Здравствуйте!
Послезавтра нужно будет покинуть Корфу. А завтра собирать вещи, чемоданы. С какой радостью и ощущением, что впереди так много всего-всего мы распаковывали эти чемоданы три недели назад. Как ехали покупать маску, ласты, с каким интересом разглядывали в первый раз окрестности, заходили в магазины поинтересоваться, какие тут продукты, напитки, цены, дивились забавным греческим надписям… Были бледные, незагорелые, но впереди ощущалось так много времени и летней неги… Вот… А завтра нужно будет собирать чемодан. Ласты, которые здесь купили, и маску с собой не повезём.
Корфу прекрасен! Ещё несколько недель назад я и представить себе не мог, что какой-то кусочек древней суши, покрытый оливковыми деревьями, вдруг станет дорогим и любимым. Поездка сюда была в известной степени неожиданной, а выбор Корфу случайным. Очень порекомендовали и позвали добрые друзья, которые много лет любят Корфу и лето проводят только здесь. Многие годы.
Я даже подумывал, что, возможно, мои друзья как-то утратили былую лёгкость, азарт и некую прыть. Ездят на Корфу, как на свою дачу и ничего не хотят другого видеть, не хотят поэкспериментировать… Мне думалось: Ну как же можно в столь огромном мире, в столь разноообразном, остановиться на одной географической точке, в сравнительно небольшом водном пространстве Средиземного моря. Со мной такого никогда не случится, — думал я…
Ан, нет! Случилось! Вот сижу сейчас, пишу это и понимаю, что ничего другого я не хочу. Не хочу другого моря, не хочу другого ветра, другого зноя… Другого лета.
На прошлой неделе ездили в маленький монастырь, который находится на западном побережье острова. Фактически с северо-восточной чати острова мы ехали не более часа по очень извилистой, но разнообразной и красивой дороге. Проехали даже какую-то почти равнину, находясь среди которой сложно представить что неподалёку, а точнее — вокруг, в какую сторону ни пойди — везде море.
Монастырь, куда мы поехали, совсем не туристический. В смысле, туристических монастырей, если это монастыри, и не бывает. «Туристический монастырь» — звучит дико. Но на Корфу просто довольно много известных и знаменитых святынь и монастырей, открытых посещению, и куда ежедневно приезжает, приходит много людей. Тот же монастырь, в который мы съездили, не такой. Его и найти трудно. К нему ведёт дорога, которая краем даже осыпается в море. По которой страшно ехать даже на небольшом автомобиле. А зимой и осенью в штормовую погоду эту дорогу вообще нельзя использовать, потому что волны накрывают её и подтачивают. Догадаться, что по окончании этой дороги будет монастырь, довольно сложно, потому что, когда спускаешься к морю и нужно повернуть, то сначала ты встречаешь нудистский пляж, и как-то совсем не верится, что где-то тут можно найти дорогу к монастырю.
Дорога к монастырю через нудистский пляж — задача не из лёгких.
Монастырь старый — 14 век. Он буквально ютится на скале, зависая над морем. Дорога утыкается в этот монастырь и дальше ей просто некуда идти… За последние десятилетия монастырь сильно пострадал от землетрясения, был почти уничтожен селем, едва не сгорел во время недавних лесных пожаров. Там живёт и несёт своё послушание один единственный монах. Даниил. Ему 42 года. Он родился в Германии, но грек по крови. Уже 11 лет в одиночку и с помощью прихожан и паломников, которая случается нерегулярно, он восстанавливает и содержит монастырь, церковь и небольшую территорию. Он хранит мощи и святыни, находится в беспрерывном и неустанном труде. Сейчас то, что мы видели — это так красиво! И кажется таким вечным и незыблемым, что и представить нельзя те руины и запустение, которые некогда взвалил себе на плечи совсем ещё молодой человек.
Этот монастырь известен тем, что в нём проживает много кошек. Кошек приютили прежнее поколение монахов, чтобы те оберегали монастырь от змей, которые в местных скалах кишмя кишат. Кошки по монастырю ходят свободно и везде. И хоть без следов не обходится, но ни запаха, ни грязи нет. Зато у каждого животного есть имя и Даниил их всех знает… в морду.
У него есть две собаки: овчарка Ира и болонка Мира. Ира сидит на цепи, потому что так любит людей, а особенно детей, которые не часто заглядывают в монастырь, что может напугать своей бурной радостью, не только ребёнка, но и взрослого, а детей, как сказал Даниил, она от избытка чувств роняет. Мира наоборот детей не любит и вообще страдает мизантропией. Характер её, как было сказано, испортился после укуса змея, от которого она чуть не погибла. Ещё у Даниила есть куры, утки и даже несколько павлинов. Кроликов он не держит, они и так в избытке бегают в местных рощах. Ещё он говорил про ежей, про целое ежиное семейство… Он прихожили к нему, ели кошачью еду, чувствовали себя вполне уместными и даже глава семейства получил или получила имя. Все, кто живёт на территории монастыря получают от Даниила имена. Ему больше просто не с кем там общаться.
Мы поехали в монастырь с друзьями, которые давно и хорошо знают Даниила, много ему помогали и помогают и даже переписываются с ним по электронной почте. Так вот, друзья взяли с собой гостинцы. Что это за гостинцы?… Это был целый мешок кошачьего корма, понятное дело — для котов и кошек, какая-то недорогая колбаса для собак… Даниилу же мои друзья привезли кофе, коробку сладостей на меду и конфеты. Сказали, кофе и сладости — это единственное, что Даниил позволяет себе из неких удовольствий. Несколько лет назад он ещё покуривал сигаретки, но смог справиться и отказаться от этой слабости.
Если бы вы видели, как он нам был рад!
Он обрадовался кофе так… В общем-то мне трудно сравнивать эту радость с какими-то нашими взрослыми радостями. Но больше всего он был рад нам. Сказал, что за весь год его посетили не более ста человек. Паломников было мало. Да и случайных или неслучайных гостей тоже.
Он нам всё показал, всё рассказал, пустил в церковь, где мы совершенно свободно, без его присмотра могли всё осмотреть и потрогать. Радостно вынес нам мощи, отпустил грехи, подарил нам им самим собранный и засущенный среди икон очень пахучий горный чай.
Под закат мы сидели с ним под навесом, любовались невероятной красоты закатным солнцем и морем, а также видом на, по утверждению Лоуренса Дарелла, самую живописную бухту острова. Быстро темнело. И вроде бы надо было уезжать. Но Даниил не хотел нас отпускать. Не в том смысле, что он показывал нам всем своим видом, что он не хочет, чтобы мы уезжали… А он попросту просил нас ещё посидеть и всё повторял, мол, как здорово, как прекрасно, что мы к нему заехали, мол, как хорошо с нами и как грустно ему бывает одному.
Друзья мне показывали фотографию, которую как-то снял зимой кто-то из оказавашихся во время грозы и зимнего шторма в монастыре. На фото молнии, которые одновременно бьют в море. Молний много. Видна мощная стихия и кажется слышен грохот грома. Тёмное, грозное небо, которое сейчас во время летнего штиля и зноя даже представить себе сложно. И вот среди всего этого стоит худенький, среднего роста человек с густыми чёрными волосами и чёрной же густой, но не длинной бородой, в чёрных длинных своих одеждах… Стоит с молитвой и защищает свой храм, свою обитель, землю…
Уезжали из монастыря притихшие, улыбающиеся, счастливые. Было совсем темно, Даниил долго ещё стоял у ворот в свете фонаря и смотрел нам вслед.
Счастлив этот человек или не счастлив, я не знаю. Очевидно, он живёт очень трудно, в постоянных заботах, которые кому-то могут показаться мелочью, а для него в стенах маленького монастыря они огромны. Совсем молодой ещё человек, с блестящими большими чёрными глазами. Глаза добрые и постоянно улыбающиеся. В этих глазах видно, что у этого человека нет сомнений в том, что он делает то, что должен, что делать это необходимо, и что он будет делать это по мере сил. И ещё в этих глазах нет никаких сомнений в тех людях, которые к нему пришли. Ни тени сомнения. Несмотря на то, что его монастырь и обворовывали, и даже грабили… Он верит тем людям, которых видит, верит в людей и верит в человека. Про его веру в Бога я даже не говорю.
Послезавтра нужно будет покинуть Корфу. Улетим к нашему прекрасному, прохладному северному морю. Балтика, Балтика! Ты для осени и зимы… Ты даришь иногда прекрасные летние деньки и даже довольно бодрое купание. Но это именно редкие подарки. Мы от тебя никуда не денемся, осень и прохлада. Куда б мы не уезжали в тепло, мы вернёмся…
Но здесь, на Корфу, я даже монетку в море бросать не буду. Я знаю, что я сюда вернусь и без этого ритуала. Сейчас я понимаю, что не хочу другого лета. Теперь нужно только вернуться, успокоиться и поработать… Поработать, потрудиться, чтобы снова иметь возможность получить то лето, которое я хочу и которое люблю.
Ваш Гришковец.