Здравствуйте!
Вернулся сегодня утром из Тбилиси. Пробыл там не три дня, а двое с половиной суток. Если удалось поспать часов пять в общей сложности, то это хорошо. Работа в студии прошла как-то сама собой. Её было немного, и результат, на котором можно было остановиться, был достигнут почти моментально. Всё остальное время мы беседовали. Беседовали, беседовали, беседовали.
Случилось очень важное и очень редкое. В процессе бесед, серьёзных и не очень серьёзных разговоров, в процессе воспоминаний и рассказов, в процессе прослушивания музыки и в выслушивании долгих, витиеватых историй, родилось две новых песни. Гиги и я, мы понимаем, что вне нашего общения эти песни не родились бы. До этого мы работали иначе. Гиги присылал мне музыку, я отвечал ему на эту музыку текстами или наоборот – я посылал текст, а мне присылали музыку. Также мы работали с Бигуди. За десять лет работы песен, которые родились в студии или в разговорах случилось всего несколько. Всё-таки мы очень мало общались. Мы встречались только в студии и на концертах. Грузины так не могут. А я теперь понимаю, что и мне это ближе. И это совершенно не значит, что я сравниваю то, что мы сделали с Бигуди с тем, что делаю сейчас с Мгзавреби. Просто я теперь вижу очень большую разницу не только музыкального материала, но и жизненных процессов, из которых возникают слова и музыка, или, проще говоря, песни.
Мы в этот раз записали три новых. В течение февраля они должны быть доделаны и сведены. Как только одна из них будет готова – я тут же покажу. До выхода альбома все песни выкладывать не буду. Всё-таки должны оставаться какие-то секреты. Но то, что альбом получится, и концерт будет – я не сомневаюсь. Этому могут помешать только посторонние факторы, не связанные с творчеством или с нашей, теперь уже могу сказать твёрдо, дружбой.
А в Грузии, точнее, в Тбилиси, в этот раз царила грустная и растерянная атмосфера. Люди разного возраста, ума и взглядов растеряны и разочарованы тем, что стало происходить в связи со сменой власти. Впервые город какой-то притихший, замусоренный и настороженный. У большинства мнения совпадают. А мнения такие, что самые худшие прогнозы сбываются.
От Грузии, которую я знаю давно и с которой не теряю связи у меня лично возникло такое впечатление… Я его смог сформулировать не сразу. Сегодняшняя Грузия очень похожа на автомобиль, который решили реконструировать и идея этой реконструкции была ясной и выполнимой. В старом, классическом кузове заменили очень многое на современные и прогрессивные детали, узлы и механизмы, основательно перебрали двигатель и очень многое принципиально в нём поменяли. Приблизились к замене внутренней отделки и внешней покраске.
И вот перед нами машина, которая ещё не покрашена, но во многих местах зашлифована, обработана антикоррозийными материалами, где-то ещё не завершены кузовные работы, в двигателе ещё не всё до конца налажено, и не все основные детали установлены, но она уже вот-вот поедет. Она уже, в принципе, катится… И вдруг все работы резко остановили. Выбросили чертежи, документацию, и прогнали специалистов, которые знали и понимали, что они хотят сделать.
В городе Тбилиси и в обществе есть чувство именно такой резкой остановки. Остановлен ряд строек, остановлены многие работы, остановлены процессы.
Но грузины не жалуются. Это им не свойственно. Мне они говорят, что всё в порядке. Обсуждают всё только между собой. Однако, многое-многое чувствуется.
Улетал из Тбилиси, было тепло, градусов десять, и ветерок. Ароматный, пахучий ветер. В Минске валил страшный снег, а в Калининграде сияло солнце. Но я прилетел, и пошёл снег. Как-то этой зимой снегопады преследуют меня. Идут по пятам. Настигают. Только грузины как-то смогли гостеприимно обеспечить тепло.
Ваш Гришковец.