Здравствуйте!

Ну что вам рассказать про Сахалин?…

Я подлетал к Сахалину 9 сентября после полудня по местному времени. Погода была совершенно ясная. Ни одно облачко не закрывало вид с высоты десяти тысяч метров. За час до назначенного времени прилёта я прилип к иллюминатору и всматривался с безлюдные, коричнево-зелёные просторы сплошных, невысоких гор. Я старался по возможности заглядывать вперёд и хотел не пропустить момент, когда появится край земли. На этом краю и за краем я провёл когда-то два с половиной года своей юности. После учебного отряда на Русском острове меня отправили служить в Сахалинскую флотилию, которая базировалась в районе города Советская гавань. Оттуда же, из Совгавани, поздней весной 1988 года я вылетел на маленьком самолёте в сторону Хабаровска и пролетел над гористыми, безлюдными просторами. С тех пор в этих местах я не бывал.

Задумавшись, я, конечно, пропустил тот момент, когда стала видна кромка материка. Я не ожидал, что мы пролетим почти прямо над Совгаванью и портом Ванино, оставив их справа по борту. Я с трепетом узнал очертания бухт, разглядел строения и даже точечки кораблей. Узнал бухту Постовую, в которой на таинственной глубине лежит знаменитый фрегат Паллада. Я смотрел с неба на этот кусочек земли и понимал, что в моей памяти всё сохранилось намного отчётливей, чем я мог теперь это разглядеть. Хотя давно нет ни моего корабля, да и всех кораблей 93-ей бригады, нет Дома офицеров и Матросского клуба, куда мы ходили смотреть кино, нет Театра Тихоокеанского флота, который выпускал из трубы своей котельной в небо чёрный дым. Там, где некогда кипела жизнь огромного военно-морского соединения нынче запустение. Это я знаю из писем и рассказов местных жителей и очевидцев.

А потом я увидел остров Сахалин!!! Я думаю, что каждый человек на Земле, который заглядывал в атлас мира или разглядывал карты, наверняка обращал внимание на остров, который своей формой напоминает диковинную рыбу с высоким и острым спинным плавником. Остров Сахалин бросается в глаза, в отличие от других невыразительных островов и архипелагов… Сколько раз со школьных времён я рассматривал его на картах и глобусе, сколько раз я видел его берега с борта корабля. Но сверху не видел никогда. А тут я не только увидел остров, но и заглянул за него. То есть, увидел Охотское море.

Как же прекрасен Сахалин, как он ярок по сравнению с однотонным краем материка! Сахалин сверкнул зеленью, живописными вершинами и голубизной прибрежных отмелей… Вскоре я впервые вступил на этот остров.

Если идти или ехать по какой-нибудь улице Южно-Сахалинска и не знать, что ты на далёком острове, то можно подумать, что ты едешь по какому-нибудь не очень центральному району города Кемерово, Перми или Вологды. Стандартные пятиэтажки, деревца, стандартные магазинчики и вывески. Единственное, только в Кемерово, Перми и в Вологде машины в основном с левым рулём. Да ещё на улицах Южно-Сахалинска заметно много людей с определённо восточными лицами. Никаких архитектурных особенностей в столице Сахалина искать не стоит. От японцев, как мне сказали и показали, осталось два с половиной здания. Это два музея и половина здания военкомата.

В Южно-Сахалинске проживает чуть более ста пятидесяти тысяч человек. То есть, по российским меркам город маленький. Но если находиться не на окраине города, то размеры его непонятны. Движение весьма оживлённое, машин очень много, люди на улицах нарядные. Город хорошо подметён, на клумбах цветы. Строек много. То есть, город себе как город.

Если недавно, а я знаю, в Южно-Сахалинске были проблемы с гостиницами, то теперь скорее есть проблема выбрать, в какой остановиться. Как минимум несколько гордо претендуют на название «Лучшая гостиница Дальнего Востока». В городе полно разнообразных заведений. Есть даже типа «модные», с вполне современными интерьерами, хорошим меню, отличной картой вин и хорошим набором сигар. Вот только даже в этих модных интерьерах могут сдвинуть столы, да и гулять по старой памяти, как привыкли, большой компанией. Я сам это видел и с большим трудом избежал участия в застолье. В каких-то заведениях видел компании серьёзных и явно авторитетных мужчин, которых, если бы они не говорили по-русски, можно было бы принять за якудза.

Город живой. Цены на жильё существенно выше, чем в Калининграде. Я встречал и общался со многими людьми, которые говорили об искренней и глубокой любви к Сахалину. Правда, многие из них были студентами, которые приехали к родителям, или бывшими сахалинцами, которые прилетели в родные края на бархатный сезон, или командировочными из разных городов Большой земли, которые, по их словам, не знают места лучше Сахалина, но почему-то не остаются на нём жить. Правда, встретил одного человека, который двадцать лет назад прилетел на Сахалин из Таллина, да так и остался навсегда, понимая свой случай, как редкий, если не уникальный.

Нет-нет, в Южно-Сахалинске нет ощущения захолустья или глухой периферии. Только однажды я почувствовал тоску и скуку из-за того, что Южно-Сахалинск город маленький и находится далеко от неких больших жизненных процессов. Эту тоску и скуку я прочёл в глазах молодого человека, сидящего за рулём очень навороченного и тюнингованного Хаммера с нереально сверкающими дисками колёс. Мы поравнялись с ним на светофоре и мне удалось не только разглядеть его, но я заглянуть ему в глаза. В них я прочёл то, как скучно ему живётся, как мал ему город, как некуда ему ехать на этой дорогой машине… Я увидел в его глазах тоску от того, что он всех знает, а его машину знают все, и что никто уже ей не восхищается, и что некуда ему пойти в его новых крокодиловых туфлях, и что место его не здесь, а в Майями.

Я разговаривал с сахалинским молодыми дамами, жёнами и подругами богатых местных людей. Никто из них не связывает своего будущего с островом. Одна красивая особа, на шестом месяце беременности, когда я спросил придумали ли они имя ребёнку, назвала такое диковинное имя, что я даже не понял, мужское оно или женское. На моё недоумение она сообщила мне, что это традиционное испанское женское имя, и с этим именем её дочери будет удобнее жить в Европе.

Мне понравился Южно-Сахалинск. Мне понравилась публика в театре, понравились мои новые знакомые, которые, я надеюсь, станут настоящими приятелями, мне понравился мэр города. Молодой, симпатичный, энергичный, остроумный и даже самоироничный, что редкость для руководителя.

А на следующий день меня отвезли на ближайшее к городу побережье Охотского моря. Дорога извилистая и очень живописная. Вдоль всей дороги растут гигантские лопухи. Эти лопухи не большие, не очень большие, а именно гигантские. Но никакие описания не дадут представления об этих огромных лопухах. Рядом с ними чувствуешь себя гномом… Мы проехали мимо прекрасных озёр, которые соединяются с морем, и от этого вода в них солёная, я видел чистейшие реки… И при этом в какой же печали я вернулся обратно в гостиницу.

Я побывал и даже можно сказать проехал почти по всей стране, и не только… Я знаю, что вся территория бывшего СССР, кроме Прибалтики, замусорена равномерно. Где-то погуще, где-то не очень, но всё же везде. Нет ни одного квадратного метра вдоль дорог, даже в самых безлюдных местах, где не было бы мусора. Почти нет не обезображенных человеком пейзажей вблизи человеческого жилья. Каждый посёлок или даже небольшая деревня похожи на последствия некого взрыва. Большая деревня — больший радиус вреда, нанесённого красоте и природе, меньше деревня — и радиус поменьше… Но на Сахалине следы и последствия деятельности человека уж очень заметны.

Может быть, из-за того, что находясь там, ты каждую секунду понимаешь, в каком диковинном месте ты находишься, от того, что знаешь, что здесь живёт совсем немного людей, и все мегаполисы очень далеко… Или от того, что Сахалин так прекрасен?… Может быть от этого безумие и варварство так непереносимо отчётливо видно на фоне синевы озёр, прекрасных фантастических скал, сопок, бухт, рек и нереального морского горизонта.

Представить себе дикость и масштабы этой дикости по отношению к той рыбе, которая сплошным потоком идёт из океана в реки Сахалина на нерест, не увидев, совершенно невозможно…… Только я не хочу сказать о том, что рыбу ловить не надо, и нужно немедленно стать вегетарианцем. Я люблю есть рыбу… Но во все века и у всех народов всегда было почтение к тем живым существам, которых они употребляли в пищу…… Если бы вы видели какими ужасными способами там ловят, тащат, хватают, черпают ковшами или при помощи кранов загребают несчастную рыбу, идущую к месту своего появления на свет на нерест. Я видел плывущую вниз по реке потрошёную, ещё шевелящуюся рыбу, из которой просто извлекли икру и бросили. Я видел людей, которые тупыми ножами кромсали прекрасных рыб, для того, чтобы засолить себе прямо на берегу икру «пятиминутку» и закусить ею тёплую водку. Они потрошили её, тут же бросали и наступали на неё грязными сапогами. И масштабы этой дикости непонятны, непредставимы. Нет в людях там почтения к удивительной красоты и совершенства созданиям, которые стремятся через весь океан, чтобы накормить этих людей, принести им самое ценное, свою икру, да и просто обеспечить жалкую, грубую и бессмысленную их жизнь. Есть в этих людях только душевная лень и пресыщенная развращённость богатством той природы и мест, которыми они так бездарно и неуёмно пользуются. Наступают эти люди грязными сапогами на трепещущую рыбу, бьют палками мощную кету, пинают горбушу, и даже не чувствуют того, что потрошат и бьют сам остров, который так похож своими очертаниями на стремительного лосося.

Про том, как обезображены берега я даже говорить не стану…

Нигде так, как на Сахалине, я не почувствовал и так наглядно не увидел полного отсутствия в нашей стране внятной идеи, желания, а самое главное, воли к лучшей и достойной жизни и к осмыслению того, что у нас есть.

Я не фанат и даже не поклонник ничего американского… Но в Южно-Сахалинске мне показали закрытый посёлок, который построили американцы для себя. Это практически маленький район города на отшибе. Построили его американцы, чтобы там жили их специалисты, которые занимаются разработкой и добычей нефти. Это никак не Рублёвка и не элитный посёлок местной бизнес-элиты. Посёлок нефтяников. Вот и всё. Правда, нефтяники американские. Дома там стоят типично американские, на две, а то и три семьи. Этакие щитовые дома, которые не рассчитаны на то, что они простоят сто лет. Но видно, что удобные, светлые, а главное, аккуратные. В посёлке есть школа, магазин, асфальтовые дорожки. Ничего особенного. Только мусора нет. Пострижена трава, вычищен ручеёк, деревья ухожены. Ничего особенного. Но при этом красиво, потому что дома поставлены с учётом ландшафта. Ландшафт не загажен… А сахалинский ландшафт сам по себе прекрасен.

Я улетал из Южно-Сахалинска, видел с высоты проложенную японцами железную дорогу, видел контуры некогда разбитых японцами полей. Очертания каналов, дорожек и системы устройства полей с самолёта видно. Но эти поля брошены. В лучшем случае на них пасётся скот. А когда-то японцы смогли возделать эти совсем непростые земли, смогли проложить дороги, которые до сих пор являются основой нынешних… Точно также, когда подлетаешь к Калининграду, видны системы маленьких каналов, видна вся система орошения полей… Большинство полей запущено, каналы заросли. С неба видны только следы кропотливой и вдумчивой деятельности жителей Восточной Пруссии… На руинах древних кирх гнездятся аисты, в некогда живописных местах зияют окнами пустующие старые фермы, хутора…

Я обязательно вернусь в мае на Сахалин. Я чувствую, что как-то болезненно сильно почувствовал этот остров, эту землю своей, родной. Я улетал с Сахалина, долго всматривался в исчезающие его очертания, унося с собой восхищение и сильную печаль. Я был печален, как наверное любой русский путешественник, заглянувший за горизонт.

Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

Десять дней меня ЗДЕСЬ не было. Никакой возможности всё это время сообщить что-то не случилось. Мешала занятость. Но главное — часовые пояса. В то время, когда я мог продиктовать что-то по телефону, Калининград и Москва спали, а когда просыпались, я уже был либо сильно занят вечерним спектаклем, либо вечерней программой кинофестиваля «Меридианы Тихого». Потом уже спал я.

Пережил сильнейшие впечатления. Впечатления очень разные. Самое сильное впечатление связано с Сахалином. Впечатления от восторга, до ужаса… Об этом я хочу написать отдельно. Но главное, что Сахалин теперь связан с совершенно конкретными людьми, лицами, именами… А ещё, после одиннадцати лет существования спектакля «Как я съел собаку» я впервые ощутил столь сильное и почти сюрреалистическое переживание, когда увидел название этого спектакля на афише южно-сахалинского театра. Город, в котором корейцев больше, чем где-либо в нашей стране, ждал этого спектакля во-первых, дольше всех, во-вторых, наверное сильнее всех. Мне говорили, какое недоумение и веселье вызвало появление этой афиши у тех людей, которые знать про меня не знают. И ни в одном городе эпизод про съеденную собаку не вызывал такой бурной реакции. Могу сказать с уверенностью, что такой реакции мой художественный замысел не предполагал (улыбка).

Владивосток, когда я прибыл с Сахалина, встретил роскошной погодой, жарой и водой в море-океане выше двадцати градусов по Цельсию. Побывал в удивительных местах, но об этом тоже отдельно. С фестиваля «Меридианы Тихого» мы привезли приз зрительских симпатий, который получили в результате зрительского голосования. Это для нас большая радость, к тому же, наша картина в конкурсной программе не участвовала, а была просто гостем фестиваля. Общения на фестивале было много. Особенно приятны были два дня общения с Валерием Тодоровским, с которым прежде я не общался. Я ему рассказывал про Владивосток, Дальний восток, про флот… А он никогда в этих краях не был. Он же мне рассказывал про отца, про съёмки, про тех артистов, с которыми ему довелось поработать. Он оказался очень интересным рассказчиком, надеюсь, что он про меня может сказать то же (улыбка).

Всё-таки любят меня во Владивостоке! Это так приятно ощущать. Чувствую, что жители Владивостока уверены, что имеют на меня особые права. Не буду их в этом разубеждать. Очень забавный был эпизод, подтверждающий это… На фестиваль приехал среди почётных гостей знаменитый французский актёр Винсент Перес. То, что он настоящая знаменитость и подлинная звезда, а главное, прекрасный актёр, нет никаких сомнений. К тому же, он оказался очень общительным и весёлым человеком. Вечером мы сидели в кафе небольшой компанией. Говорили о том, о сём, выпивали, мы во Франции обнаружили довольно много общих знакомых по театральному миру… Вдруг подошли девушки с фотоаппаратом, Винсен приподнялся навстречу, привычно и мастерски заулыбался, приготовился фотографироваться… Но вместо этого, девушки сунули ему в руки фотоаппарат и попросили его сфотографировать их со мной. Мы дружно посмеялись этой ситуации, он исполнил роль фотографа, но когда это случилось в третий раз, я увидел, что ему не до смеха (улыбка). Я успокоил его, сказав, что это объясняется только тем, что я служил на Русском острове.

Вчера в четырнадцать сорок пять по владивостокскому времени вылетел из Приморья в Москву, а в двадцать три пятьдесят уже по калининградскому времени приземлился в самом западном аэропорту нашей страны, т.е. в Храброво. Сейчас надо снова войти в местное время. Потрачу на это всё сегодняшнее воскресенье. За то время, пока я переживал новые впечатления и летал туда-сюда, у Маши вылезло два верхних зуба. Нижние появились ещё два месяца назад. А теперь два верхних. То есть, меня не было всего двенадцать дней, а зубов за это время стало в два раза больше. И что важнее — увидеть целый, огромный остров Сахалин или появление маленького зуба — я не знаю. (Улыбка)

Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

Ну вот, начался новый сезон. Вся наша небольшая команда повстречалась, обрадовалась друг другу, все оценили загар или появившиеся у кого-то новые детали на лице в виде лихой пиратской бородки, отпущенные за лето волосы… Быстро друг другу рассказали, кто и как провел или пытался провести лето. А сегодня уже готовимся к вылету на Сахалин, скоро поедем в аэропорт, потом долгий перелет, а завтра по прилету почти сразу буду играть спектакль… Попросил у организаторов один свободный день, который хочу провести в Южно-Сахалинске. Потому что в день прилета будет еще и спектакль, после девяти часов в воздухе вряд ли захочется что-то посмотреть. А если улететь буквально на следующий день, то Южно-Сахалинск может остаться в памяти несколько смазанной и не очень четкой фотографией. А я хочу увидеть этот город. К тому же… когда я еще в нем побываю (улыбка) .

Первые спектакли прошли здорово. Видно было, что люди ждали, многие купили билеты за месяц. Я, конечно, тоже ждал… люблю я эту свою работу! Подарили много цветов… Среди цветов получил еще и письмо в конверте. Письмо довольно объемное, на четырех страницах, вырванных из школьной тетради, написала мне его старшеклассница Аня. Трогательное, сумбурное письмо, в котором человек очень хотел рассказать мне про свою жизнь. И весь текст, и все странички, и детский округлый почерк просто пульсируют желанием сообщить что-то очень важное, может быть самое важное, вот только непонятно, что же это… самое важное. И в этом письме еще Аня рекомендует мне место на Старом Арбате, где можно, по ее мнению, выпить самый вкусный в мире горячий шоколад, который, по ее утверждению, стоит совсем недорого и варится сразу на молоке. Очень забавное послание… Всегда удивляюсь, когда узнаю, что совсем еще дети читают мои книжки. Честно говоря, я бы в этом возрасте эти книжки читать не стал бы.

И вот еще смешная и дурацкая история. Но она настолько странная и дурацкая, что я даже решил вам ее рассказать.

Из окна той квартиры, которую я снимаю в Москве, видно небольшое офисное здание. Лет пять тому назад, приблизительно тогда, когда я нашел и снял эту квартирку, это здание отреставрировали, то есть отштукатурили, покрасили. Но покрасили и отштукатурили не очень хорошо. Скоро сначала краска, а потом и штукатурка пошли трещинами, стены стали облупляться, и вот где-то на уровне третьего этажа, прямо напротив моих окон, на соседнем здании, на стене появилась большая трещина в штукатурке, она появилась прошлым летом. Всю весну я наблюдал, как трещина растет, а зимой штукатурка стала, загибаясь, потихоньку отваливаться от стены. Я уезжал из Москвы домой или на гастроли, возвращался и сразу же подходил к окну, чтобы посмотреть, как там загибается эта штукатурка. Зимой она уже стала свисать большим лоскутом и почему-то сильно меня раздражала. Я даже подумывал, чем бы в нее бросить, чтобы она отвалилась, потому что она явно в любой момент должна была упасть, но этого никак не происходило. Всю весну кусок загнутой штукатурки продолжал все сильнее и сильнее отгибаться и свисать, и уже было совершенно непонятно, как она держится. В июне, уезжая домой на летние каникулы, я посмотрел в окно, вздохнул и подумал, что, наверное, летом она отвалится без меня, или без меня сделают ремонт, и я не увижу этого долгожданного падения. Прилетел в Москву в пятницу, третьего сентября, поздно вечером, первым делом подошел к окну… висит. Уже непонятно, на чем, но висит. А вчера утром пил чай, слушал новости по радио… и что-то меня потянуло к окну, подошел к окну, посмотрел выше крыш на небо, на бегущие облака, потом перевел взгляд на знакомый кусок штукатурки, и в этот момент она отвалилась и рухнула вниз……….. я не мог поверить глазам! Так же ведь не бывает!!!

Но вот случилось! До сих пор нахожусь в этом тихом и веселом изумлении. Даже вот и вам рассказал. Чушь, конечно, собачья, но, черт возьми, это так удивительно.

Простите за глупости. Пора собираться и уезжать в аэропорт. Постараюсь каким-то образом что-нибудь хотя бы коротко сообщать из дальневосточных пределов.

Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

За выходные (то есть за отчётный период) мною проделана большая работа (улыбка). За прошедший уикэнд нам удалось записать все мои тексты и весь мой голос для нового альбома с «Бигуди». Провёл в студии много времени, наговаривал, наговаривал свои тексты, прослушивал дубли, снова наговаривал и к концу работы окончательно возненавидел свой голос. В итоге Максим Сергеев остался доволен и сказал, что из всего многочисленного материала выберет необходимое.

А ещё, мы с нашим фильмом успели принять участие в фестивале , который организует газета «Московский Комсомолец», то есть в фестивале Московская Премьера. Дважды наш фильм был показан в субботу. Просмотры проходили в Доме Кино, то есть в знаменитом здании Союза Кинематографистов. Когда мы с Аней Матисон увидели полный зал, в котором где-то треть публики составляли бабушки, мы, признаться, сильно удивились и подумали, что вряд ли это — наша целевая аудитория. Я вообще очень боюсь бабушек в театральных залах. Театральные бабушки, которые каким-то образом просачиваются даже на дорогостоящие спектакли, в самые дорогие театры, и на самые громкие премьеры, имеют свойство засыпать, похрапывать, шелестеть пакетами, громко спрашивать: «а что он сейчас сказал?» или «а кто это?», и еще они преспокойно могут ходить по залу в самый неподходящий момент. В театральных кругах таких бабушек называют «плюшевый десант». Но кино-бабушки оказались не такие. Они внимательно просмотрели весь фильм, если и засыпали, то тихонечко, потом громко аплодировали, подходили ко мне после фильма с тем, чтобы подписать буклетики, и искренне и взволнованно спрашивали: «а ваш герой в конце не умер??» На что я не менее искренне удивлялся и спрашивал у них, почему они могли сделать такой вывод. На что они пожимали плечиками и говорили: «а нам показалось, что умер.» (улыбка)

А вчера нам на сцене Дома Кино вручили за наше кино специальный приз редакции газеты «Московский Комсомолец». В рамках этого фестиваля это, практически, самая значительная награда. Выше неё была только награда за лучший фильм, которую получил фильм Дмитрия Месхиева «Человек у окна». Членами жюри фестиваля были довольно неожиданные люди и очень разные. От Дмитрия Маликова до лидера КПРФ Геннадия Зюганова. Когда я узнал о том, что Геннадий Андреевич является членом жюри, я попытался представить себе, как он смотрит наше кино. Но представить себе этого я не смог. И когда на сцене стояло жюри почти в полном составе ( в том числе и Геннадий Андреевич)… и после того , как нам с Анной Матисон вручили нашу награду… в короткой благодарственной речи я не удержался и спросил-таки Геннадия Андреевича при всем зале, смотрел ли но наше кино. На что он, надо отдать ему должное, с коммунистической честностью ответил, что не смотрел. Для меня многое встало на свои места, и я успокоился. Надо сказать, что наш фильм хоть и был в конкурсной программе фестиваля, но ни один из членов жюри его не видел. Об этом они мне сказали сами. А когда Юрию Стоянову вручали приз за лучшую мужскую роль в фильме «Человек у окна», вручающий член жюри дважды назвал фильм «Человек у стены». Так бывает, что сделаешь. Зато редакция МК нашу картину посмотрела, за что им искреннее спасибо. Теперь у нашего фильма есть награда. (улыбка)

На вчерашней же церемонии был вручен приз Фестиваля и газеты МК любимому с детства Олегу Анофриеву. Я точно не помню формулировки, но в общем и целом — это награда за вклад в киноискусство, за честь и достоинство и так далее, и так далее. Под песню «Есть только миг» на экране сменялись кадры его кино-ролей… Любимого артиста весь зал встретил стоя, и всю песню звучали аплодисменты. А как иначе?! С его голосом с момента выхода мультфильма «Бременские музыканты» прошло и проходит детство и будет проходить еще многие годы у многих и многих поколений. Фильмография его не очень большая, но все же это — культовые фильмы… Олег Анофриев был совершенно искренне рад этой награде. Ему исполнилось недавно 80 лет… как-то и почему-то те, кто раздает государственные награды, забыли любимого артиста. Не дали никакой ни медальки, ни ордена никакой степени. То есть ничего не дали. Забыли. Не вспомнили.

И, стоя на сцене, этот пожилой человек, чей голос знают и любят буквально все, сказал, что это — первая награда в его жизни… (если быть точным, то после выхода «Бременских музыкантов» аж в 1969 году ему было присвоено звание Народного артиста РСФСР. Но это — звание, это не совсем награда. А в 2004 году, как бы подтвердив прежнее звание, ему присвоили звание уже Народного артиста России, и больше никаких наград.) К слову, у народного артиста Баскова есть медаль Ордена за Заслуги перед Отечеством Второй Степени… Но это всё так, возвращение к недавнему разговору о наградах… А потом на сцену вывели всех лауреатов Фестиваля, мы все поздравили юбиляра, и ведущий церемонии пригласил на сцену молодого, совершенно никому неизвестного певца, который сказал, что он с детства любит творчество знаменитого артиста Анофриева, с детства помнит песни в его исполнении и в знак благодарности и почтения исполнит любимую песню в честь юбиляра. Мы стояли на сцене, у нас за спиной шли кадры из фильмов, в которых играл Олег Анофриев, а певец пел песню из Бременских Музыкантов — «Луч солнца Золотого». Все аплодировали, а на лице Народного артиста России Олега Анофриева была грустная улыбка. Просто, опять же к сведению, Олег Анофриев спел песни к первой серии «Бременских музыкантов». Вторая серия, которая называется «По следам Бременских музыкантов», вышла позже, в начале 70-ых. Песня «Луч солнца золотого» — из второй серии, и спел ее Народный артист Муслим Магомаев. Как же надо быть внимательнее и деликатнее… Неправда ли?

Скоро поеду в театр. Надо немножко порепетировать и открыть свой московский театральный сезон. Сегодня буду исполнять «+1». И люблю и терпеть не могу вот это вот тревожное и волнительное состояние, когда беспрерывно сосёт под ложечкой и кажется, что все тексты забыл , всё перепутаю и обязательно облажаюсь. И никакой опыт, и никакое бесчисленное количество сыгранных спектаклей не помогает избавиться от этого волнения. Волнения начала сезона.

Ваш Гришковец.

Здравствуйте!

Уже через три часа полечу в Москву. Теперь закончилось не только лето, но и отпуск. Точнее, каникулы… не знаю, как по-другому назвать тот самый перерыв в работе, который я сам себе позволяю…

Очень грустно. Успел прижиться и привыкнуть к домашней жизни. Нужно вновь запустить, законсервированный на время, отлаженный и проверенный годами механизм гастрольной и будничной жизни. Знаю, что в течение нескольких дней втянусь, но сейчас очень грустно. Грустно пропускать мною любимые сентябрьские дни, которые в Калининграде, как и во всей Прибалтике, часто прелесть как хороши. Сейчас ещё все деревья зелёные, под порывами ночного ветра слышно, как во дворе на влажную землю падают большие яблоки. Когда вернусь, всё изменится. Уже будет много золота, да и яблок на деревьях почти не останется. Будет уже настоящая осень. А я люблю наблюдать медленные переходы и природные перетекания из одного состояния в другое. Маша за эти почти три недели опять сильно изменится. И так в разъездах и коротких передышках пройдёт и закончится для меня этот год.

А завтра в Москве почти с утра — в студию. Буду записывать тексты и «голос» (чуть было не сказал «вокал» (улыбка)) к новому альбому. Встречусь с Максом Сергеевым. Будем работать. Завтра же вечером в Москве, в Доме кино, в рамках фестиваля Московских премьер, два раза будет показана наша «Сатисфакция». Сразу же окунусь после тихого калининградского бытия в круговорот лиц, знакомых и незнакомых, и зашумят в ушах слова, голоса, приятные слова и голоса и не очень… В начале следующей недели снова выйду на сцену. Сейчас, как и каждый год, мне кажется, что я всё забыл, разучился, потерял навыки и неприлично сильно для сцены загорел…

А потом полечу в Южно-Сахалинск. Странное дело: я два с половиной года прослужил в большом соединении, которое называлось Сахалинская флотилия. Но на самом острове ни разу не был. Вот, наконец-то побываю. Знаю, что там сильно ждут. Уже лет пять мы пытались организовать там гастроли и всё что-то срывалось. У меня возникло ощущение, что и сахалинские зрители и я потеряли надежду на встречу… А потом во Владивосток, на любимый мною кинофестиваль «Меридианы Тихого»…

Резко и бурно начинается сезон. А как-то надо попробовать распределись силы. Здесь нужны и тактика и стратегия бега на длинные дистанции. Но, чёрт возьми, я люблю свою работу,я люблю моих коллег, зрителей люблю… Я говорю это сам себе, чтобы легче перешагнуть через порог и поехать в аэропорт… чтобы начать свой одиннадцатый театральный сезон.

Ваш Гришковец.