архив жж

Сегодня водил детей на «Мадагаскар 2». Все остались довольны. Прежде всего друг другом, ну и мультфильмом, конечно. Младшему, Саше, больше всего понравилась акула, которая появляется на экране на несколько секунд. То есть каждый нашёл своё. Я пил джин-тоник, дети ели попкорн. Лучшего времяпрепровождения не придумать.
Сегодня поступило приглашение принять участие в программе «Гордон Кихот». Из этого я тут же сделал вывод, что у уважаемого Александра Гордона есть ко мне претензии. Я подумал и отказался. Сообщаю об этом в ЖЖ, чтобы развеять всякие сомнения относительно того, что я опасаюсь участия в программе. Я видел одну с художником Никасом Сафроновым. Пожалуй, я разделяю те претензии, которые ведущий предъявлял нестареющему Никасу. Но разговор не получился, а по сути программа довольно неприятная. Ведущий и приглашённый разговаривали на разных языках. Было ощущение, что Сафронов даже не понимает, о чём речь.

Я отказался по той причине, что мне не хочется знать, какие могут быть и есть у Александра Гордона претензии к тому, что я делаю, и ко мне лично. Я не хочу этого слышать ни конфиденциально, ни на людях. К тому же в этой программе, как я понял, присутствуют сторонники и противники приглашённого. Я не хочу увидеть знакомых мне людей среди противников, и не прочу никому из знакомых и близких роли моих защитников. Пусть уважаемый Гордон со своими претензиями живёт без меня.

С Александром Гордоном мы познакомились, когда я играл спектакли в театре «Школа современной пьесы».
Он в этом театре актёрствовал, и весьма небезынтересно. Не хочу видеть знакомого мне человека и в чём-то коллегу в состоянии гнева и раздражения, адресованного мне. К тому же что-то мне неохота быть поставленным в один ряд с Никасом Сафроновым. А если буду в этом участвовать, я неизбежно в этот ряд попадаю. И даже не попадаю, а становлюсь, по желанию уважаемого ведущего. Полагаю, что могу обойтись без этого (улыбка).

А соревноваться в уме, остроумии и способности остро отвечать мне тоже не хочется. Мне кажется, это не моё дело. Лучше позанимаюсь в ближайшие дни детьми, а потом полечу в Париж и поиграю спектакли.

Страна отметила таинственный праздник хэллоуин, Америка выбрала нового и, как говорят, полезного нам президента, индексы разнообразных бирж отреагировали на это позитивно. Короче, всё неплохо. Вчера по телевизору показали сразу несколько исторических шедевров: «Волкодав», «Александр. Невская битва» и «1612». У меня была возможность немножко посмотреть ЭТО. Такие фильмы и являются подготовительными к тому, чтобы в итоге появился «Адмирал». На данный момент «Адмирал» – это апогей «осмысления» исторического наследия России. Но об этом много уже говорилось. Одно слово – кошмар.

Хочу совсем о другом. Вернулся домой. И хоть меня не было чуть больше двух недель, заметил, как что-то изменилось в детях. Старшая-то всё время меняется. Продемонстрировала мне купленную на зиму обувь, посмотрели с ней её любимые видео, скачанные из интернета, послушали пару песен. Оба были счастливы. А тут я стал перечитывать комментарии к прошлым постам и наткнулся на такой текст:

«Мне кажется, самым главным периодом в формировании моих мыслей, взглядов, был тот год между 14-ти и 15-летием. И во многом на него повлиял папа. Пусть он этого не знал и не знает. Но мы, девушки, обладаем какой-то чудесной способностью „заглядывать“ в мысли. Для меня очень было важно немного со стороны смотреть за тем, что делает мой отец, и я всегда искала повод, чтобы только находиться с ним рядом. На дачу едет – отлично! Полью грядки, покатаюсь на качелях, искупаюсь…
В гараж – тоже хорошо! Покатаюсь на велосипеде, понажимаю на тормоз, чтобы с маслом разобраться…
Сидит с бумагами работает – замечательно! Помогу посчитать, заточу карандаш или подам, что нужно.
Отдыхает / смотрит фильм – присяду тихонечко рядом и буду наблюдать.
Не знаю, одна ли я такая, или кто-то ещё так делал в этом возрасте и не только, но папу своего я очень люблю.
И благодарна ему за все. Хотелось бы даже… „попросить“, чтобы вы тоже проводили много времени вместе… Даже не ходили куда-то, а так, в домашней обстановке, о чем-то разговаривая…
Не знаю, почему захотелось вам это сказать, но сказала…»

Как прекрасно написано! Как бы я хотел, чтобы и моя дочь по прошествии времени могла так вспомнить наше проведённое с нею время. Мне многое становится понятно благодаря этому тексту, потому что именно так Наташа себя и ведёт. Она приходит и смотрит со мной даже не интересные ей новости… А сколько радости у неё бывает оттого, что мы вместе смотрим какой-то её фильм! И пусть в моём присутствии она понимает, что фильм не очень хороший, хотя до этого казался хорошим, она всё равно сильно радуется оттого, что ей удаётся мне что-то показать и объяснить.
11 ноября снова надолго уеду. Ужасно неохота. Кто-то может не поверить в то, что мне не хочется лететь в Париж, кто-то может подумать, мол, зажрался (улыбка). На самом деле это будут трудные гастроли, десять спектаклей подряд. Я не люблю играть много спектаклей подряд в одном и том же месте. К тому же играть спектакли с переводчиком – очень сложное дело. Потребуется много репетиций и предельная концентрация внимания. И потом, перевод – это всегда компромисс. На самом деле мне больше нравится играть там, где идти на компромисс не надо. Хотя Париж прекрасен, и мой переводчик Арно ле Гляник удивительный человек и настоящий интеллигент, преданный театру, искусству и смыслу. Но он такой перфекционист, что замучивает своим дотошным отношением к переводу даже такого щепетильного человека, как я.

Погода в Алма-Ате такая же, как в столице России, – пасмурно и беспросветно. Впрочем, мне было не до погоды. С удовольствием сыграл в алмаатинском ТЮЗе «Как я съел собаку», который давно не исполнял и до следующей осени исполнять не буду. Поразила часть алмаатинской публики. В целом публика тёплая, внимательная и вполне театральная, но так, как там, на спектакли не опаздывают нигде: начать удалось только через полчаса после третьего звонка, то есть заявленный на семь часов спектакль начался в половине восьмого. А были и опоздавшие, которые заходили в зал в половине девятого, причем совершенно спокойно, целыми компаниями, и даже несли с собой какие-то пакеты, видимо, перед театром заехали в магазин, так что они совсем не были похожи на итальянских любителей оперы, которые едут в Ла Скала послушать любимую арию в середине второго акта. Забавно. Не могу сказать, что очень по этому поводу расстроился, но за свою большую практику с таким уж точно не сталкивался.
Хотя, конечно, пробки в Алма-Ате серьёзные. По городу перемещаться, особенно в ненастную погоду, тоскливо: всё стоит. Алма-Ата не похожа на другие такие же большие города, потому что у нее нет ярко выраженного центра. Все культурные и административные здания, а также клубы, рестораны, гостиницы весьма сильно разбросаны по городу, а пробки чудовищные. Зато концерт в клубе «Жесть» компенсировал все погодные неприятности и раздражение от пробок. Как же было приятно играть для такой публики! Как же много было счастливых и поэтому красивых людей! Особенно запомнилась девушка, что стояла не шелохнувшись весь концерт, и поэтому её было хорошо видно, – красивая элегантная казахская девушка. Она периодически включала телефон и держала его перед собой. Я думал, она звонит своему знакомому или друзьям и даёт возможность послушать, что происходит на концерте, а после концерта она подошла и сказала, что включала диктофон, чтобы потом поставить эту запись своей семимесячной дочери.

Какая удивительная погода сегодня стояла в Москве! Как прекрасна была столица нашей родины! Она и вправду была златоглавая – это такая редкость! И многие люди красиво одеты, потому что самая элегантная одежда, на мой вкус, это лёгкие демисезонные пальто, твидовые пиджаки и плащи. Нам в нашем климате так мало удаётся это поносить. Всё как-то холодно, холодно, потом дожди, дожди, а потом бабах! – и все уже в шортах. А вот сегодня было красиво. И довольно много дам в шляпках – на Тверской.

В этом смысле сильно завидую американцам. Правда, я бывал там совсем немного, но зато фильмов видел много. Как часто в американских фильмах бывает поздняя осень или ранняя весна, и видно, что не тепло, но при этом солнечно и красиво. Это моя самая любимая погода. Правда, в такую погоду довольно часто бывает высокое давление, очень высокое, и болит голова (улыбка).
Завтра похоронят великого Муслима Магомаева. «Урожайным» оказался этот високосный год, а он ещё не закончился. Шестьдесят семь лет, всего ничего. Очень, очень жаль. Все те, кому сорок с небольшим, жили с ним с самого-самого детства. «Бременские музыканты-2» – это же просто гениально спето. Для меня он всегда был нашим Элвисом. Не знаю теперь, с каким ощущением буду говорить про Элвиса в спектакле «ОдноврЕмЕнно» и изображать песню под магомаевский «Луч солнца золотого».

Помню очень сильное и абсолютно трагическое ощущение исполнения спектакля «Как я съел собаку» после того, как умерла бабушка. Мне повезло, у меня долго были бабушки. Одна умерла четыре года назад, другая – два года назад. В спектакле «Как я съел собаку» много говорится про бабушку. Конечно, там это некая условная бабушка, и я писал этот текст так, чтобы каждый мог вспомнить свою. Но для меня-то она была совершенно конкретная, живая и любимая. И мне было весело и легко говорить слово «бабушка» со сцены, когда обе были живы. И я сам был совсем юным до тех пор, пока у меня была возможность кого-то так называть, к кому-то обращаться «бабушка». А потом их не стало. И я не могу уже себя ощущать в какие-то моменты таким молодым.
Умер Муслим Магомаев. Когда такие, как он, уходят, остро ощущается безвозвратность ушедшей юности. С ними, собственно, уходит и юность. Позади, всё дальше и дальше, остаётся двадцатый век. Но, думаю, наш Элвис и Элвис Пресли сейчас где-то вместе. Они заслужили, чтобы им там было хорошо.