Здравствуйте!
Удивительная весна! Три дня назад улетал на север Прибалтики. По Сибирским, да и общероссийским меркам — недалеко, можно сказать, даже близко. Вернулся вчера вечером, а яблони, которыми я любовался перед отъездом, уже сбросили цвет. В Тарту же они только-только начинают цвет набирать. Но, к сожалению, мне опадающими белыми лепестками любоваться некогда. Нужно собирать сумку и снова ехать в аэропорт. Завтра уже прибуду в Тюменскую область, посмотрю в каком состоянии весна там.
А последние три дня я пробыл в совершенно другом времени. Я, конечно, был в конкретной географической точке, которая называется эстонский город Тарту, но я оказался в совершенно другом состоянии времени. Хочется сказать банальность, так и тянет на эту банальность… Сказать, мол, побывал в остановившемся времени. Но время там имеет другое свойство. Там время какое-то отдельное. Время, которое мне очень приятно, но в котором я лично долго пробыть бы не смог.
Тарту мне показался какой-то исчезающей реальностью. Маленький город в маленькой стране. Я бы сказал, крошечный город в крошечной стране. Однако, в нём происходит жизнь, которая жителям не кажется крошечной.
Я уехал из Тарту вчера днём. Через три часа доехал до Риги, которая показалась огромной, шумной и ужасно суетливой по сравнению с городком, который находится от неё всего в двухстах пятидесяти километрах. Но «всего двести пятьдесят» — это немного или даже чуть-чуть для меня, который родился в Сибири, завтра полетит в Тюменскую область и меньше чем за неделю проедет больше тысячи километров по нефтеносным просторам. А для тартусца Рига находится аж в двухстах пятидесяти километрах и в другой стране.
Я почувствовал тревогу за этот маленький университетский город. Своими фасадами, своим обликом — это нормальная европейская провинция. Какими-то своими улочками Тарту похож на пригороды Берлина, какими-то — на окраины Стокгольма, на какой-то улочке, если не читать вывески, можно подумать, что ты в Бельгии… Но Тарту ещё похож на ту Европу, которую мы когда-то, двадцать лет назад, для себя открыли и полюбили, и которой теперь нет. В Тарту ещё не так сильны явные признаки глобализации. Они конечно есть, но они, всё-таки, не так сильны. В Тарту ещё совсем нет арабов и всего того, что пугает многих на окраинах Парижа. Тарту и земли вокруг этого города похожи на такой уголок, который как-то обходят стороной общеевропейские течения и процессы (хотя, думаю, что жители Тарту с моим высказыванием категорически не согласятся).
И всё то, что я сказал, удивительно по той причине, что город заполнен практически исключительно молодыми людьми. Во свяком случае, на улицах Тарту всегда в большинстве своём молодые и даже юные люди. Шутка ли, из ста тысяч человек, населяющих город, больше четверти либо учатся в университете, либо в нём преподают. Можно с уверенностью сказать, что университет в Тарту является градообразующим предприятием.
Легко сказать про какой-нибудь швейцарский городок, в котором большинство людей, которых ты видишь на улице, очень почтенного возраста, а некоторые просто забыли умереть… Про такой городок легко можно сказать, что в нём время остановилось и общечеловеческие процессы обходят это место стороной… Про Тарту так сказать нельзя. Здесь везде молодёжь. Здесь время не остановилось. Но всё равно те самые процессы обходят этот город стороной. Почему? Да потому что молодые счастливы, и им по барабану (улыбка). Они, очевидно, интересуются политикой и прочим даже меньше, чем старики. Им здорово друг с другом в крошечном городе в крошечной стране. Именно по этой причине они могут, несмотря на надвигающуюся сессию, до четырёх утра болтаться по пешеходной улице Тарту и пить дешёвое пиво…
В Тарту всё очень дёшево. Правда, местыне люди считают, что у них дорого, но я не знаю места, где было бы дешевле. И это я говорю не как житель Москвы, а как житель Калиниграда, где для москвичей очень дёшево. Так вот, в Тарту — дёшево для калининградца. К тому же, в отличие от других прибалтийских стран, в Эстонии денежная единица — евро. И в Тарту, студент, имеющий в кармане пятнадцать евро, может вполне рассчитывать на то, что сможет за ночь не просто выпить, но и напиться. В Норвегии пятнадцать евро — это одна кружка пива, в Финляндии — две.
Среди недели каждую ночь, даже несмотря на то, что пробрызгивал дождик, на пешеходной улице Тарту полно народу, которому дороговато пить в заведениях, да к тому же в заведениях нельзя курить, толпятся и без всякой музыки, танцев и счастливы друг с другом. Они без умолку говорят, галдят, поют разные песни, и им хорошо. Что называется — дёшево и сердито.
Все мои три ночи они галдели до четырёх утра у меня под окнами гостиницы. Какое-то время я сердился на них, раздражался, думал, мол, как они могут столько пить, когда же они учатся, когда же они будут спать? Думал, мол, мы в своё время так не пили, мы учились, мы были другими… А потом я честно себе признался, что если бы была в городе Кемерово такая маленькая пешеходная улочка, с барами на каждом шагу, была бы она красивая и освещённая, была бы такая же погода, не было бы в Кемерово во времена моей юности такого количества крайне жестоких и отмороженных гопников в каракулевых кепках и строгом адидасе, которые непременно на эту улочку пришли бы в большом количестве с внятными намерениями, была бы в кемеровском воздухе атмосфера безопасности и радости, был бы в Кемерово градообразующим предприятием университет, а не «Коксохимзавод» и не «Объединение Азот», я бы тоже до утра ошивался в компании своих сверстников и сверстниц, соплеменников и соплеменниц, и пил бы, и пел бы, и меньше всего уделял бы времени сну… А потом обязательно сдавал бы все экзамены…
То, что я хотел получить от Тарту, я получил в полной мере. Я побывал в тех стенах, походил по тем лестницам, по которым хаживал Лотман. Видел те дома, в которых он жил. Прошёлся его дорогами, которые вели к университету. (Лотман сменил несколько мест жительства за время проживания в Тарту). На двух домах, в которых он жил, есть мемориальные доски. На одном доме она на эстонском языке, на другом — на эстонском и на английском. Сам Лотман эстонским языком не владел.
Эстонские студенты, которые учатся сейчас в университете, если и знают, что Юрий Лотман был значительной фигурой, то многие даже не знают, чем он, собственно, занимался. Человек, который озвучил название города Тарту для всего огромного Советского союза, для сегодняшнего города, для большинства его жителей это теперь странный памятник возле университетской библиотеки, который состоит из причудливо изогнутых труб, из которых вытекает вода. С определённой точки в этих трубах можно угадать полупрофиль великого мыслителя и даже разглядеть его усы. Правда, для того, чтобы угадать этот профиль и усы, нужно помнить Юрия Михайловича, или хотя бы раз его увидеть… Хотя бы фото… Кафедра, на которой когда-то работал Лотман, теперь в другом месте. А на месте помещения кафедры теперь коридор. Русская филология, семиотика и литературоведение занимают в тартуском университете всё меньше и меньше места. Но всё же ещё есть люди, которые учились у Лотмана, слышали его лекции, с ним работали… От этих людей идёт сильная волна особенного содержания. Не буду анализировать это содержание.
Тем же, для кого Лотман и филология не являются и никогда не являлись ничем существенным, но тем, кто когда-то был студентом и учился на врача или на инженера, изучал математику или хотел быть каким-нибудь технологом, но прожил свою студенческую юность активно и содержательно, я очень порекомендую побывать в Тарту. Причём, побывать не летом, когда нет студентов, а тогда, когда работа в университете в разгаре. Два-три дня, не больше, больше наверное и не нужно. А для кого-то и трёх дней будет много. Вам понравится! До Таллинна добраться не трудно, от Таллинна можно доехать на новом автобусе или, если не жалко, то на такси. Это будет дешевле, чем из центра Москвы доехать до любого из аэропортов. Гостиницы в Тарту есть. Совсем не дорого, если не сказать дёшево. Поесть и выпить можно разнообразно и вкусно. Цена вас не то что приятно удивит, она вас поразит. Но главное, вы получите неповторимую атмосферу студенческого города. Вы будете чувствовать себя радостно и безопасно… И всё равно Эстония — это пока ещё не далёкая заграница. Всё равно вы увидите много признаков некогда совместного существования и отголосков Советского союза в самом хорошем смысле (улыбка).
В Тарту, в отличие от Таллинна, русский язык вам мало поможет. Те, кому меньше тридцати лет, по-русски не говорят и даже не понимают. А непосредственно русских мало. В Праге, Берлине, Париже и Лондоне вы русскую речь услышите чаще, чем в Тарту. Но наследие Советского союза в Тарту видно постоянно. Это наследие — короткие юбки, разноцветные и диковинные колготки и чулки, высокие каблуки и в целом более нарядные девушки, чем в той Европе, которая Советским союзом никогда не была. Тартуские студентки не жили при советской власти и не знают русского языка, они никогда не были в России или Украине. Но их мамы или старшие сёстры либо бывали, либо хорошо помнят советские времена. «Стандарты красоты» пока ещё не улетучились и, как выясняется, дух Лотмана оказался гораздо более летучим, чем эти стандарты.
В Тарту много для столь маленького города бомжей и городских сумасшедших, которые либо бомжуют, либо находятся на грани. Все они напоминают тех, кто так и не смог сдать свои хвосты. Они колоритные, кто-то из них может неожиданно что-то продекламировать или вдруг запеть песню из репертуара Фреди Меркури. Их в Тарту больше на душу населения, чем в любом другом известном мне городе. Но видимо это нормально. Сумасшедших в городе с градообразующим предприятием университетом должно быть больше, чем в городе, где градообразующим предприятием является металлургический комбинат.
Если решите съездить в Тарту, то не тяните с этим. Общеевропейские процессы непременно в конце-концов, а на самом деле довольно скоро, доберутся и до этого города. От весёлых молодых людей, с которыми мне удалось побеседовать, я услышал безрадостные прогнозы. Они полагают, что в Тарту вскоре все будут говорить на финском или английском языках, что некую самостоятельную эстонскую культуру не сохранить, и что эта крошечная страна как-то растворится…
Мне говорили, что из Тарту то, что происходит сейчас в России, в Москве, кажется страшным и тревожным. Меня расспрашивали о том, как я нахожу и как я понимаю политическую российскую действительность. Я не стал на эту тему говорить, сказав, что считаю неприличным и неуместным говорить об этом за границей. Я слышал их искреннее сочувствие и их искреннюю тревогу по поводу происходящего у нас. А сам испытывал ещё большую тревогу по поводу крошечного городка в крошечной стране, который себя крошечным не ощущает.
Особенно сильную тревогу я почувствовал вечером пятницы, когда в гостиницу, в которой я жил, высадилось два автобуса финских туристов. В основном это были мужики в возрасте от около тридцати до около пятидесяти. Как только они высадились, они сразу же начали пить. Они пили в фойе гостиницы и на улице, пили какую-то дрянь из банок. Довольно быстро они набрались, а потом разбрелись по городу с видом абсолютных колонизаторов и хозяев жизни. Так многие финны к Эстонии и относятся. Так что, если хотите, то не тяните с поездкой в Тарту… Вам понравится. Там снимали фильм «Соломенная шляпка». Вы сразу узнаете ратушу. Правда, когда снимали фильм, перед ратушей не было того памятника, который теперь перед ней стоит. Но и памятник вам понравится. Это памятник студентам: парень и девушка целуются под зонтиком. Причём, так целуются, как нам всем хотелось целоваться в юности.
Всё, пора собираться и выезжать в аэропорт. Меня опять какое-то время здесь не будет.
Ваш Гришковец.