Простите, что никаким образом не выходил на связь. Не было ни времени, ни возможности… Сейчас могу сказать только, что премьера состоялась и работа сделана. Пока нет возможности даже не то что сообщить кому-то, но и самому себе сказать об ощущениях от сыгранных двух премьерных спектаклей.
И дело даже не в том, что подготовка к премьере проходила в ужасно нервозной атмосфере, пришлось преодолевать какие-то совсем простые и даже нелепые проблемы…
Дело в том, что тот текст и те смыслы, с которыми я очень долго жил один на один, которые обрабатывал, переставлял с места на место, выстраивая композицию спектакля… то есть всё то, с чем я жил, над чем работал в течение нескольких лет в одиночку, вчера и позавчера ПРОЗВУЧАЛО ВСЛУХ. И это большое и сложное переживание. Очень много совершенно неожиданных реакций. Да и (хочу, чтобы вы поняли) просто сам момент предъявления другим людям того, с чем ты жил наедине, хоть для меня и не нов, но всегда удивителен.
Я вот, например, удивлён тому, что на спектакле много смеются. Я думал, что наконец-то сделал грустный спектакль (улыбка).
В Москву на премьеру прилетела моя дочь. Она видела все мои спектакли, конечно, но ещё ни разу не была на премьере. И это тоже очень большое событие.
Я неоднократно рассказывал про то, как появился когда-то спектакль «Как я съел собаку». Когда-то – это десять лет назад, почти одиннадцать. Я не собирался играть спектакль, а хотел собрать друзей и устроить вечер воспоминаний о моей службе. Придумал некую композицию из разрозненных воспоминаний и нескольких баек и хотел поделиться с друзьями – исключительно для того, чтобы расстаться с этими воспоминаниями и жить дальше. Я совершенно не предполагал, что из этого получится спектакль, который изменит всю мою жизнь. Я хотел рассказать откровенные страшные истории, потому что друзьям это можно рассказывать. Но на вечер почему-то пришли мои родители. Как они узнали и почему пришли – мне до сих пор неизвестно. Короче, я увидел, что среди моих друзей сидит мама.
Я увидел маму и понял, что не могу рассказывать страшных и откровенных историй про службу. Даже не по той причине, что со службы писал, что у меня всегда всё хорошо, просто при маме не могу рассказывать что-то такое, что может её огорчить. И начал свой рассказ, отбросив всё задуманное и подготовленное. И получилась та самая лирическая история, которая в итоге стала спектаклем, впоследствии названным «Как я съел собаку». И с тех самых пор мама является неким критерием отбора того, о чём говорить можно и о чём говорить не стоит. А также критерием того, как и какими словами следует говорить. Как бы пафосно это ни звучало, мама всегда присутствует в зале, где я исполняю свой спектакль.
А тут на премьере была моя дочь, и я ощутил, что добавился ещё один критерий.
Сегодня и завтра сыграю премьерные спектакли в Москве, и потом что-то смогу сказать. А публика была прекрасной. Какая тишина в нужные моменты! Какое внимание и как сильно ощущалось ожидание! Давно так не волновался, может быть, никогда. И сколько же даже не зрительской, а человеческой поддержки в том, как исполненное было принято. Спасибо за смех, за тишину, за слёзы в глазах, за цветы – за внимание.