Евгений Гришковец
2 апреля.
Здравствуйте!
Пятого апреля вместе со сборником «Боль» выйдет и поступит в продажу отдельной книжкой пьеса «Уик Энд» или «Конец недели». Над этой пьесой я долго думал, больше полутора лет, и почти год с перерывами, по отдельности и вместе мы работали над ней с Анной Матисон. Получилось объёмное для пьесы произведение в двух актах. Издать её отдельной маленькой книжкой было исключительно моим решением. Зачем я решил это сделать?…
Я решил издать эту пьесу отдельной книгой, потому что у меня нет особой надежды на то, что эта пьеса будет в ближайшее время поставлена в Москве и Санкт-Петербурге. А то, что её поставят в провинции нет вовсе никакой надежды.
26 марта
Здравствуйте!
Я очень тронут и рад тем, какой отклик нашли мои две предыдущих записи в этом дневнике. Я получил даже не слова одобрения или благодарности, что приятно, но не так важно… Я получил отклик в виде слов понимания… Понимания и единодушия. Ничего не бывает желаннее и радостнее…
Этот большой отклик меня в известной степени успокоил. Успокоил прежде всего в моих переживаниях по поводу выхода книги «Боль». Я так долго над ней работал и очень переживал, что всё происходящее, весь этот накал тревог, сомнений и самых дурных ожиданий не даст возможности тем, кто так или иначе ждал и ждёт выхода этой книги, её спокойно и вдумчиво воспринять и почувствовать. Я, как живой человек, переживал, что выход моей книжки пройдёт незаметно, не привлечёт к себе внимания из-за того, что люди погружены в беспрерывный поток безрадостных новостей. Сейчас же думаю иначе.
По поводу двух предыдущих записей я услышал много разумных, взвешенных и в лучшем смысле трезвых слов и из России, и из Украины, а также из Казахстана, Белоруссии и совсем дальних пределов. Я рад.
Завтра лечу в Киров. Там послезавтра у меня спектакль и концерт с Мгзавреби. Не выступал с ребятами с первого марта. Как раз тогда в Тбилиси мы узнали о том, что принято решение о применении вооружённых сил в Крыму. Прошло всего-то чуть меньше месяца, а кажется, это было так давно. Встреча точно будет радостная, как после долгой разлуки. И я уверен в том, что энергию этой радости очень почувствуют зрители в Кирове и потом в Ижевске. К тому же, Мгзавреби будут в этих городах впервые.
Я им иногда, редко, но остро завидую, потому что они только начали открывать для себя наши города и людей. Для меня же осталось уже не так много больших и средних городов в стране, в которых я не побывал.
24 марта
Здравствуйте!
Хочу в известной степени продолжить свою мысль, выраженную 21-го марта на предыдущей странице этого дневника…
Хорошо помню очень активно прожитое мною время конца 80-х и всех 90-х годов. Я был активен, участвовал в выборах, даже брал открепительные талоны, чтобы непременно в них участвовать. Мы первую половину 90-х с актёрами театра «Ложа» постоянно устраивали, в основном, забавные, но часто провокационные художественные акции и перформансы. Я беспрерывно занимался разными творческими и житейскими экспериментами, весьма решительными.
Я презрительно относился к официальному искусству и культуре в лице всего Союза писателей и художников сначала СССР, потом России. Не раз оскорбительно высказывался о том, что творится в нашем кемеровской драматическом и в российском репертуарном театре вообще. Я презирал и ненавидел кемеровскую братву и гопников, которые ходили в широких брюках и каракулевых кепках. У меня была аллергия на то, как жил мой родной город. Я с отвращением заходил в подъезд дома, в котором жил. Я не хотел ни видеть, ни слышать тех людей, с кем жил в одном подъезде, тех, кто плевал на пол, гадил в лифте и выбрасывал мусор в окна.
Думаю, что если бы у меня были тогда реальные возможности, скажем, волшебная палочка, то, боюсь, не поздоровилось бы моим землякам и согражданам. Отправлены бы они были куда-нибудь очень далеко или испепелил бы я их своим гневом.
Как остро я переживал тогда, что мой голос на выборах весит ровно столько же, сколько голос пьянчуги, который за бутылку дешёвой водки и блок сигарет голосует, за кого скажут. Я горевал и негодовал из-за того, что я, человек с высшим образованием, прочитавший много книг, остро переживающий за судьбу страны, тонко понимающий происходящие исторические процессы, много работающий, хороший сын, муж и отец… И вот мой голос на выборах весит столько же, сколько голос бессмысленной злобной старухи, которая ненавидит всех и вся и голосует за коммунистов, или голос какого-нибудь придурка и маргинала, который голосует за Жириновского, потому что без него будет скучно и неприкольно. Я ощущал этих людей и людей, видящих происходящее сильно иначе, как тех, кто тянет мою Родину на дно, лишает её шансов на цивилизованное общемировое развитие, душит и загаживает мою страну, загаживает самим фактом своего существования и портит воздух своим дыханием…
Эти переживания мучали меня и делали жизнь невыносимой.
21 марта.
Здравствуйте!
С 10-го по 13-е марта был в Киеве. Сыграл два спектакля в театре имени Леси Украинки. Устал за эти несколько дней. Устал от плотной атмосферы тревоги, которая накрыла город давно. Устал от того, что не знал, как разговаривать с людьми и чувствовал со стороны собеседников незнание, как разговаривать со мной. Это незнание – ни что иное, как недоверие и опасение. Опасение сказать что-то не то и не так, сказать то, после чего разговор либо прервётся, либо перейдёт не в разговор, а во что-то другое… А также опасение поссориться, потерять возможность общения, утратить уважение друг к другу.
В Киеве было довольно тепло для начала марта. Привычных пробок в привычных местах не оказалось. Но нельзя сказать, что улицы были пустынными и обезлюдившими. В заведениях, где пришлось обедать и ужинать народу было немного, но нельзя сказать, что было пусто. Я был нынче в Киеве в будние дни, когда обычно Киев шумит, движется, толкается в пробках, куда-то спешит по делам. Но в этот раз народу и машин было, как в воскресенье. Вот только в воскресенье без ощущение выходного дня, а наоборот… Совсем наоборот.