Хороший день 23 февраля, всегда мне нравился. И хоть раньше он не был выходным, в школе были какие-то послабления: уроки мужества, на которых ветераны рассказывали нам про войну. К тому же это последний зимний праздник. Дед всегда ждал нас в гости, он воевал, так что поздравлять его получалось искренне и по-настоящему.
Ещё в этот день по телевизору всегда много бесспорно хороших фильмов. Сегодня с утра и до сих пор переключаешь каналы, и мелькают самые любимые и дорогие лица актёров, которых тоже хотелось бы сегодня поздравить. Олег Даль, Толубеев, Ролан Быков, Высоцкий, Лавров, Папанов, Ульянов и много других, может быть, менее прославленных, но прекрасных актёров, которые остались в тех фильмах о войне, какие умели снимать только у нас и только тогда. Нигде сейчас так не умеют.

Третий день живу под впечатлением от концерта Жванецкого в Калининграде. Наверное, это самое сильное впечатление за последнее время. Именно в День защитников Отечества я и хочу сказать о Жванецком.

Мне было 11 лет, когда я впервые увидел его по телевизору. До этого, я, конечно, слышал его тексты, но в исполнении Райкина или Карцева с Ильченко. Я был разочарован тем, как выглядел человек, о котором так много говорили родители и друзья моих родителей. Но запомнил, как в первый раз его увидел. Я запомнил и понимаю, что Жванецкий только так и должен был выглядеть, и никак иначе.

А он с того момента, как появился, был и остаётся самым главным и самым лучшим в той сфере деятельности, которой занимается. Как он сказал однажды, туловищем он принадлежит к цеху юмористов. Сказано очень в его стиле. Да, ему приходилось и приходится выходить на одни с этими юмористами сцены. Но они все вместе существуют одним каким-то общим клубком (от слова клуб), а Жванецкий – совершенно отдельно. Хотя именно он создал целые форматы, направления и даже каноны. Но в чужих головах, устах и руках это всегда превращалось в сомнительного качества вторичный продукт. Он создал целый язык, и он предъявил миру нового героя. Вот про этого героя я и хотел бы сказать.

Герой Жванецкого – это не герой фельетонов, не критикуемый сатирой сквалыга, бюрократ или другой остро социальный персонаж, не юродивый фрик типа выпускника кулинарного техникума в исполнении Хазанова. Герой Жванецкого совершенно неотделим от самого Михаила Михайловича. Жванецкий все эти годы и развивал своего героя, и жил вместе с ним. Огромное число его текстов складываются в роман о жизни этого героя. А главная тема, главный вопрос, главное его переживание – это что за страна, в которой он живёт, что за время мы все переживаем и почему он так всё это сильно любит, что жить без этого не может?
Во время прошедшего три дня назад концерта Жванецкий отвлекался от чтения и много говорил. Несколько раз он начинал какую-то тему и, чувствуя, что она сложна и требует длительного развития, бросал её. Он делал это взволнованно, но при этом с безусловным доверием к залу. Он доверял зрителям и не опасался быть непонятым, даже если ему не удастся довести высказывание до логического конца. И вот, совершенно неожиданно и как бы ни с того ни с сего, он, оторвавшись от чтения, сказал приблизительно следующее, сказал совершенно неожиданно (текст привожу своими словами): «Да как они могли сомневаться в моём отношении к Родине! Я был всего один раз по-настоящему влюблён. Вот так, чтобы смертельно и невыносимо – только один раз… А она уезжала из страны. Тогда многие уезжали. Она говорила: поехали вместе. А я остался. Какие им ещё нужны доказательства?! Что им ещё нужно?! Тогда здесь жить было невозможно, мне выступать не давали, и любимая женщина уезжала. А я остался. Потому что не могу я без…» – он не договорил, сделал паузу и продолжил чтение. Он озвучил нахлынувшую на него волну – это было очень сильно.

Он не раз говорил, что рад за то, что меня могут переводить на другие языки и что я понятен иностранцам. Но говорил он это очень спокойно, отчётливо понимая свою непереводимость. Его способ высказывания, его отбор слов, его синтаксис уже содержат огромные смыслы. И интонация его также непереводима. А ещё он всегда говорил, что длинно писать не умеет. И конечно же, Жванецкий отдаёт себе отчёт в том, что его тексты от него неотделимы. С листа их можно читать только для того, чтобы вспомнить, как читал он. Он хорошо это понимает, и поэтому старается быть остро сегодняшним. Он изо всех сил живой, он не высекаем из мрамора, он не бронзовеет.

Жванецкий, судя по всему, никогда не был диссидентом, не лез на рожон и не был беззаветным и отчаянным борцом с режимами. Я думаю, если бы он умел и мог написать что-то вполне приемлемое для советской власти и тем самым обеспечить себе спокойную, сытую жизнь, он бы, может быть, это сделал. Но он не мог. Он не умеет и никогда не умел писать бессмысленно, бессодержательно и глупо, он не сумел бы выполнить заказ. И поэтому его голос был всегда неповторим и узнаваем и остаётся таковым.

Жванецкому очень нравится быть УМНЫМ человеком. Любой его, казалось бы, самый незначительный текст блещет умом. Ему нравится быть умным, и ему нравятся умные люди, которым он, собственно, свои тексты адресует. И конечно, Жванецкий невероятно глубоко знает жизнь, знает Родину, знает человека и любит Родину, человека и жизнь. Это так важно. Это сейчас необходимо. Иногда мне его присутствие просто физически необходимо.

Среди пошлости и безудержного безумия, которое царит на телевидении, среди псевдоинтеллектуальной книжной зауми «новых литературных процессов», где вновь и вновь пишутся антиутопии, политическое фэнтези, где так много закодированной глубокомысленной хрени, где рафинированные интеллектуалы сыпят матом, где холёные стервы выжимают из себя ядовитые сюжеты, где разочаровавшиеся в жизни, обсыпанные кокаином педерасты выдавливают из себя свой жизненный гной… Среди перерожденцев и предателей собственного образа, которые совсем недавно выступили чуть ли не в виде современных робингудов, которые заявили что-то романтическое и чуть ли не хулиганское по отношению к пошлости и фальши, сказали: «Мы – Комеди клаб. Мы свободные, умные, весёлые и хотим быть счастливыми…» – им поверили, и как быстро они стали неотъемлемой составляющей того, над чем сами искренне смеялись всего несколько лет назад… Среди тех, кто с пеной у рта и горящим взором восхваляет каждого нового руководителя, казалось бы, совершенно забыв о том, что говорил ещё вчера, среди опухших от роскоши, невероятно богатых людей, которые вдруг потеряли какую бы то ни было человеческую, государственную и даже просто мужскую позицию, среди демагогии политических клоунов, среди лютой злобы и фальшивого благодушия… Жванецкий практически один-единственный человек, которому все и безоговорочно могут доверять.

Ему могут доверять в России, Украине, Грузии… Он не обманет. Он прожил такую жизнь! От него веет Высоцким, Окуджавой, Шукшиным. Они когда-то были все вместе, в одном времени, в одном возрасте, в одном воздухе…

Я не могу понять, как Михаил Михайлович сохранил к своему сегодняшнему возрасту способность так остро чувствовать, понимать и главное – любить сегодняшний день. Немало людей, проживших длинную жизнь, находят в себе силы понимать сегодняшний день, но любить его могут немногие. Любить несмотря на весь тот ужас, который я выше перечислил. И видимо, именно эта любовь даёт ему возможность быть по-прежнему точным, понятным, смешным и необходимым.

На его концертах можно не волноваться. Глупости, фальши, пошлости или даже просто чего-то неудачного не случится. Жванецкий выковал такое мастерство, что любая тема, любая мысль превращается в кристалл, идеальный по форме и прозрачности. Мне приятно сказать это сегодня, в День защитников Отечества, накануне его юбилея. Ему скоро исполнится много лет. Он не любит на эту тему говорить. Он всегда говорит, что ощущает себя на совершенно другой возраст. Слушая его и глядя на него, невозможно представить, что ему столько лет. Я знаю много дряхлых и гнилых стариков, а то и духовных мертвецов, которым лет вдвое меньше, чем Жванецкому. И для меня сегодняшний праздник, то есть День защитников Отечества – это тот праздник, в который мне хотелось бы поздравить Михаила Михайловича.

Потому что для меня когда-то он был главным защитником права быть свободным, умным, весёлым и тем самым – прекрасным человеком. Потом, во времена всеобщей растерянности, он не скрывал своей растерянности и мучительно, не без ошибок, искал новые возможности и своё место в изменившемся пространстве. А сейчас он защищает красоту русского языка и образ человека прекрасно на этом языке говорящего. Он снова утверждает, что умным и сильным быть трудно, но это интересно, правильно и счастливо.

Последнее, что я хочу сказать: конечно, само присутствие Жванецкого в нашем времени и нашем пространстве очень усложняет многим жизнь. На его фоне прекрасно видны бессмыслица, кривляние, пошлость, непрофессионализм, глупость, корыстолюбие, предательство собственного достоинства и своей профессии… Да и просто кому-то, кто ещё не окончательно потерял совесть, может быть, в какой-то момент страшно и стыдно оттого, что то, что он сделал, или то, что сказал, может услышать Жванецкий… Сам я часто думаю: «А как бы вот это он оценил?» Хочется сказать: «Спасибо за то, что лично мне Вы жизнь точно усложняете (улыбка)».
С праздником защитников Отечества всех, кто ощущает этот праздник своим!