23 июня.

Здравствуйте!
Сын Саша вернулся из Артека. Как нормальный тринадцатилетний человек, он не особенно словоохотлив на тему, как он провёл смену в лагере. То есть рассказывает не очень. А в целом весьма доволен. Он не в первый раз летал куда-то один и не в первый раз был, что называется, в лагере. В его девять лет мы отправили сына в Казахстан в скаутский лагерь одного, без сопровождения. И в результате получили уже весьма самостоятельного и повзрослевшего человека. Это я к тому, что Саше есть с чем сравнивать Артек.

Что-то в Артеке Саше очень понравилось, что-то вызвало сомнения, недоумение, а что-то откровенное непонимание и несогласие. Например, он не был согласен с тем, что им в один из дней пришлось больше двух часов на солнцепёке ждать приезда каких-то депутатов-не депутатов, Саша не очень понял, которые задерживались, а приехав сказали небольшую и совершенно ненужную юным людям, приехавшим за приключениями к морю, речь. Мой сын был возмущён именно этим.

Дискотека ему не понравилась. Он как человек с уже начинающими пробиваться усами чего-то ждал от дискотеки, но был разочарован. В подробности об этом не стал вдаваться, просто сказал «отстой» и всё.

Но главное – он был среди сверстников, был этим увлечён, был в концентрированном детско-юношеском состоянии, без родителей, наслаждался летней жизненной свободой и в полном восторге от того что видел.

Для него самого было неожиданностью, что он будет сильно впечатлён ботаническим садом и удивительными растениями. Он ходил на Аюдаг, на который я поднимался вместе с отцом, когда мне было четырнадцать. Тогда я страшно завидовал артековцам и, глядя с горы на знаменитый лагерь, чуть не до слёз хотел там оказаться.

Саша побывал в разных дворцах. Каждый вечер любовался Адаларами. Искупался в ещё прохладных июньских, но абсолютно стопроцентно культовых водах Чёрного моря, которое омывает берег Артека.

Артек для нашей семьи нечто особенное. Дело в том, что мой дед Борис Васильевич Гришковец был первым пионером Кузбасса, который побывал в Артеке. Это с ним случилось то ли в тридцатом, то ли в тридцать первом году. То есть в том самом возрасте, в котором его правнук туда съездил нынче.

Дед рассказывал про то как был устроен лагерь. Про то, что был верхний и нижний Артек. В верхнем жили дети партийных лидеров и разных руководителей, в нижнем просто отличившиеся пионеры из обычных семей. Из-за того что Боря Гришковец ехал в Артек больше месяца, он опоздал на свою смену, и его поселили в верхний лагерь, потому что там были свободные места. В верхнем лагере кормили пять раз, и как рассказывал дед, сметана была доступна круглосуточно. В нижнем лагере кормили сильно скромнее, но тоже хорошо. Дети партийных лидеров и руководителей ели капризно и неохотно, а дед мой из шахтёрской семьи ел как не в себя. А ещё забирал нетронутые недоеденные булки, отливал сметаны и относил друзьям в лагерь нижний. Пробыл он в Артеке две смены и за эти полтора месяца поправился на восемь килограммов. У нас где-то хранится вырезка из газеты, в которой написано про моего деда, мол пионер за столь короткий срок вырос на четыре сантиметра и поправился на восемь килограммов, что самым убедительным образом доказывало прелесть идеи пионерского лагеря как такового.

По дороге обратно в Кузбасс, которая заняла месяц, на разных станциях и в разных эшелонах дед научился пить с мужиками и курить, за что спустя год был изгнан из школы и закончил рабфак. А ведь в Артек уезжал отличником, за что и был награждён путёвкой.

Короче, Артек был мечтой и моего отца и моей, и вот Саша там побывал. И этому я, наверное, рад даже больше, чем Саша.

Я уже писал недавно о том, что мой сын побывал в Артеке, и мои украинские приятели и знакомые весьма сочувственно написали мне о том, что они переживают по поводу того, что мой сын после этого вряд ли сможет приехать на Украину, увидеть Киев, Одессу… Я искренне удивился – разве это может распространяться на несовершеннолетнего человека, который понятия не имеет о претензиях и межгосударственных отношениях и которого родители своим решением отправили в Артек… На что они мне ответили, что об этом они не думали, но что запрет на въезд в Украину распространяется на всех, кто посетил оккупированную территорию Крыма.

А вот тут я конечно офигел. Я правда не мог подумать о таком варианте. И для меня ужасна мысль о том, что мой сын действительно не сможет увидеть Киев, Харьков, Одессу, Днепропетровск и места, откуда происходит наш род, наша фамилия, то есть город Чернигов и его окрестности. Я даже сам отказываюсь верить в то, что мне не доведётся снова побывать в Киеве. Я понимаю, что это вполне возможно, но не хочется в это верить.

Вот такую мне подкинули мысль мои украинские знакомые и приятели.

Скоро пойду на сцену. Последний спектакль в этом сезоне. Точнее не совсем последний. Завтра полечу в Астану на фестиваль со спектаклем «по По». Но фестиваль это всё-таки не совсем работа. Фестиваль это фестиваль.

Устал так… Я как-то писал про своё ощущение конца сезона, но хочу повторить… Чувствую себя большущей черепахой, которая ползёт к морю по песку… Загребает ластами песок и медленно ползёт. Периодически останавливается отдышаться и ползёт снова. И вот она уже добралась до линии прибоя, и уже волна её омывает, но до глубокой воды ещё не добралась. Вот так же чувствую и я себя сейчас. Двадцать седьмого июня смогу окунуться в море. А пока ползу. Уже из последних сил.

Ну а двадцать седьмого, также как черепаха, которая добралась до глубины, размашисто поплыву в лето. Чего и всем желаю, кто устал и кто с нетерпением ждёт отдыха.

Ваш Гришковец.