24 марта. Pussy Riot.

Здравствуйте!

Не хотел в своём дневнике реагировать на повседневные события общественной и политической жизни. Совсем не хотел. Но сегодня испытал ужас и настоящий страх…

Сегодня я увидел выступление по телевизору нашего Патриарха, который осудил какую-то богохульную акцию, про которую я ничего не знал. Я просто увидел в глазах и на лице Патриарха проявление гнева. Того гнева, который не совместим ни с его образом, ни с его саном. Я увидел разгневанного человека от которого мы только и ждём что мудрости, любви и всего того, чего нам в нашей мирской и суетной жизни не хватает. В его голосе звучала сталь и даже приговор. Я ужаснулся.

Очень плотные гастроли не дали мне возможности увидеть или услышать про произошедшее в Храме Христа Спасителя в новостях. Никто из моего окружения мне об этом не сказал, никто не обсуждал при мне это событие. Так что я узнал о нём только по причине выступления Патриарха. Я тут же полез в интернет и почитал то, что мог, о произошедшем. Какой ужас!!! Ужас – одно слово!

Выходку, конечно, эти девицы устроили мерзкую. Помимо того, что она глупая, она ещё и отвратительная. Это, конечно, самое настоящее хулиганство. Хулиганство, которое, если его оставить безнаказанным, совсем безнаказанным, ранит души очень многих верующих и не только верующих. Лично мои чувства оскорблены. Но… … … Неужели не понятно, что огромная, мощная, властная, богатая Русская Православная Церковь не может так, не должна так реагировать на глупость, которая пусть имеет даже богохульные мотивы.

Помню 1988 год. Я только вернулся со службы, насмотревшись за три года таких ужасов и таких чудовищных проявлений человеческой природы, что с большим трудом вживался в некую мирную жизнь. За лето прийти в себя я не смог. Осенью курс, на который я вернулся, вместо учёбы отправили в колхоз на сбор турнепса. На целый месяц студентов, а точнее, студенток, поскольку я учился на филфаке, сняли с занятий и заставили совершать бессмысленную и тяжёлую работу.

Я после службы был освобождён от этого и вскоре вернулся в город. За месяц пребывания в колхозе возле большой деревни около ста девчонок немного одичали. А некоторые, особо лихие и склонные к дикости, одичали сильно. Были, конечно, пьянки с деревенскими, были оргии, брага, поездки с пьяными колхозниками на грузовиках и мотоциклах. Управы на особо одичавших никакой не было и всё это, конечно, привело к беде. Одна девочка поехала на мотоцикле с каким-то пьяным придурком, который умудрился врезаться в грузовик. В результате девочке под корень ампутировали ногу и она получила тяжёлые травмы мозга.

По окончании колхозной эпопеи наш декан собрал обще-факультетское собрание с целью дать оценку действиям трёх наиболее отличившихся в пьянстве и разврате студенток. Я помню это собрание… Их осуждали все: и преподаватели, и деканат, и руководители тех самых колхозных работ. Их сильно осуждали и ярко выступали по этому поводу даже сокурсницы. Они правильно их осуждали. Своими действиями они привлекали в студенческий лагерь пьяных парней из деревни. Из-за этого девчонки, которые не намерены были ни пить брагу, ни общаться с деревенскими парнями, ни тем более устраивать разухабистые пикники очень страдали. Они из-за нескольких желающих пьяных сексуальных утех девиц целый месяц жили в страхе, почти без сна и находились в постоянном напряжении. Так что, осуждения были справедливые. Потому что девчонки были неуправляемы и эгоистичны. Так что их все осудили и, в итоге, собрание подошло к вопросу о наказании.

И тогда встал декан и предложил их всех трёх отчислить. Взять и отчислить их из университета за аморальное поведение в колхозе. Послышались одобрительные голоса. А у меня в этот момент закружилась голова. За три года я насмотрелся на то, как ломают людей. Как из не знающих жизни юных мальчиков, из столичных или просто городских семей, их превращают в пыль, в грязь, в мерзость…
И вдруг я увидел, как в университетской аудитории группа людей, движимые справедливым гневом могут взять и сломать жизнь трём девочкам. Трём дурам, трём девицам, которые мне не нравятся, не симпатичны, неприятны… Но у них есть их собственная неповторимая жизнь, душа и они не совершили ничего такого, за что им можно эту жизнь сломать…

Я помню, мне удалось сказать тогда такую речь… Речь спонтанную, очень эмоциональную и не взвешенную. Но я страшно рад, что тогда та самая речь не позволила собранию проголосовать за отчисление этих девчонок… одна из них не закончила университет, две нормально закончили. Кстати, одна очень неплохо училась. И сейчас у них есть какая-то своя жизнь, которую я не знаю…

Несколько дур вытворили безобразие в православном храме. В главном храме страны. Они не думали, что они оскорбят чувства многих и многих искренне верующих людей. Я даже думаю, что им не сильно важен Путин, про которого они исполняли свои глупые куплеты. Им нужно было выпендриться, им нужно было вести себя по-панковски, они хотели заявить, что для них нет ничего святого… Да, в общем-то, и не важно, о чём они думали. Они совершили большую, гадкую глупость. Одной двадцать два, другой двадцать три года. Злые, глупые дети. Бездельницы и пижонки. И что?

Откуда взялся у этой огромной и мощнейшей организации под названием Русская Православная Церковь такой страх перед этими безумицами? Откуда такой гнев у мудрых старцев и пастырей?

Мне кажется, что если сейчас РПЦ и Патриарх не опомнятся, если будут разжигать гнев и призывать к наказанию, а стало быть, к мести, то они совершат историческую ошибку и внесут в общество гораздо больший раскол, чем любые выходки экстремально настроенных придурков и дур. Я боюсь, что если этих девчонок осудят, то наши внуки прочтут об этом в учебниках истории, как об исторической ошибке и прецеденте.

Как Патриарх мог сказать такое и так? Я не понимаю. У меня земля уходит из-под ног! Где христианское милосердие и прощение? Где попытка вразумить заблудших и запутавшихся? Откуда такое желание осудить, наказать, уничтожить, вместо попытки спасти? Почему на этих юных и заблудших сразу поставлено клеймо? Я не хочу таких пастырей! Я их боюсь.

Я не хочу проявлений средневековья в моей и без того запутавшейся и истерзанной сомнениями и непониманием стране. Мне хочется сказать Патриарху, которого я всегда считал умным человеком, и с которым имел радость короткого общения, когда он был митрополитом смоленским и калининградским… Мне хочется обратиться к нему смиренно с просьбой, не лишать нас надежды на понимание, мудрость, милосердие и прощение. Я не хочу гнева из уст пастыря. Я не хочу потерять дорогу в храм, потому что храм сегодня вдруг становится судилищем.

Это же девочки… Посмотрите на них! Протрите глаза! Вымойте лица прохладной водой! Опомнитесь и посмотрите! Это девочки, родившиеся и выросшие в этой стране, в которой человек может дойти и не до такой путаницы в слабых мозгах. Что они сделали? Да, они оскорбили многое и многих. Они посягнули на святые для многих вещи… Но для многих и многих наша Русская Православная Церковь не является чем-то святым. Очень много поводов РПЦ даёт для того, чтобы усомниться в её святости. А Путин, про которого были исполнены мерзкие куплеты, на святость даже не претендует.

Накажите, осудите, не замалчивайте, объясните всем и каждому насколько плохо и безнравственно поступили эти девицы. Если им дорог дьявол, отдайте их дьяволу. Но не обрушивайтесь на них всей мощью государства, будьте мудрее, смелее и сильнее.

Накажите обязательно!!! Безнаказанным такое нельзя оставлять. Но не карайте, не мстите, не возрождайте инквизицию…

Вот как-то так мне хотелось бы сказать, но слов не хватает…

Про себя же я понимаю только одно, что если этих дур и, возможно, блудниц осудят по максимальной строгости закона, если их отправят в тюрьму, мне будет ещё труднее жить в стране, которую я люблю.

Ваш Гришковец.