-го и 2-го января у меня связаны с двухтысячным годом. Первого января двухтысячного года, довольно рано, практически утром, мне пришлось улететь из Калининграда в Питер с тем, чтобы сесть в поезд и отправиться в Хельсинки на целый месяц для совместной российско-финской-немецко-шведской постановки. Таких совместных проектов тогда, да и наверное сейчас делается много. Практического и художественого смысла в них мало, но какие-то денежки от каких-то фондов и бюджетов участники таких проектов получить могут. Тогда мне денежки были жизненно необходимы. Я тогда страшно мыкался, иногда ездил на какие-то фестивали со своей «Собакой», в лучшем случае получал грамоты за участие.

Прибыл я тогда в Хельсинки 2-го января утром. Шёл сильный дождь. Снега на удивление не было. Тяжёлое финское небо лежало на крышах, во дворях и вдоль дорог валялись уже выброшенные ёлки. Тоска была нестерпимая, поселили нас в ужасных условиях. И ещё хотелось как можно больше сэкономить денег из тех суточных, которые нам давали. До сих пор удивляюсь, как мне тогда удалось прожить месяц в совсем недешёвом по-европейским меркам Хельсинки всего за двести шестьдесят долларов и около тысячи сэкономить. С каким трудом я тогда расставался с финскими марками. Евро тогда ещё не было… Как же мне хотелось домой тогда, 2-го января!

Помню курьёзный случай, котрый случился со мной при отъезде. Перед отъездом из Финляндии я поменял все сэкономленные финские марки на доллары, оставил только купюру в пятдесят марок. Уж очень мне не хотелось тащиться автобусом на вокзал. Хотелось обратно ехать на такси, чтобы дорога из опостылевшего уже за январь Хельсинки была радостная. Я уточнил, сколько будет стоить такси до вокзала, мне сказали, что где-то 20 марок или около того. Я оборадовался и подумал, что мне хватит ещё купить себе чего-нибудь вкусненького в поезд.

Тёмным зимним утром в назначенное время такси подъехало. По почти пустым улицам до вокзала доехали быстро. За дорогу перебросился несколькими фразами с таксистом. Он оказался словоохотливым, но я очень плохо понимал его финский вариант английского. У вокзала я спросил сколько с меня, он махнул рукой в сторону счётчика и я увидел на светящемся узком дисплее 103 с лишним финских марки. Я моментально покрылся холодым потом, мне стало жалко и денег, столь тяжело заработанных, мне стало обидно за несправедливость и ещё я стал ругать себя, мол, не ездил на такси, так и нечего начинать. Вслух же я возмутился, говорил, что это непомерно дорого, что у меня нет столько денег… Финский таксист растерянно хлопал глазами, не понимал моего возмущения, а я завёлся и продолжал. В итоге, он пожал плечами, сказал, что это совершенно обычная цена и ещё раз показал на счётчик. И тут я понял, что он-то мне показывает на счётчик, а я-то смотрю на радио, которое располагалось чуть выше счётчика. На счётчике было 21.60 FM а на радио было 103.7 FM. Вот такое курьёзное совпадение. Такого теперь нигде не может случиться.

Уезжал я тогда из Хельсинки счастливый, посмеивался над собой, да и ехал я в Москву, чтобы получить первую в своей жизни серьёзную профессиолнальную премию. Премию «Антибукер» за лучшую пьесу на русском языке в 1999 году. Ими были признаны пьесы «Записки русского путешественника» и «Зима». И премия была значительная, аж 12 тысяч долларов. После вычита налогов я получил на руки девять с половиной тысяч. Я чувствовал себя после нищенской жизни в Хельсинки на вершине мира и богачом. Следом, в конце марта, будут «Золотые маски» , первые зарубежные триумфальные европейские выступления, первые гастроли. В том самом 2000 году произошёл мой переход из одной жизни в другую. Моему появлению на профессиональной сцене были рады критики, коллеги, зрители. Со мной случился, что называется, оглушительный успех. При этом самое начало года было безнадежно тоскливым, неприкаянным и почти голодным.

Хороших вам празников и существенных личных достижений в грядущем году.

Ваш Гришковец.