Здравствуйте!
Послезавтра у меня спектакль в Киеве. Точнее у меня 11 и 12 два спектакля в столице Украины. Вчера пришлось проводить разъяснительную и успокоительную беседу с моей технической группой. Ребята выразили тревогу и опасения по поводу нашей поездки. Сначала я удивился, а потом понял, что решение по гастролям принимались когда Майданом ещё и не пахло, а подтверждались уже лично мною недавно, но без учёта мнений технического коллектива.
Ребят можно понять, у них, в отличии от меня нету друзей и знакомых в Киеве и других украинских городах. Они питаются только той информацией, которую получают из наших и только наших СМИ. Также ребята сказали, что очень волнуются нашими гастролями в Киеве их родные и близкие, которые также получают информацию из привычных им источников.
Думаю, что мне удалось их убедить в том, что поездка безопасна, что я сам не авантюрист, что у меня у самого семья и на рожон я не лезу. Я объяснил ребятам что в целом в Киеве та самая обстановка, к какой они привыкли и которую помнят по нашим многочисленным гастролям в этом прекрасном городе. А та картинка, которая намозолила нам глаза за последние месяцы всё же явление очень локальное.
Объясняя всё это ребятам я ещё отчётливее понял то как воспринимается сегодняшняя украинская жизнь подавляющим большинством моих сограждан…
Когда-то в 1993 году я в городе Кемерово, в театре Ложа сочинил спектакль «Осада». Сочинял я его в декабре и потом доделывал в феврале и марте 94го, то есть ровно, в аккурат двадцать лет назад. Перечитал несколько отрывков и понял что писал это как будто про те события, которые происходят сейчас. Предлагаю просто прочесть пару сцен, в которых персонажи пытаются осуществить некие переговоры. Перечитывал — хохотал, удивлялся тому что мог это написать так давно и так про сейчас. Хохотал, а сам думал, что ой, не до смеха, ой, не до смеха. Предлагаю вам прочитать три сцены и вы поймёте о чём я говорил.
Ваш Гришковец.
СЦЕНА 1.
Занавес в глубине сцены открывается. Мы видим античную постройку, вдалеке море. Перед античной постройкой стоят Первый воин, Второй воин, Третий воин. Они медленно выходят вперед. Одеты они в античные костюмы, при оружии.
Третий воин. Я боюсь, что меня не правильно поймут, но, тем не менее, я не могу больше молчать. Я должен сказать и скажу. Прошу вас, умоляю вас, услышьте меня! Так дальше продолжаться не может. Ситуация, в которой мы с вами оказались…. Она патовая…
Первый воин. Какая?
Третий воин. Патовая. Это из шахмат. Шахматный термин. Значит безвыходная, безысходная.
Первый воин. А, понятно.
Третий воин. Тупиковая!
Первый воин. Я понял. Патовая.
Третий воин. Никто уже не помнит, по какой причине мы приплыли сюда и стоим под этими стенами. Каждый день мы теряем наших друзей и товарищей. Мы теряем лучших из нас. Так дальше продолжаться не может и не должно! Мне представляется, что у нас остался один единственный выход, друзья мои…. Мы должны попробовать начать договариваться.
Первый воин. Чего попробовать начать?
Третий воин. Попробовать вступить в мирный диалог.
Первый воин. Куда попробовать вступить?
Третий воин. Инициировать переговоры.
Первый воин. Чего сделать?
Третий воин. Иници…. Ну, то есть, начать переговоры.
Первый воин. С кем?
Третий воин. Ну, с кем, с кем?
Первый воин. Ну, с кем вести переговоры?! С кем?!
Третий воин (делает жест в сторону зрительного зала) С ними, с кем еще?
Первый воин. С кем, с ними? С врагами с нашими, что ли?!
Третий воин. Почему с врагами? Зачем так?
Первый воин. А с кем?
Третий воин. Ну-у-у…С соперниками…. С оппозицией.
Первый воин. А, с оппозицией? То есть, ты предлагаешь прекратить нашу военную операцию под названием «Осада» и начать неизвестно, какую операцию: «Куда-то там вступить»?
Третий воин. Только не заводись, не горячись!
Первый воин. А я не горячусь! Я просто пытаюсь тебя понять. То есть, ты предлагаешь забыть про наших павших друзей-товарищей, которые полегли под этими проклятыми стенами (делает жест в сторону зрительного зала). Забыть про наших раненых, про наших ветеранов, которые ждут нас с победой! Ты предлагаешь про это всё забыть и куда-то вступить? Да?!… Нет, дорогой мой! Только победа! Нам нужна победа! Окончательная и бесповоротная! И вот когда мы пройдём сквозь эти стены, зайдём в этот проклятый город, прошагаем по центральной улице… Когда поднимем на их площади наш флаг! А они на коленях перед нами, в грязи, с вытянутыми вверх руками… Когда они нам тихонечко скажут жалобными голосами: «Мы сдаёмся», вот тогда мы можем начать с ними разговаривать. Мы им скажем: «Давайте, ползите, ползите». Вот, какие могут быть переговоры! А когда они поползут в грязи, вот тогда мы скажем: «Оппозиция поползла».
Третий воин. Знаешь, о чём я думаю сейчас?
Первый воин. О чём?
Третий воин. Сколько же раз я слышал эти лозунги! Как же мне это надоело!
Первый воин. Чего ты слышал?
Третий воин. Да вот такие призывы: «Мы должны разрушить стены, поставить всех на колени, поднять наш флаг…»
Первый воин. Да, именно…
Третий воин. А зачем поднимать флаг, что это значит? Ты подумай! Это же просто тряпочка на палочке.
Первый воин. Ты как наш флаг сейчас назвал?!
Третий воин. Я тебе так скажу…Знаешь, что это такое, все эти флаги?
Первый воин. Ну, скажи, что это.
Третий воин. Это – анахронизм!
Первый воин. Чего это такое?! Еще раз повтори.
Третий воин. Это – старые заскорузлые символы, которые уже никого не вдохновляют, и все твои призывы – это анахронизм. Неужели ты не чувствуешь?
Первый воин. Я всё чувствую! Не вдохновляет, говоришь? А вот его вдохновляет (показывает на суровое лицо второго воина). Его вдохновляет! Символы, говоришь? Да, нам нужны символы, народу нашему нужны символы! Тряпочка на палочке, говоришь? А для народа это символ! Как тебе не стыдно такое говорить?! Это же наш народ! А народ – это наши матери, отцы, которые состарились, ожидая нас. Это наши жёны, дети, которые ждут нас годами. Это люди, которые обувают тебя, одевают, заботятся о тебе, любят тебя. Им нужны символы, а не этот твой … Слово-то какое нашел, анна… хренизм…
Третий воин. Всё-всё, можешь дальше не продолжать, мне уже всё понятно. Оставайся со своими символами.
Первый воин. Символы ему наши не понравились, нормально вообще?!
Третий воин. Да я знал, что вы меня не правильно поймете. Вот вы меня не правильно и поняли. Ты же все мои слова неадекватно понял, извратил и совершенно не пожелал меня услышать.
Первый воин. Ты так говоришь, что тебя и понимать-то не хочется. А я тебе скажу просто. Всем нам нужна победа и заменить победу нечем. А тебе, как я понимаю, победа не нужна.
Третий воин. Ну, зачем ты всё с ног на голову, я же не отказываюсь от победы. Ты просто не слышишь меня. Мне победа нужна точно так же, как и вам. Просто, может быть, существует какая-то иная победа, не такая, какую ты здесь сейчас изобразил. Победа без этих набивших оскомину символов. Не та, которую ждет народ…И потом, откуда ты знаешь, что нужно народу? Нечего всё время пенять на народ.
Второй воин. (Очень громко) Ты не трожь народ. Что ты сказал? Пинать народ? Не смей! Ты сам народ. Вот нас сюда народ послал…Мы тут стоим…На самом острие. А народ у нас за спиной, и мы стоим здесь и должны стоять.
Третий воин (отворачивается) Ну, вот ещё один.
Второй воин. Мы плоть от плоти, кровь от крови народа! А ты не юли! Ты объясни нам, чего ты добиваешься. Я хочу понять! Ты не думай, что ты тут самый умный, а мы тут дураки. Ты объясни. Это про какую такую другую победу ты тут толкуешь? То есть, ты хочешь, чтобы мы пошли и с ними (делает жест в сторону зрителя) договорились, типа: «Ребята, что-то нам надоела эта осада, что-то устали мы торчать под вашими стенами. Давайте так. Мы пойдём домой, но типа мы не проиграли, а вы оставайтесь, но типа вы не победили». Так, что ли? Нет, дружок! У меня тут дед воевал, отец воевал, и я здесь воюю. У меня сын дома. Он уже высокий и здоровый парень. Он рос без меня. И вот, если мы сделаем, как ты предлагаешь, вернусь я домой, и что я им всем скажу? Сын у меня спросит: «Где ты, пап, столько лет был?», мне, что ему сказать: «Да, вот, сынок, сходил, поговорил. Разговор был серьёзный, заболтались там с одними людьми». А деду что мне сказать? Он нас спросит: «Как вы там, ребятки?». А мне что ему сказать: «Деда, всё очень хорошо. Мы там просто очень хорошо договорились». Нет, я такого им сказать не могу. Это то, что ты предлагаешь – заскорузлый нахронизм. Слова-то какие подобрал! На-хронизм заскорузлый у него…
Первый воин (перебивает второго) Молодец! Это ты сейчас очень хорошо сказал! Я даже не ожидал от тебя, что ты можешь так говорить вообще. Сильно сказал. Молодец! А у тебя дед ещё жив?
Второй воин. И бабушка.
Первый воин. Очень хорошо! Сын у тебя?
Второй воин. Вообще-то, дочь.
Первый воин. Молодец! Ты здесь, а они там… Очень хорошо. Они тобой гордятся. (Поворачивается к третьему) И ты молодец. Но тебе надо отдохнуть. Понимаешь, ты, когда устаёшь, понервничаешь, ты такие слова говоришь, я с трудом понимаю. А он (показывает на второго) вообще ничего не понимает.
Третий воин. Ну, может быть, я чрезмерно эмоционально и сумбурно выразился.
Первый воин. Ну, вот видишь, опять начинается…
Третий воин. Я же пытаюсь найти выход из патовой … из безвыходного положения, а он …(показывает на второго) ..
Первый воин. А что он?
Третий воин. А он грубо юродствует.
Второй воин. Не понял, что он сказал? Чего, он сказал, я делаю?
Первый воин. Уродствуешь.
Второй воин. Оп-па! Это я уродствую? А ты знаешь, что делаешь? Ты…ты… ты же червяка сомнения себе в голову запустил, он тебе уже весь твой мозг проел. У тебя уже одна труха, гниль в голове. И ты сейчас нас этим хочешь заразить? А этот червяк сомнения, он заразный. Но я тебе свои мозги в труху превратить не дам. Что ты всё крутишь, мутишь. Ты же всё какие-то хитрые лазейки ищешь, и всё мутишь и крутишь, мутишь и крутишь. А они (показывает в сторону зрительного зала) как стояли против нас, так и стоят. И договариваться не собираются. Потому что у них тоже отцы и деды, которым они дали слово. И я своим дал. И у меня, поэтому, в мозгу нет никакого червяка, у меня там написано одно слово «надо!». Большими такими буквами написано.
Третий воин. А лучше было бы там, в так называемом, твоём мозгу написано слово «думать».
Второй воин. Не ори на меня.
Третий воин. А ты руками не размахивай.
Оба кричат одновременно.
СЦЕНА 2.
Воины выходят на самый передний край сцены. В руках у Первого воина копьё с белым флажком. В другой руке у него большой медный рупор. Они выстраиваются, поправляют на себе одежду. Какое-то время смотрят прямо перед собой, вглядываясь в темноту зрительного зала.
Первый воин (откашливается, поднимает рупор и кричит) Внимание! (опускает рупор и спрашивает у Второго воина) Нормально?
Второй воин. Нормально.
Первый воин (в рупор). Внимание! Я требую вашего внимания! Эй, вы там слушайте, и не говорите потом, что вы нас не слышали.
Второй воин (вполголоса) Очень хорошо.
Первый воин (в рупор). Слушайте! Ваше положение…
Второй воин (подсказывает). Катастрофическое!
Первый воин (в рупор). Кастрата…Контраса…Ваше положение кастра… Оно патовое! Если кто из вас не знает, это шахматный термин. Он значит … Плохое у вас положение!
Второй воин (подсказывает). Безвыходное.
Первый воин (в рупор). Во-во, безвыходное, тупиковое! Патовое! Поняли? (Небольшая пауза). Все входы и выходы надёжно блокированы, то есть закрыты нашими доблестными силами и мы думаем… Нет мы уверены, что вы…Должны осознать всю…Всю патовость своей ситуации … должны (обращается ко второму) Чего они должны?
Второй воин. Ну, как что? Мы же готовились. Они должны открыть ворота…
Первый воин. Да, точно! (В рупор) Давайте, открывайте ворота, сложите оружие! Встаньте на колени и строго по одному ползите сдаваться на нашу милость! К нам ползите, на милость победителей… Нас. (Второму воину) Правильно?
Второй воин. Давай, не останавливайся. Нормально.
Первый воин (в рупор) И вот, когда вы выползете к нам , на нашу милость, тогда, возможно… Тогда может быть, мы сможем гарантировать вам личную жизнь, а еще жизнь вашим дальним и близким родственникам и даже детям! Вы понимаете?! Мы гарантируем вам жизнь! И кровь !…Ой! Точнее, кров, еду и питьё. То есть, мы не запретим вам есть и пить, если у вас будут еда и питьё, а также, мы гарантируем сохранность частичного вашего … Точнее, частичную сохранность вашего личного имущества. Поняли? (Второму) Не слышат, что ли? Вроде должны услышать.
Второй воин. Слышат, слышат. Просто затаились. Давай продолжай, как мы договаривались.
Первый воин (в рупор). Ну, мы понимаем, что такие вопросы так легко, с кондачка не решаются. Мы не звери! Мы даём вам на обдумывание одну минуту времени. И после этой минуты мы ждём от вас соответствующего знака или сигнала, чтобы мы поняли, что вы поняли. Поняли?! Внимание! Раз, два, три. Время пошло.
Третий воин теребит Первого воина за плечо.
Первый воин. Чего?
Третий воин. Ну, что, пойдём?
Первый воин. Куда?
Третий воин. Обратно пойдём. Сказали всё и пошли.
Первый воин. Куда мы пойдём? Мы им минуту дали. Теперь нужно ждать.
Второй воин (третьему) Ну, что ты опять? Ты же хотел, чтобы мы договаривались, вот мы и пришли договариваться, а ты опять хочешь удрать? Что ты за человек? (Поворачивается к Первому) Надо было им три минуты дать, а то, видишь, они за минуту не успели ничего решить.
Первый воин. Но я уже дал одну минуту. Она закончилась…
Второй воин. Тогда давай, продолжай
Третий воин медленно пятится назад и в сторону.
Первый воин. Ты куда это пошёл?
Третий воин. Да не хочу я здесь с вами стоять.
Второй воин (хватает Третьего и подтаскивает его на прежнее место) Вместе пришли, вместе и уйдём.
Третий воин. Мы выглядим, как кретины.
Первый воин. Как кто? Это они такие (показывает в зрительный зал. Поднимает рупор и кричит). Ага-а-а! Я вижу, вы не поняли всей …
Второй воин. Катастрофичности…
Первый воин (второму) Я не буду этого слова произносить. (В рупор). Вы, наверное, в шахматы играть не умеете и не понимаете тупиковости ситуации. Ну ладно, я вам сейчас скажу, какое будущее вас ждёт. Вас, а также ваших родственников, близких детей и детей ваших близких, то есть вас всех. Так вот. Когда у вас кончится вся еда и вся вода, и ваши дети будут пухнуть от голода и умолять вас о корочке хлеба…, но никакой корочки не будет. И вот тогда вы всё поймете. Тогда вы, конечно, откроете ворота, встанете на колени, выползете на милость победителям, нам, но мы вам ничего уже гарантировать не будем. Мы будем с вами говорить по-другому. (Поворачивается ко Второму воину) А как мы по-другому будем с ними говорить?
Второй воин. Совсем по-другому.
Первый воин (в рупор). Совсем по-другому будем говорить! (Второму) Как?
Второй воин. Давай, продолжай, не останавливайся.
Первый воин. О-о-ох, как по-другому мы будем с вами говорить! Очень по-другому мы будем с вами говорить тогда! Поняли? Или не поняли…Но мы не звери… Мы прекрасно понимаем, что такие серьёзные вопросы с кондачка не решаются. Мы снова даём вам нашей милостью одну минуту подумать. И уж после этой минуты мы ждём от вас соответствующего для вашей кастрата… патовой ситуации знак… знак или сигнал, чтобы мы поняли, что вы нас поняли. Поняли?
Второй воин. Почему ты опять дал одну минуту? Я же говорю, надо три давать.
Третий воин. Хотите, ждите минуту, хотите – пять, а я больше не могу. Я пошел.
Первый воин. Подожди, постой.
Третий воин. Тогда ответь мне на один вопрос.
Первый воин. Да.
Третий воин. Прежде, чем я уйду, скажи мне, только честно.
Первый воин. Ну, давай.
Третий воин. Ты искренне веришь, что тебе кто-то ответит?
Первый воин. Да, должны.
Третий воин. Тогда зачем ты так орёшь?
Первый воин (недоумённо и искренне) Потому что, если я не буду орать, они меня не услышат.
Третий воин. То есть, тебе кажется, что когда ты так орёшь, потеешь, пучишь глаза… Когда у тебя так надуваются жилы… Тебе кажется, что ты от этого становишься страшнее и мужественнее?
Первый воин. Да, кажется.
Третий воин. Так вот, это твоё глубокое заблуждение. Ты же сюда пришел говорить о мире, и ты хочешь быть услышанным. Но, когда ты так орёшь, тебя никто не захочет слушать. Никто тебя не выслушает объективно. Нужно понять, что для того, чтобы быть услышанным, нужно искать консенсус.
Первый воин. Чего искать?
Третий воин. Консе…Ты должен искать путь к единому решению. А ты тут со своими безапелляционными заявлениями…
Первый воин. Что?!
Третий воин (отчаянно машет рукой) Если вы не чувствуете всю нелепость и безумие этой ситуации, то стойте здесь и продолжайте. А я не буду, я ухожу. А вы стойте здесь, как клоуны.
Третий воин уходит. Первый воин кричит ему след.
Первый воин. Э-э-э! Это кто клоуны?
Третий воин (издалека) Вы оба! Клоуны и ослы. Вот и стойте… (Уходит)
Первый воин. Ах, так! (Поднимает рупор и кричит) Алё-о-о! Ну, я понял, что вы не поняли. Значит для вас я клоун? Осёл я, да?! А вот это уже личное оскорбление. Запомните! Меня ещё мама в детстве учила: «Сынок, если тебя кто-то лично обидел, ты его найди, сынок, и лично его…». Ох, вы пожалеете, ох, вы будете стоять передо мной на коленях, а я вам припомню, как я тут стоял… Как осёл, как клоун. Ох, и пожалеете вы и все ваши родные дети…
Второй воин силой утаскивает Первого воина.
СЦЕНА 3.
Занавес раздвигается, на сцену выходят Первый и Третий воины. Они выходят на передний край сцены. У Первого воина в руках медный рупор и копьё с белым флажком.
Третий воин (Первому воину вполголоса) Ну, давай! Всё как мы учили, как готовились. Не волнуйся.
Первый воин. Ну, ты же рядом?
Третий воин. Да, рядом. А что?
Первый воин. Так давай, ты (протягивает Третьему воину руку).
Третий воин. Нет уж. Ты в прошлый раз орал, ты уж и продолжай.
Первый воин. Я могу напутать. Я как-то не готов.
Третий воин. Я рядом, я подскажу. Ну, давай, не тяни.
Первый воин. Ну, хорошо (откашливается).
Третий воин достает из ножен меч, показывает его зрительному залу и кладёт на сцену у своих ног.
Первый воин. Э-э, ты чего это делаешь? Чего это ты творишь?
Третий воин. Любые переговоры должны начинаться со знака дружбы и миролюбия. Это же нормально! Повернись вперёд и улыбнись.
Первый воин. Это нормально?
Третий воин. Улыбаться – это нормально. В этом есть достоинство и благородство.
Первый воин. То есть ты хочешь сказать, что люди посмотрят на нас, как мы тут стоим вдвоём и улыбаемся… посмотрят и подумают: «Это нормально». Так, что ли?
Третий воин. Да.
Первый воин. То есть мы сейчас не как клоуны?
Третий воин. Нет.
Первый воин. Хорошо! С чего начинаем?
Третий воин. Здравствуйте.
Первый воин (в рупор) Здравствуйте, это снова мы. Внимание! Мы требуем вашего внимания! Слушайте, и не говорите потом…
Третий воин (всё это время дергает Первого воина за одежду, перебивает) Да, не нужно было всего этого городить. Нужно было сказать просто: «Здравствуйте!».
Первый воин (в рупор) Просто здравствуйте!
Третий воин (Подсказывает) Послушайте нас. Мы просим просто нас послушать. Пожалуйста, послушайте.
Первый воин (в рупор). Послушайте, пожалуйста, нас! А то что-то вчера вы нас слушать не хотели. Но мы не будем про вчерашнее вспоминать, потому что, кто старое помянет…
Третий воин. Да, не торопись ты…
Первый воин. Я понял.
Третий воин (подсказывает). Скажи спокойно и нормально: «Мы пришли с миром».
Первый воин (в рупор). Мы пришли с миром! И это нормально!
Третий воин (подсказывает). Мы готовы забыть все взаимные обиды, которые нанесли друг другу.
Первый воин (в рупор). Мы готовы забыть взаимные обиды, которые вы нам нанесли! Мы готовы, и это нормально!
Третий воин (перебивает) Ну, что ты?! Ты же опять всё напутал.
Первый воин. Ничего я не напутал, это ты меня всё время путаешь. Если не нравится, то давай сам.
Третий воин. Нет-нет, давай ты, но только предельно внимательно…Скажи так: «Мы надеемся на то, что толерантность, с которой мы…
Первый воин (перебивает). На что… на чего мы надеемся?
Третий воин. На толерантность! На толерантность, пойми – это же нормально.
Первый воин. Толерантность?
Третий воин. Да, правильно, у тебя получилось, давай!
Первый воин (в рупор). А мы ещё и на толерантность надеемся! И это нормально! Если кто-то из вас не знает, это шахматный термин, то есть тупиковость, безвыходность. И мы на неё надеемся. И мы ждём, что вы осознаете свою эту тупиковую толерантность, потому что это нормально. Вы поймите, мы не звери! И мы даём вам одну минуту на то, чтобы вы…поняли…всю толерантность и подали нам соответствующий знак или сигнал, чтобы мы поняли, что вы поняли.
Пока Первый воин говорил, Третий воин пытался его прервать.
Третий воин. Ну, что ты городишь, что ты творишь?
Первый воин. Ну, не могу я по-другому, не нравится, говори с ними сам.
Третий воин. Ты пойми, что после того, что ты вчера наговорил и сегодня уже успел, это должен сделать только ты. Если ты это сделаешь, это будет самым большим, а может быть даже, единственным твоим подвигом за всю эту осаду. Понимаешь?
Первый воин. А что я не то сказал?
Третий воин. Ну, зачем ты давал эту минуту? Они вчера её не взяли, и сегодня не возьмут, давай ты хоть целый час…
Первый воин. Почему?
Третий воин. А ты не понимаешь? Ты, действительно, не понимаешь?… Да ты пойми! Кто ты такой, чтобы давать или отбирать время?!
Первый воин. А минута-то прошла, а они опять молчат. Как с ними можно разговаривать?!
Третий воин. Ладно, сейчас повернись к ним, улыбнись и повторяй за мной слово в слово. Только, пожалуйста, не ори, а громко скажи, понял?
Первый воин. Давай.
Третий воин. Значит, скажи им спокойно, с улыбкой: «Мы придём завтра, в это же самое время и надеемся, что вы подумаете, здравый смысл возобладает, и вы примете непростое, но единственно правильное решение. Потому что это нормально! Это нормально вступить в диалог, потому что мы люди, а люди всегда могут найти общий язык. Потому что это – нормально.
Первый воин (поднимает рупор и громко говорит). Мы ещё и завтра придем! В это самое время (неожиданно переходит на крик). Это же нормально, ходить к вам сюда каждый день. Мы придем и подождем, когда вы наконец поймёте…Ну, что же вы за люди-то такие? Вы нас, что, не слышите?! Это же нор-маль-но открыть ворота! Поднять руки! Встать на колени! Это же нормально! И никаких обид, но если я кого-то лично обидел, я подойду и лично извинюсь, только ворота откройте.
Всё это время Третий воин пытается его перебить и увести со сцены.
Третий воин. Пойдём отсюда.
Первый воин (вырывается, выбегает опять на край сцены и кричит в рупор). Вы запомните меня, запомните моё лицо. Вы будете стоять на коленях, а я лично к каждому подойду…Я припомню, как я стоял здесь, как клоун и улыбался. Я вам припомню. И лично, лично… перед каждым извинись. Мне мама в детстве говорила: «Если тебя, сынок, кто-то лично обидел, ты его найди и лично извинись».
Третий воин с силой утаскивает Первого воина. Первый воин продолжает выкрикивать уже не в рупор. Потом Третий воин возвращается на сцену, поднимает свой меч, делает извиняющееся лицо, виновато улыбается и уходит.