Здравствуйте!
Вот и прошёл первый день зимы. Помню, на службе у нас был офицер, который хорошо играл на гитаре и пел. Он знал много красивых морских песен. Одна мне у него очень нравилась. Там были слова: «Время зиме, и волна прикипает к причалу…» Как-то нет нынче ощущения наступления зимы. Морозы, конечно, придут, а где-то они уже лютуют. Но в Москве ею и не пахнет. А в Калининграде был сегодня тёплый, сырой, пасмурный и совсем короткий день. Однажды я написал про зимний день: «Зимний день прошёл быстро, как будто перевернули страницу книги без картинок».
Последние дни пребываю в странном и довольно угнетённом настроении. Если бы не был дома, боюсь, что мог бы впасть в уныние. И у этого уныния, к сожалению, совсем не погодные и не сезонные причины. Понимаю теперь, что сильное и грустное впечатление на меня произвело моё участие в программе «Прожектор Перис Хилтон», которая должна была выйти в прошедшую субботу, но не вышла по трагическим причинам. Это вполне понятно, почему она не вышла. Как можно обсуждать какие-либо новости, когда главной новостью была трагедия на железной дороге!
Я не без сомнений согласился на участие в этой программе. Но не по той причине, что мне не нравится программа. Я видел пять или шесть её выпусков, и это было смешно, а периодически даже остроумно. Я не очень хотел идти, потому что знаю про себя, что я не силён в импровизационных пикировках, да и вообще не особенно шутник. Однажды в совершенно невинной обстановке попытался посоревноваться в остроумии с Михаилом Шацем, так он меня так уделал, что я зарёкся вступать в такие соревнования с людьми, прошедшими КВНовскую школу. Это совсем не моё. Но ребята, которые пригласили меня в свою программу, относятся ко мне уважительно, с почтением и я был уверен, что ничего обидного не будет точно. Они воспитанные, добрые парни. А с Сашей Цекало мы долго работали вместе.
Но после программы у меня осталось странное, непонятное и довольно тягостное ощущение, которое я никак не мог для себя сформулировать. Поверьте, ко мне очень хорошо там отнеслись, мы прорепетировали музыкальный номер, исполнили его, и ребята весьма заботливо со мной обходились… Что же, собственно, так меня задело?…
Знаете, ещё год назад, когда так много было разговоров по поводу кризиса и по поводу того, что гонорары артистов сильно уменьшились, у кого-то совсем нет ангажемента, сократилось финансирование кино, а многие кино и теле проекты были и вовсе закрыты… Тода было много разговоров о том, что кризис полезен, для того, чтобы, так сказать, почистить ряды, а кому-то из зарвавшихся артистов вернуть чувство реальности. Я соглашаясь с такими утверждениями сразу же сказал тогда, что как только кризис закончится, а точнее, как только пройдёт страх, а не сам кризис, вся докризисная вакханалия вернётся, но только в ещё более диком и барском виде. Сейчас, проехав по стране, я убеждаюсь в том, что, к сожалению, был прав.
Но «на сцену» вышли «новые герои». Я имею ввиду не артистов, а тех, кто заказывает музыку. Поменялись заказчики. Близятся новогодние праздники, грядут масштабные предновогодние корпоративные концерты и вечеринки. В прошлом году так называемые «ёлки» прошли без особого размаха, и даже те, кто мог позволить себе разухабистое мероприятие, как-то стеснялся высовываться. В этом же году, похоже, страна отметит новый год снова на широкую ногу. Заказы пошли. Да и не только новый год… Но, как я уже сказал, заказы поступают от совсем других людей.
К сожалению, находясь внутри той профессии, которой я занимаюсь, я нахожусь также и в информационном поле. Т.е., к несчастью, до меня доходит та информация, которую я не хотел бы знать. Просто, ко мне так же обращаются с разными предложениями по корпоративным концертам, мне по-прежнему пытаются предложить провести какие-нибудь мероприятие в качестве ведущего, озвучивают цену, и озвучивают заказчика. Получая отказ, мне часто в качестве аргумента приводят примеры тех артистов, которые согласились…
Нет, нет! Я не буду озвучивать цифры, а также имена артистов и заказчиков. Это не этично и ужасно. Но эта информация меня угнетает. Угнетает меня то, что если раньше дорогие, масштабные юбилеи, корпоративы или закрытые концерты заказывали те люди, которых мы называем бизнесменами ( в основном крупные бизнесмены, а также банки или компании), то теперь заказчики, в основном, чиновники федерального или муниципального уровня. Это разнообразные министры местного значения, это разнообразыне замы разных уровней, это руководители каких-то государственных фондов, разные силовики… И предлагают, ведь, они такие деньги, какие до кризиса не предлагались. А ещё среди заказчиков фигурируют партийные деятели разных уровней… Но поверьте, не это меня огорчает и угнетает… Меня это даже не удивляет. Я ни при каких обстоятельствах не раскрою известное мне о отех, кто хочет веселиться за большие деньги. Как я уже сказал, это не этично, да и небезопасно. Меня в большей степени угнетает во всём этом позиция тех артистов, которые готовы и соглашаются участвовать в таких празднествах.
Я говорю не о тех артистах, которые поют песни, танцуют или говорят разными голосами. Я не думаю, что кого-то сильно беспокоит гражданская позиция человека, который поёт всенародно любимые песни, и кому многие сограждане пытаются подражать в караоке. Я говорю о тех артистах, которые некогда заявили или пытаются заявить смелую, а то и дерзкую свою позицию. Я говорю о тех, у кого есть способность, талант, а главное, понимание, того, что происходит, умение об этом сказать и аудитория. Они приобрели эту аудиторию и внимание к себе тем, что демонстрировали остроту и дерзость, остроумие и независимость… К ним прислушивались, их хотели и хотят слышать. Но стоит им выступить на любом корпоративе, оплаченном персонажами их острых высказываний, как вес и значение их слов, да и их образов, тут же девальвируется, исчезает. Их слова и созданные образы теряют всякое значение. Они тут же превращаются, по-сути, в дорогие игрушки. Игрушки, которые стоят дорого, которые не нужно ломать, а лучше поберечь, потому что они уже стали удобными и забавными. И в этом смысле деньги, которые платят артисту, безусловно, пахнут.
Мне, наверное, так легко говорить, я никогда не был политизированным и общественно активным артистом. Однажды Жванецкий сказал мне, прослушав отрывки из текста спектакля «+1»: «Они не понимают… Ты вежлив, тем и опасен». Мне было приятно и лестно это услышать. Но при этом я понимал и понимаю, что никому и ничем я не опасен. Я всегда занимался только художественным. Меня всё чаще и чаще обвиняют в позитивизме и благодушии… Меня всегда интересовало только частное страдание отдельного человека,частное неумение жить и индивидуальное смятение перед жизнью. Наверное, меня сильно не искушали… Хотя каких-то искушений и соблазнов хватало…
Когда я сидел за столом в программе «Прожектор Перис Хилтон» среди безусловно талантливых, а может быть даже лучших в своём роде ребят, я не знал, о чём говорить. Я небыл в курсе тех проблем, новостей, которые они обсуждали, а ещё я не знал, как об этом можно говорить смешно. Но я отчётливо понимал, что я нахожусь в зоне некой дозволенной и тщательно проверяемой дерзости, где ничего серьёзного сказано быть не может. (Я не имею ввиду серьёзного, в смысле не смшеного, я имею ввиду, не может быть сказано ничего значительного). Даже не потому, что нельзя, а потому что не надо! НЕ НАДО! Да если и будет что-то сказано, то веса не будет никакого.
И где и как, при каких обстоятельствах можно сказать о том, что чиновник от медицины в далёкой губернии с гордостью говорит мне о том, что лечит свою семью и сам лечится в Швейцарии и советует своим друзьям делать так же, или когда крупный руководитель силового ведомства губернского уровня учит своих детей в Англии, потому что опасается, что не сможет уберечь детей от наркотиков, когда не очень крупный партийный деятель уездного масштаба отмечает своё тридцатипятилетие в лучшем ресторане своего города, заказав себе несколько дорогих музыкальных коллективов из столицы, а ведёт это мероприятие известный своими дерзкими высказываниями о власти и его партии артист…
Я хотел бы всего этого не знать. Но, к сожалению, знаю. Я ощущаю вакуум некритического отношения к тому, что происходит в стране и сфере моей деятельности, в частности, как серьёзную болезнь. Этот вакуум происходит не от успокоенности, не от усталости, а от какой-то постыдной апатии. И в состоянии этой апатии люди не различают, да и не хотят различать пошлость, беспринципность, непоследовательность и всепоглощающую демагогию. Последние недели я остро ощущал эту апатию и очень устал от неё.
Что с этим могу сделать я? Наверное,ничего. Самую малость… Не поддаваться. Не поддаваться и всё. Мало того, я понимаю, что нужно справиться и с гневом и раздражением. Иначе эти гнев и раздражение пересилят, отнимут надежду, лишат возможности любить Родину, задушат саму эту любовь.
Да, мне легко говорить, у меня есть моё скромное место, есть мои спектакли, книги… Этим и буду заниматься. Можно сказать, что это удобная позиция? Наверное. Но только я не стану развлекать чиновников за коррупционные деньги, не стану игрушкой и человеком, которого любой, кто заплатит, может панибратски похлопать по плечу. Это, конечно, не много, и в этом нет никакого сильного поступка. Это я понимаю. Я не диссидент и не герой обличитель… Я делаю то, что умею.
А ещё я останусь со своей публикой… Знаете, у меня совсем недавно был разговор, который был похож на разговор глухого со слепым. Мне говорили, что если можно делать билеты дороже, то их надо делать дороже. И если книгу можно делать дороже, то её необходимо делать дороже. Если покупают, надо делать. Это мне было сказано в ответ на то, что моя команда и я с маниакальным вниманием относимся к тому, чтобы цены на книги и на билеты не зашкаливали… Вы думаете, я не хочу больше получать денег за свою работу? Да я бы с радостью получал бы больше. А при этом я также знаю, что как бы тщательно и щепетильно мы не занимались этим, всё равно останутся недовольные. Но мы этим занимаемся не из желания кому-то угодить, альтруизма, и не для создания образа доступности и демократичности. Мы просто хотим… Я очень хочу, сохранить свою публику, и чтобы она была такой многообразной, какой она является. А когда артисты, почувствовавшие свою популярность и принимающие эту популярность как что-то очень заслуженное и безусловно справедливое, поднимают цены на билеты, загибают гонорары, они просто приобретают ту публику, которую некогда в своих остро ироничных работах высмеивали. При этом они лишаются той публики, которая их некогда полюбила и сделала популярными. Т.е. происходит неосознаваемое самими артистами предательство.И опять же, купившие дорогие (очень дорогие) билеты высмеиваемые персонажи никогда не примут высказывания артиста на свой счёт, а если даже и примут, то слова оплаченного персонажем артиста не будут иметь никакого веса.
Вот, о чём я хотел сказать несколько дней назад. Насмотрелся!… Но нужно было найти слова. А ещё нужно было, чтобы эти слова были спокойными, а не сиюминутными. Я очень хорошо понимаю, что ничего нового или особо смелого я ЗДЕСЬ не сказал.
Поскорее бы выпал свежий первый снег. Поскорее бы пришли первые морозцы. Они принесут ощущение радости наступающего нового года. От свежего снега появится ощущение чистоты и новизны. Тяжёлый год, трудный. Но ему ещё целый месяц быть с нами. Хочется завершить его хорошо, спокойно и по возможности весело… и нестыдно.
Ваш Гришковец.