Евгений Гришковец

Здравствуйте!

Вот и наступила зима 2015-16 годов. Тревожно! Ужасно пронизывающе тревожно… Не помню в своей жизни такой тревожной зимы.

В детстве тревог и не было. В юности были только опасения… Но не думаю, что у родителей моих были тогда, когда я был младенцем, ребёнком, юношей, подобные тревоги. А сейчас мы с родителями тревожимся вместе, как не тревожились никогда.

Отлично помню декабрь 2013 года. Было отвратительное, похожее на привкус металла во рту, тёмное предчувствие. Но большой тревоги не было…

Потом был март 2014 года… Перечитал мартовские записи прошлого года… Там я писал, что так хочется проснуться, и чтобы всё происходящее оказалось сном. Пусть сном очень реалистичным, очень подробным… Таким сном, от которого пробуждаешься и ещё некоторое время не веришь в то, что пробудился. А потом радуешься тому, что весь кошмар был только сном и не более.

Ещё я там писал, что не хочу того, что происходит. Не хочу ещё большей изоляции нашей страны, не хочу того, что Россия станет ещё большим пугалом для всего мира…

Сейчас же я не хочу делать никаких предположений. Заставляю себя ничего не предполагать…

Читать далее…

Здравствуйте!

В последнюю неделю у меня очень оживилась переписка с моими крымскими друзьями-приятелями. Переписка нерегулярная, она периодически прерывалась и прерывается: то я еду между городами или лечу куда-то, то у них разряжается телефон и нет возможности зарядить, а то попросту отсутствует интернет. А переписка-то идёт всё какая-то остроумная, весёлая, даже, скорее, жизнерадостная.

Все мои крымские друзья-приятели в Крыму остались. Никто за последнее время, после известных событий, не переехал на материк в Россию или Украину. Знакомые украинские военные моряки теперь либо гражданские, либо моряки российского Черноморского флота. Я перестал с ними активно переписываться по причине их постоянного ворчания.

Они прям-таки изворчались после того, как Крым стал российским. Ворчали, мол, хотели совсем другого, кто-то вовсе ничего не хотел менять, кто-то сначала сильно обрадовался, а потом разочаровался. Но большинство ворчали по поводу трудностей, высоких цен, гадкого руководства Крыма и тому подобное. То есть, нормальное наше ворчание.

Читать далее…

Весточки из Украины.

Хочу поделиться открытием, о сути которого я долго думал, и понял, что хочу на эту тему высказаться. Кому-то мои соображения покажутся очевидными, кому-то — наоборот. Но выскажусь. К тому же, на тему Украины я не высказывался очень давно.

Полтора года назад моя телефонная книга лишилась многих десятков номеров, начинающихся на +38. Украинские приятели, знакомые, коллеги и даже друзья из разных городов Украины исчезали из списка тех, кому я могу позвонить, и кто может позвонить мне. С кем-то из них я регулярно встречался во время ежегодных и частых гастролей. С кем-то ещё чаще. А с кем-то иногда переписывался. Но под общий гул и хор проклятий в мой адрес после текста «Неевропеец» и после того, что я написал про Одессу, почти все мои украинские визави исчезли из поля моего общения, приятельства и дружбы. Кто-то нанёс ощутимые душевные раны, кто-то сам исчез с обидой. Но больше было просто проклятий и плевков. Причём, односторонних… В мой адрес. Осталось совсем немного, буквально с десяток людей, с кем отношения сохранились, только окрепли и стали невероятно бережными друг к другу.

Но в целом со стороны Украины возникла мёртвая тишина.

И вдруг…

Читать далее…

Здравствуйте!
В прошлую субботу принял участие в… мне трудно определить жанр мероприятия. Олег Павлович Табаков решил позволить себя поздравить с юбилеем, но существенно позже самого прошедшего юбилея. Торжество происходило в МХТ им. Чехова. Меня пригласили сказать короткую речь. Я эту речь написал… Этакое небольшое обращение к любимому артисту. Таких обращений было запланировано немного. Пришли Жванецкий, Юрий Рост и я. Всё остальное были сценки и номера.
К сожалению, я ничьих выступлений не увидел. Из-за кулис не посмотришь и толком не послушаешь. К тому же меня выпустили, можно сказать в начале, так как мне нужно было спешить в аэропорт и лететь в Сочи последним рейсом.
А жаль. Я хотел и посмотреть концерт и потом попраздновать… За кулисами я встретился со всеми… Со всеми теми, кого мы знаем, видим и ждём в нашем сегодняшнем российском кино и телевидении. Все они привычно клубились за кулисами, ожидая каждый своего выхода. Это были люди, чьё появление на улице или в аэропорту или в заведении производит переполох. А там они просто болтали, гудели… Они привыкли друг к другу. Для меня же эта обстановка была непривычной, я-то всё время один. И всё время где-то… в данный момент — в Краснодаре.
Мне все были рады. Надеюсь, искренне… А может быть, были рады, потому что в отличии от остальных я редко бываю в их компании… Жалко, что пришлось сразу после выступления убежать.
И на сцене я был один у микрофона. Прочитал своё посвящение Олегу Палычу и сразу же помчался в аэропорт.
Вот то, что я написал Табакову:

Читать далее…

Здравствуйте!
Ну вот опять мы засыпали в одном мире, а проснулись в другом. Опять появилась ещё одна кровавая историческая дата…
И очень хочется, чтобы не поднималась та волна, которая уже поднимается… Сейчас нужно только сострадание и сопереживание. Сейчас нужно справиться с сильным желанием сказать: «А что вы, собственно, хотели?!» А такое желание есть. И многие-многие-многие уже успели высказаться и будут высказываться в этом духе. Нужно побороть в себе желание так говорить.
Да, очень хочется сказать что «сами виноваты», европейские лидеры во главе с Меркель и Оландом — идиоты, что в сущности кровь людей на их совести, что Европа слаба и бессильна и получила то, что давно ожидалось… Хочется так говорить и так думать, но нужно задавить в себе сейчас эти слова и мысли…
Очень хочется спросить карикатуристов из Шарли: «Ну?! Что теперь вы нарисуете?» Но не надо задавать такой вопрос.
Только сострадание, сопереживание и скорбь. Не надо писать, высказываться в том духе, мол, «мы говорили, предупреждали». Не надо думать, что мы пострадали раньше и сильнее. Не надо допускать в себе даже малейших признаков и ростков злорадства, мол, нас взрывали, брали в заложники, убивали, губили наши самолёты, а теперь и вы попробуйте каково это… Не надо думать, что у нас трагический и скорбный опыт больше и дольше. Только сочувствие и сострадание.
Надо полностью забыть все обиды, которые нам наносили и продолжают наносить… сострадание, скорбь и, по возможности, участие.
Участие и надежда на то, что то, что стряслось, нас объединит, подарит нам доверие друг к другу. Доверие, которое сейчас совершенно необходимо.
А всяческие поучения, всяческий намёк на бОльший опыт и бОльшее страдание нужно отбросить. Это никому не нужно. Не нужно ни нам, ни парижанам. Никому.
Если мы знаем те страдания, которые сейчас переживают французы… а мы их знаем… то мы можем сочувствовать и сострадать по настоящему.
Сострадать и надеяться, что мы справимся все вместе. А все остальные химеры в себе нужно сейчас задушить, даже если они так и рвутся наружу.

Ваш Гришковец.