Здравствуйте!
Пятого апреля вместе со сборником «Боль» выйдет и поступит в продажу отдельной книжкой пьеса «Уик Энд» или «Конец недели». Над этой пьесой я долго думал, больше полутора лет, и почти год с перерывами, по отдельности и вместе мы работали над ней с Анной Матисон. Получилось объёмное для пьесы произведение в двух актах. Издать её отдельной маленькой книжкой было исключительно моим решением. Зачем я решил это сделать?…
Я решил издать эту пьесу отдельной книгой, потому что у меня нет особой надежды на то, что эта пьеса будет в ближайшее время поставлена в Москве и Санкт-Петербурге. А то, что её поставят в провинции нет вовсе никакой надежды.
Когда закончил восьмую и последнюю редакцию «Уик Энда», поставил окончательно точку и перечитал получившееся, я понял, что передо мной самое сложное и лучшее драматургическое произведение, в создании которого я принял участие, а точнее, которое задумал и в соавторстве с Анной Матисон довёл до результата.
Я держал в руках увесистую стопку бумаги и понимал что для этого материала, для этой пьесы, сегодня, в нынешнем театре совершенно нет режиссёра. Всё есть… Есть здания театров, есть разного уровня актёры, есть зрители, жаждущие видеть на сцене знакомого и понятного им своего современника, которого они знают по своей жизни, и в котором кто-то узнает себя. Есть сценографы, которые смогут создать художественное пространство для этой пьесы, есть композиторы… А режиссёра для этой пьесы нет. Режиссёра, который был бы ровесником героев.
Сегодняшняя наша театральная режиссура погрязла либо в фокусах, которые легки в случае интерпретации суровой и махровой литературной или драматургической классики, или же наоборот сегодняшние режиссёры ставят по полуподвалам однодневные спектакли по разухабистым однодневным же пьесам про маргинальные осколки общества. В этих постановках тоже допустимы разнообразные менее затратные, но лихие фокусы.
Сегодняшние режиссёры близкого мне возраста или те кто помладше, но идёт в кильватере тех, кто уже добился разнообразных успехов, демонстрируют всё что угодно: изобретательность, выдумку, смелость, волю, умение жонглировать культурными слоями и прослойками… Они умеют делать разные фокусы, они забыли о каких-либо ограничениях и барьерах, как в области морали, так и здравого смысла. Они как будто учились не в театральных, а в каких-то цирковых училищах, но научились не цирку, а какому-то запутанному, на вид глубокомысленному, а на самом деле лишённому хоть какого-либо содержания балагану. Они не забыли того, чем был славен и самобытен российский театр. Для того, чтобы забыть, нужно сначала знать… Они как будто бы и не знали его. Будто и не было той самой режиссуры, которая выводила на сцены пьесы Розова, Володина, Вампилова…
Те же немногие, редкие, яркие люди в нашей режиссуре, которые всё же есть, демонстрируют странную боязнь и недоверие к сегодняшней российской публике. Особенно провинциальной. Они её не слышат и не хотят. Им гораздо проще и желаннее делать некие фестивальные и околофестивальные проекты, которые почти никто не увидит, или ставить все равно что и с кем за границей, непонятно для кого и на каком языке.
Я решил издать нашу новую пьесу отдельной книжкой, чтобы люди могли её прочесть. Хочу, чтобы её прочли как можно скорее. Пьеса сегодняшняя и остро сегодняшняя. Именно по этой причине она будет трудна для постановки. Проще ставить то, что невозможно проверить с точки зрения достоверности и жизненной подлинности. К тому же и персонажей много. И актёры нужны не юные. Так что, для студенческого или экспериментального театра эта пьеса не годится.
Пьесу читать, конечно, готовы не все. Пьесу читать непросто. Зато пьеса не бывает очень длинной. Это не роман. Правда лучше её читать от начала и до конца, не отрываясь. Так будет правильнее по отношению к произведению. Всё-таки, спектакль идёт с перерывом только на антракт.
Зато когда читаешь пьесу можно самостоятельно представить себе, как это могло бы выглядеть на сцене, и можно даже самостоятельно назначить на все роли актёров по собственному усмотрению. Можно даже тех актёров, которых уже нет в живых…
То, что я издаю пьесу отдельной книжкой происходит не от здорово живёшь… В Европе, особенно во Франции и в Германии, меня ставили много, были даже радиоспектакли. Это тешило самолюбие, но всерьёз, творчески не интересовало. Главные надежды и ожидания всегда были связаны только с нашей сценой, для которой пьесы и писал и пишу. Меня интересует только российская сцена. В целом мои пьесы знали небольшое количество постановок в России. Пожалуй, только «Зима» была поставлена во многих театрах. Правда, на малых сценах, и часто это были экспериментальные работы начинающих режиссёров или вообще актёрские экзерсисы.
Никакого другого способа донести свою новую пьесу до тех, кого смею называть своими зрителями и читателями, не вижу, кроме как выпустить маленькую тоненькую книжку с одной пьесой.
Кстати, такая традиция была в конце XIX начале XX веков. Я ничего нового не придумал. Люди читали пьесы. Во-первых, билет в театр стоил дороже маленькой книжки, да и самих театров было не очень много.
В общем-то как и сейчас. Театров, которое таковыми можно назвать, мало, и книжка будет стоить сильно дешевле билета…
Ваш Гришковец.