Здравствуйте!
Не разгибаясь сижу над текстом нового спектакля. Работа движется к финалу. А значит, практически каждая строчка уже требует тщательной огранки. Не люблю заканчивать работу над тем, над чем думал больше года и над чем последние месяцы трудился. Не люблю по той причине, что всё кажется получилось не так… Перечитываю текст, и он мне кажется то большим, то наоборот коротким, то слишком сложным для понимания, то наоборот элементарным и банальным. Но он заканчивается.
Вырвался на несколько дней в Киев. Нужно было немножко отключиться от текста. Настолько сложна композиция будущего спектакля и так увлекательны сами детали, с которыми я работаю, что хочется о каждой детали написать отдельное произведение. В этом смысле очень сложно себя ограничивать. Поэтому вырвался в Киев.
Прилетел в Киев и в первый раз его увидел заваленным снегом, с огромными сосульками и придавленным непривычным для этого города морозом. Красиво очень! Хоть снег во многих местах, и особенно во дворах, не убран, на дорогах жуткие пробки. Многие люди явно не умеют ездить по такому снегу и в такой мороз… Но Киев, как выясняется, прекрасен в любую погоду.
Попытался даже прогуляться в ночную стужу по центру и по Андреевскому спуску. Прогуляться не вышло. Одежда была калининградская и не соответствующая холодам. И ботиночки тоненькие. Короткими перебежками пробежался по улице, перебегая из одного заведения в другое. Просто мне очень захотелось ощутить и вдохнуть в себя описанный Булгаковым киевский холод, который, как отдельный герой, присутствует в его «Белой гвардии» и «Днях Турбинных». Мне казался булгаковский мороз чем-то выдуманным. Я не мог себе представить Киев замерзающим, оцепеневшим… Но вот увидел, что действительно, может быть по-настоящему, по-сибирски холодно. Представил себя даже поручиком Мышлаевским, спешащим на огонёк, с желанием немедленно запрокинуть рюмку-другую. Что я, собственно, и сделал совсем рядышком с домом Булгакова, где именно в эту зимнюю стужу так и виделись тени любимых персонажей.
Заглянул в один киевский дворик и увидел следующую картину:
Ощущение, что зима случилась совершенно неожиданно, но бабушки всё равно вернутся и продолжат прерванную беседу…
Единственное, что сильно огорчало в Киеве, это афиши. И афиши-то всё не киевские. А афиши-то всё московские. Едешь по Киеву – и будто ты в Москве. Вот Стас Михайлов, вот следом Елена Ваенга, афиши Григория Лепса ещё не убрали. На кинотеатрах «Ржевский против Наполеона», Квартет И, среди белоснежного киевского благодушия страшно смотрится афиша жуткого (не страшного, а жутко плохого и бессмысленного до жути) фильма «Камень». На театрах московские антрепризы. Плакаты каких-то калькированных и уже опробованных в России телешоу, какие-то соревнования певцов и, опять же, с лицом нашей Валерии… Скромненько и почти незаметно затерялись среди всего этого маленькие афиши Океана Эльзы с симфоническим оркестром.
Создалось впечатление, что стужа пришла откуда-то со стороны нашей столицы. И принесли мороз до боли знакомые лица нас замучивших исполнителей. Но тесно этому холоду в сугубо российских пределах… Однако, если весна гарантировано придёт и уж точно потеплеет, то лица этих артистов, певцов, певиц и музыкантов ещё долго, ещё годы и годы не покинут наши улицы, в отличие сугробов и сосулек.
А в Калининграде тоже очень холодно. Солнечно, морозно, и непривычно тихо. Топлю печку в кабинете. Из дома почти не выхожу. Самая что ни на есть рабочая обстановка. Очень надеюсь, что к тому моменту, когда мне предстоит начало гастролей, морозы отступят и можно будет отправиться в Питер и Краснодарский край в пальто и в шляпе.
Ваш Гришковец.